Маневры 4 (СИ) - "АЗК"

Маневры 4

Глава 1

Предыдущий фрагмент

Считаю, что с рассветом следует ожидать массированного налета авиации противника на позиции нашей артиллерии. Выслушав Ледогорова, обратился к Александру Васильевичу:

— Начштаба, что думаешь делать?

— Согласен с выводами капитана, считаю, что необходимо подивизионно снимать артиллерию и перебрасывать на основные позиции.

— Добро, давай команду. И вот еще что…

До рассвета авиадивизия генерала Лакеева успела сделать еще два вылета, особенно мощным был последний, в котором участвовали все летчики, как мне потом доложил Ледогоров. Более ста тридцати боевых машин его соединения и семь самолетов из соседней дивизии, которые по техническим причинам произвели накануне вечером вынужденные посадки на его аэродромы.

Подполковник Нечволодов.

Не один раз, и даже не десять я пожалел, что так коротка эта летняя ночь. Ведь абсолютно всем без исключения дивизионам нужно сняться с занимаемых позиций и до рассвета скрытно отойти на новые рубежи, и снова занять огневые позиции. А под термином «занять», имеется в виду, не только до них доехать и вкатить орудия в капониры, но и проложить связь, привязаться к месту и многое, многое другое… Хорошо что сами огневые готовы, не надо тратить время на окапывание и маскировку. Все это уже сделано заблаговременно.

С самыми первыми лучами солнца, самолеты противника снова появились в небе. Было явно видно, что теперь немцы стали намного осторожнее, не лезли уже вслепую и нало как раньше.

Наглость прошла, и это очень плохо для нас ― с таким противником воевать сложнее.

Сначала на бреющем полете, над оставленными нами еще ночью позициями артиллерии, прошлась четверка их истребителей, а уже следом за ними через крайне короткий промежуток времени появились сразу, одной волной сорок семь бомбардировщиков, начавших ожесточенную бомбардировку и обстрел, оставленных нами мест расположения.

Поскольку самих огневых позиций было много, а «Шилок» всего шесть, было принято решение на оставляемых позициях поставить самые простые макеты заменяющие орудия, в виде подходящего по размеру бревнышка имитирующего ствол и станин выложенных из пустых снарядных ящиков поставленных на ребро и закопанных наполовину в землю. Намеренно оставили также следы техники на позициях и все это замаскировали так, чтобы ввести противника в заблуждение.

В то время, когда немецкие бомбардировщики заходили на ложные позиции, две четверки наших истребителей вовсю гонялись за их авиаразведчиками которые упорно пытались провести авиаразведку. В этом им крепко помогал наш «Овод», наводя их по командам с земли. Пораскинув мозгами, мы с Едрихиным пришли к выводу не ставить ЗСУ в засады против самолетов. Нам сейчас было важнее не выбить какое-то количество самолетов у немцев, а гарантированно обеспечить переброску нашей артиллерии. Именно поэтому, сейчас «Шилки» прикрывали передислокацию нашей артиллерии, так что «Юнкерсы» вовсю утюжили оставленные нами позиции безнаказанно.

Контрподготовку по расположению немцев мы успели провести между двумя налетами авиации противника. Они уже подлетали во второй раз, когда последние орудия только-только снялись. Тут и пригодились наши «Шилки». Они смогли не только сорвать прицельное бомбометание, но сбить семь самолетов, два из которых были двухмоторне «Мессеры».

После окончания контрподготовки, я зашел к командиру 124-й стрелковой дивизии и уведомил его, что перебираюсь на НП к своим разведчикам, чтобы оценить степень нанесенного ущерба противнику. Прибыв на высоту 260, которая возвышалась над окружающей местностью, и приняв доклад от командира группыиартразведчиков, подошел к установленной на треноге зенитной трубе. Через нее, отлично было видно огромное облако пыли поднявшееся на несколько десятков метров над местом ночного лагеря немецких танкистов.

