Акси Старк - Серплы
Обзор книги Акси Старк - Серплы
Акси Старк & Рейджел Леви
Серплы
Это художественное произведение. Имена, персонажи, компании, места, легенды, события и происшествия являются вымыслом автора. Любое сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми; с реальными событиями случайно.
Любая часть этого произведения не может быть копирована, распространена или передана в любой форме любыми средствами, включая: фотокопирование, запись или любые другие электронные или аналоговые методы, или при помощи любой системы хранения и поиска информации без предварительного письменного разрешения издателя. Допускается краткое цитирование произведение в критических обзорах и в некоторых других некоммерческих целях, разрешенных законом об авторском праве.
Книга, дизайн обложки и издание Axi Stark LLC
Prologue
Сегодня 16 августа 2095 года. Меня зовут Кейт Блейк. Мне 17 человеческих лет. Я живу в мире, где люди уступили место новой расе – серплам.
Между нами негласная война, которую никто открыто не объявлял, но ни серплы, ни люди не хотят существовать вместе. Люди считают серплов искусственными бездушными куклами. Серплы относятся к людям, как к пережиткам прошлого, как к хламу для утилизации. Людей осталось мало и мы держимся обособленной группой.
Около семидесяти лет назад люди изобрели технологии, на основе которых можно было вмешаться в процесс формирования зародыша. На тот момент, из-за ухудшающейся экологической обстановки, генномодифицированных продуктов и других факторов люди перестали приносить здоровое потомство. Каждое следующее поколение рождалось более слабым и более больным.
На основе ДНК человека ученые создали новый, более совершенный, вид людей – Серплы. Но они не взяли в расчет один маленький нюанс. Было кое-что не подвластное всей современной науке и технологиям: то, что невозможно создать искусственным путем; то, что мы привыкли называть Душой… может потому, что у серплов ее просто нет… или, по крайней мере, так нас учили.
Chapter one
Небеса цвета пепла
Оставил я поля и горы,
Окутанные тьмой ночной.
Открылось внутреннему взору
То лучшее, что движет мной.
В душе, смирившей вожделенья,
Свершается переворот.
Она любовью к провиденью,
Любовью к ближнему живет.
Яркий свет, белый словно снег, слепил даже сквозь опущенные веки. Я поморщилась и слегка приоткрыла глаза. В голове сразу стрельнуло: я зажмурилась сильнее и повернула голову набок. По щеке, прочерчивая блестящую дорожку, скатилась слеза. Я не хотела их открывать, не хотела просыпаться и возвращаться в реальный мир. Потому что мир без Кейла реальным быть не мог. Я заскулила что-то невнятное, сжимая челюсти до онемения. Боже!!! Кажется, изобрели все, что только можно, но так и не придумали средство от душевной боли. Я рыдала до тех пор пока не отключилась…!
Вроде бы, был вечер, когда я проснулась, хотя я бы предпочла заснуть навсегда. Не без усилий, я, все же, заставила себя открыть глаза.
Сумерки медленно обволакивали здания, окрашивая линию горизонта кроваво-красным. Все то же пепельно-серое небо; грозовые тучи огромными, рваными клоками цепляющие шпили самых высоких зданий, то тут, то там. Мне казалось, еще немного – оно упадет и раздавит меня.
Вокруг, словно стая мошкары над подгнившими фруктами, летали автофлаи: где-то, недостижимо далеко, собираясь в местах дорожных заторов черными пятнами, словно дыры в бесцветном небе. Черно-белый мир лишенный красок. Лишенный Кейла.
Я медленно перевела взгляд в сторону: исследуя свою комнату, словно видела ее впервые, попыталась понять какое же сегодня число. Сколько времени прошло с того дня? Недели, может быть месяцы… После того как погиб Кейл, я перестала чувствовать время, я вообще перестала чувствовать. На смену жгучей боли, пожирающей меня изнутри, пришла пустота. Кажется, я умерла… мое сердце остановилось вместе с его.
Я снова, словно подвергся себя пытке, в который раз, вернулась ко дню аварии и стала прокручивать в голове события, как старую кинопленку. Я должна была что-то сделать, чтобы предотвратить, спасти его, но я не смогла. Мысли все время путались, как клубок старых гнилых ниток и, кажется, что я пыталась прорваться сквозь непроходимый туман.
Скудные обрывки воспоминаний ужасающими картинками проносились перед моими глазами.
Я ждала Кейла у огромного входа в «Солнце». Внутри бара громко играла музыка, крогеры вертелись и шныряли над головами подростков, толпившихся у бара. «Солнце» светило так ярко, что мне приходилось заслоняться руками. Золотистая стеклянная сфера отражала мерцание ночного Обливиона, словно, это действительно была огненная планета.
