Алексей Колентьев - Партизаны третьей мировой. Главный противник
Обзор книги Алексей Колентьев - Партизаны третьей мировой. Главный противник
Когда натовские солдаты вторглись на нашу землю.
Когда российская армия оказалась молниеносно сломленной и уничтоженной.
Когда восемьдесят больших и малых городов на юге, в центральной России и на северо-западе оказались стерты с лица земли.
Когда натовские наемники, победным маршем шагая по стране, сжигают дотла целые города и убивают всех мирных жителей России без разбору - женщин, стариков, детей.
Когда наше правительство трусливо бежит за границу.
Что сделаешь ты?
Можно опустить руки - и погибнуть от пули врага. Можно сдаться на милость победителя, пойти в рабство или наняться в полицаи. А можно принять вызов - и ответить на агрессию партизанской войной.
Про них не напишут газеты, их не покажут по телевизору и почетные похороны на орудийном лафете им тоже не грозят. Все, что они хотят, - это поквитаться с врагом, который равнодушно сеет смерть на их родной земле.
Алексей Колентьев
Агрессия. Хроники Третьей мировой
Партизаны третьей мировой
Противник ослаб, но не хочет сдаваться:
Ведь пленных уморят, иль сразу убьют.
Спасенья усталый солдат добивался,
Так дайте ж разбитым покой и приют.
Глава 1
Россия. Отрезок федеральной транзитной магистрали М–53 (Новосибирск — Кемерово — Красноярск — Иркутск), удаление около 70 км, от ближайшего населённого пункта 22 июля 2011 года 04.49 по местному времени. Старший смены группы сопровождения грузоперевозок Антон Варламов. Сотрудник иркутского ЧОП «Булат». Охрана и сопровождение грузовой колонны.
Ночной перегон по покрытой трещинами старой объездной дороге, это вообще удовольствие ниже среднего. Обычно, на ночь мы останавливаемся в каком–нибудь клоповнике или съезжаем с дороги, чтобы разбить лагерь. По последние пару лет это стало невозможно: фирма — грузоперевозчик ставит жёсткие условия по срокам, поэтому экономится каждая секунда, на счету каждый пройденный километр. Наша колонна, это три большегрузные фуры, больше напоминающие корабли средних размеров, да одна машина сопровождения — мой боевой «жигуль», раскрашенный в бело–красно–чёрные цвета охранного агентства. Кризис, разразившийся два с половиной года назад, сильно подкосил всех, кто хоть что–то делал. А когда одно за другим стали закрываться предприятия, фирмы и фирмочки, охранять тоже стало нечего. Закрылись, с перерывом в пару месяцев, сразу два ЧОПа в которых я работал, пока не получилось наняться в «Булат». Контора эта славилась тем, что её основали бывшие менты, державшие большинство крупных подрядов на железной дороге и автомобильные грузоперевозки по области. Но и им приходилось кисло: за последние три месяца штат сотрудников на треть сократили и мы, выезжавшие на сопровождение грузов нормальной бригадой из восьми человек, теперь вынуждены работать вчетвером. Но работа есть работа, даже если внутренне понимаешь, что рисковать за жалкие пятнадцать — двадцать тысяч плюс премиальные, это стрёмно. Мне выпало ехать во главе каравана, да ещё в одиночку освещая изобилующую ямами колею жидким светом фар служебной «пятёрки». С картой в одной руке и рвущейся баранкой руля в другой, я вёл колонну. Изредка приходится останавливаться, чтобы по рации подбодрить водил трёх трейлеров едущих следом в отдалении. Народ матерился, но ехал следом, поскольку это был единственный способ миновать затор на основной магистрали, образовавшийся из–за крупной аварии. Открытый тягач, везущий подержанные «японки» в Новосибирск не рассчитал скорость и в попытке обогнать какую–то легковушку перевернулся, перегородив всю трассу. То, что скоро образуется настоящий затор и надо искать объезд, в голову быстро пришло только мне. Быстро доложив диспетчеру об изменении маршрута, я дал команд нашему маленькому каравану съезжать с трассы сначала на небольшой отрезок грунтовки, ведущий в какой–то посёлок километрах в сорока на юго–запад. Водилы стали возмущаться, но Мишка Овчинников или просто Михась для друзей, быстро угомонил шоферской профсоюз и мы строем двинулись в объезд.
«Пятёрку» тряхнуло на ухабе, выровняв руль и снова сверившись с картой, я наконец–то вырулил на криво заасфальтированный съезд, снова выходящий на основную трассу. Водители приветствовали появление ровной дороги одобрительными гудками, словно это не они пару часов назад материли меня на чём свет стоит. Михась сообщил по рации, что из графика выбиваемся часов на десять–двенадцать. Что тут остаётся делать? Значит, идём без заезда в кемпинг, чтобы нагнать время. Тоже ничего особенного, такое бывает очень часто, я уже лет пять как привык. Снова затрещала рация:
— Я «полста пятый», у замыкающего ситуация, требует отработки по одиннадцатому, «полста первый» как принял?