Повернув трубу немного влево, увидел как к кромке ржаного поля подходят немецкие подразделения ― танкисты, штурмовые орудия, мотострелки на бронетранспортерах, мотоциклисты.

―Почему не открываете огонь? ― Ответил мне командир батареи из моего дивизиона:

― Жду полного сосредоточения немецкой артиллерии. Считаю, что без артиллерийской поддержки противник в атаку не пойдет. С началом противником артподготовки, проведу доразведывание позиций вражеской артиллерии средствами АИР и осуществлю подавление его огневых средств, тем самым сорву атаку или заставлю атаковать без поддержки.

― НЗО по рубежам и другие виды огня подготовлены?

― Так точно, товарищ подполковник! Все данные готовы.

― Ишь ты, как на командирской подготовке оттарабанил! ― И добавил уже от чистого сердца:

― Добро капитан, ждем.

В небе над полем, по которому дожны были наступать немцы, одиноко и неторопливо кружила «Рама». Я тут же связался с «Оводом», приказав ему навести на немецкого авиаразведчика наши истребители и уничтожить его.

И вот в это яркое, солнечное утро, когда низины еще во многих местах были окутаны туманом, прилетел и разорвался на гребне, где сел в оборону передовой отряд, немецкий снаряд. Прошло пару десятков секунд, за которые немецкие артиллеристы получили подтверждение от своего авиаразведчика и последовали сразу сотни других.

Ровно через десять минут, после начала немецкой артподготовки нанесла удар фашистская авиация. В этом идеальном вполнении временного графика чувствовалась присущая немцам пунктуальность. Ведь при таком исполнении предварительно разработанного плана, совсем по другому воспринимаются пункт приказа о наступлении доведенного до войск. Зная об этом офицеры противника не мучаются сомнениями, им остается просто исполнять приказ! У меня от этого маленького открытия даже испарина вступила на лбу…

Сразу как только самолеты сбросили бомбы на наши позиции, вдалеке загудели моторы и бронетехника пошла вперед. Почти как у Владимира Семеновича: «По ржаному полю, за метром, метр, идут по Украине солдаты группы 'ЮГ»!«. Говорят, что исключительно из-за рифмы он пошел на этот небольшой исторический подлог. За фашистскими танками густой темной массой, как саранча двигалась мотопехота. А это уже по Митяеву… Чего это меня пробило сейчас на песенные ассоциации? Но как говорят в народе слов из песни не выкинешь: Там сквозь березовый конвой, ползет лавина 'саранчи», на город за твоей спиной… Эту песню я впервые услышал на Грушинском фестивале год назад, когда мы ездили на Волгу к родне моей жены. Как парень пел…

― Мать честная, сколько их прет! ― Не выдержав, воскликнул Знаменский. И что для меня было особо приятно, так это то, что в голосе его слышался скорее азарт, нежели опаска.

В ТЗК с его отличной оптикой, мне было отлично видно, как немцы собрав в ударный кулак, все что уцелело после нашей контрподготовки и налетов, бросили в атаку на гребень, где к этому времени успел окопаться передовой отряд капитана Калинина.

Впервые я наблюдал как немцы реально наступали. Это было восхитительно! От натурального мандража по всему телу, я какое-то время не мог нормально собой владеть. Меня успакаевало только то, что больше половины присутствующих тут офицеров испытывали тоже самое. Только один из них, аккуратно оттеснив меня от других, негромко произнес:

— Это сейчас пройдет командир, просто мощный выброс адреалина в организм.

— Знаю. Просто давно не был в боевой обстановке… ― и доставая плоскую фляжку с коньяком, добавил, ― есть средство, иначе сдуюсь. Прикрой… ― И когда он еще болье надвинулся на меня, я сделал добрый глоток коньяка и покатав его во рту пустил дальше в желудок.

— Ну а я водовкой снимаю напряг в таких случаях. ― И достав обычную солдатскую фляжку не стесняясь хлебнул из нее.

Многие заметили наше «лечение», и старательно отводили глаза.