На фасаде, с периодичностью в несколько секунд, показывали рекламные ролики, которые было видно со всех четырех округов. «Солнце» располагалось в самом центре четвертого. У дверей собралась молодежь, подергиваясь в экстазе перед грядущей вечеринкой. Рядом со мной стоял парень с малиновыми волосами и пирсингом во всех возможных местах. Его глаза были обильно накрашены, а на губах была помада отвратительно цвета мха: кажется, это был самый последний тренд – зеленые оттенки.
У входа остановился черный флай. Двери вспорхнули ввысь и на прозрачную дорожку к входу вышла пара серплов. Меня чуть не вырвало. За это я и ненавидела четвертый округ – нейтральную зону, где эти генномодифицированные выродки могли спокойно гулять среди людей. Их флай спешно опустился вниз и встал в одну из парковочных ячеек в нижнем уровне.
Девушка ступила на прозрачный пол и поправила длинные каштановые волосы, стекающие по плечам до поясницы крупными локонами. Вблизи ее красота оказалась еще безупречней. Ее кожа была ровного сливочного цвета, без единого изъяна: такая бывает у младенцев. Точеная фигура, тонкие черты лица и глаза цвета горчичного меда. Она была совершенна внешне, впрочем, как и ее спутник и любой другой серпл. Молодой человек с наслаждением вдохнул запах ночного города, алкоголя и наркотиков. Он бросил на меня взгляд от которого все внутри замерзло, взял девушку за руку и они скрылись за занавесом из переливающегося тумана и света.
Я, затаив дыхание, оглядывалась по сторонам и вытерла вспотевшие ладони о брюки. Сегодня мы не собирались заходить внутрь, просто условились встретиться здесь. «Солнце» находилось в нескольких минутах полета от арены «Musculus Heat», а в народе ее называли просто мясорубка.
«Мясорубка» получила свое недвусмысленное название вполне заслуженно и именно по этой причине меня колотила дрожь, такая сильная, что стучали зубы. Назови это как хочешь: предчувствием или интуицией. Я, впервые за все время участия Кейла в гонках, так сильно нервничала. Эта должна была быть последней в сезоне и победитель получал огромный денежный приз. Даже не смотря на это, я все еще надеялась отговорить его от этой затеи, понимая, что он не отступиться: Кейл упрямый тип.
Он подкрался сзади, пока я рассматривала серебристые рожки на лбу у лысого парня, и обвил меня руками, нежно прижав к себе. Тепло волнами разлилось по телу, и я откинула голову ему на грудь. Он здесь! Сердце застучало как безумное. Мои белые волосы сейчас казались золотисторыжими, отражая оранжевые огни «Солнца».
– Я соскучился, – произнес Кейл.
Его голос нельзя было назвать совершенным, скорее наоборот. Он был слишком грубым и хрипловатым, но таким особенным и таким знакомым, что каждый раз, когда я слышала его, внутри все теплело. Он прикоснулся губами к шее и коже за ухом. По мне разлилась волна, согревая, словно я закуталась в теплый мягкий плед. Я развернулась к нему лицом и сразу застыла, теряя себя в огромных изумрудных глазах, похожих на два леденца… и эти черные, похожие на щетки ресницы.
Кейл был восхитительным. Настолько восхитительным насколько может быть человек с маленькими несовершенствами, что составляли его уникальность: едва заметная родинка над губой, мелкие веснушки на прямом носу, старый шрам на левой щеке – напоминание о наших безумных вылазках на Землю. Свет мягко стелился по его плечам, ложился на линию высоких скул и придавал его смуглой коже бронзовый, почти нереальный оттенок.
– Скоро все наши мечты осуществляться, – проговорил он. Глаза Кейла сверкали, как два драгоценных камня. Этот взгляд мне был хорошо знаком с самого детства: взгляд хищника за секунду до прыжка.
Я подавила нервную дрожь и даже заставила себя улыбнуться, нежно погладила пальцами по волосам цвета темного, горького шоколада. Они торчали в разные стороны: растрепанные ветром. Волосы Кейла были жесткими на ощупь и очень непослушными, поэтому он практически всегда носил короткую стрижку. Я иногда шутила над ним и дразнила: «куда хочу туда торчу»… мой Кейл. Вместе мы выросли. Вместе прошли многое: аресты, аварии, недели в госпиталях и изгнание из первого округа. Он был для меня всем. Моим братом, другом, подругой и учителем. Всем!