Чёрт! Это Андрей Ильинский, наш самый молодой артельщик, всё ещё шпарит по кодовой таблице и слишком легко верит водилам. Эти хитрые граждане уже просекли что остановки на пожрать не будет, вот и просемафорили в «хвост», чтобы тот «сломался». И может быть даже поломка настоящая, водители у нас просто виртуозы и могут ездить даже на трёхколёсной телеге без мотора, но все мы люди. А водителю платят не только за доставку груза, а ещё и за километраж, поэтому так и так он свой оклад получает, торопиться им некогда. Да и устали люди: третьи сутки идём с минимальным лимитом на отдых. Даже отлить случается в бутылку, чтобы не выбиваться из графика. Я, лично, усталость уже который год не замечаю, работа даёт возможность просто позволить жизни идти своим чередом. Мелкие и средней серьёзности проблемы, словно снежинки на сильном ветру — пролетают мимо, их некогда замечать. Сделав суровый голос, беру микрофон с пассажирского сидения и отжав тангенту уже в который раз начинаю перебранку:
— «Полста первый» — «полста пятому»! Скажи водиле, что пусть хоть на себе груз тащит, но пойдём по графику! А будет выступать, передай, что тогда даже прогонных за километраж не получит, я сам поспособствую….
— Варенуха, старый хер! — В наш разговор вклинился весёлый голос, это был Михась — Опять ты молодого на «фу–фу» развёл. Сказано же было: портвейн и шлюхи только в Новосибе, или совсем не терпится?!..
Так мой напарник разрядил обстановку, теперь ушлый пятидесятилетний Виталий Варенуха, который как раз и ведёт замыкающую фуру, будет пристыжен. У водил свой гонор, свой кодекс, по которому всё херня, главное показать своё мастерство и удаль. А тут его пробивают на предмет «сачка», что в принципе очень обидно. Поэтому теперь его возражения по поводу всяких стуков и хрипов в моторе железного коня, воспринимаются несерьёзно. Мишка снова меня выручил, избавив от как минимум получасовой перебранки с хитрым шоферюгой. Не то, чтобы я недолюбливал водителей вообще, но конкретно с этой бригадой мы выезжали только второй раз и ещё не успели толком притереться. Понять их тоже можно: машина чужая, зарплата мизерная, а риск погребения под придорожным кустом после нападения дорожных бандитов, очень велик. Едут и боятся, да ещё дрожат за сохранность груза, за который в случае чего придётся круто отвечать перед хозяевами….
— «Полста первый», ответь «полста второму» — Хриплый из–за статики помех голос приятеля оторвал меня от невесёлых мыслей — Как там обстановка впереди?
С Овчинниковым я знаком был уже давно, Мишка переходил со мной из одной фирмы в другую, как только та закрывалась и вот уже десять лет мы на пару тянем охранную лямку постоянно прикрывая друг друга. Был он моложе меня лет на шесть, пришёл в охрану сразу из армии, надеясь перекантоваться какое–то время, да так и застрял. Смуглый, черноволосый, с жёсткой щёткой усов под курносым носом и весёлыми глазами — маслинами Михась сильно походил на какого–то советского актёра времён перестройки. Говорил приятель быстро выпаливая слова, от чего любая, даже самая серьёзная мысль у него выходила как затравка для весёлого анекдота. Мишка служил где–то на Дальнем Востоке, но про свою службу ничего не рассказывал, говорил, что ходил на военном сторожевике по Амуру и всё. Там же, видимо. Научился ловко биться врукопашную, от чего везде, в какую контору бы мы с ним не попали, получал надбавку за наставничество по части мордобития. Сдружились мы случайно, когда стояли смену на каком–то аптечном складе, куда пытались забраться наркоманы. Михась ловко скрутил одного, но не заметил второго «нарка», целившего ему в спину из какого–то огнестрельного пугача. Тогда я не колеблясь прострелил взломщику башку из своей служебной «мухобойки» — ИЖ 71. Стрелять по конечностям, это всё для отмазки перед ментами: обдолбанный наркоша вполне мог выстрелить, изрешети я его хоть из пулемёта. Ещё по службе в армии помню, как обколотый промидолом сержант — контрактник перестал стрелять только после того, как ему снесло полчерепа осколком близко разорвавшейся мины. Давно это было, но опыт остался, поэтому жив я сам и остался цел Михась. Отписок по ментовской части вышло жуть как много, но в конечном итоге отпустили, прекратив дело за отсутствием вины. Напарник оценил то, что случилось правильно и с тех пор, часто приглашал то на шашлыки, то просто посмотреть хоккей в спортбаре. Сначала я отказывался, но после очередного отказа мне позвонила жена Овчинникова — Тамара. Так я понял, что случайно спас человеку жизнь и теперь он волей–неволей стал моей ответственностью. Человек я не шибко компанейский, предпочитаю жить отшельником, хоть и среди людей. Но приятельские отношения как–то сами собой завязались и теперь я был в Мишкиной семье чем–то вроде друга семьи.
