Олег Синицын - Как написать бестселлер
Обзор книги Олег Синицын - Как написать бестселлер
Олег Синицын
Как написать бестселлер
Фантастический рассказ
***
Павел Сергеевич Игнатов, главный редактор журнала «Волопаевский вестник», втянул из кружки приличную порцию уже остывшего чая и, задержав во рту, только собрался склонится над рукописью под названием «Исторические особенности стрижки кустов города Волопаево», как дверь неожиданно открылась и в небольшой редакторский кабинет ввалился неуклюжий детина с лицом выпускника ПТУ. Безжалостный борец за чистоту языка Волопаевских публицистов и преобладания глагола «являться» над глаголом «быть», напуганный вторжением, выплеснул чай на белоснежные, даже не помаранные грифелем листы рукописи и неудержимо закашлялся.
– Разрешите? – запоздало поинтересовался детина и замер, уставившись на огромное, от пола до потолка, зеркало в бронзовой оправе. Занимая половину стены, в некоторых местах заляпанное и пыльное по углам, оно сохранилось с тех времен, когда издательство являлось усадьбой княжеского рода Татариновых. Несомненно, во время революции семнадцатого года зеркало украли бы вместе с остальной княжеской утварью, но оно осталось по той банальной причине, что не пролезало ни в окно, ни в дверь.
Павел Сергеевич в ужасе смотрел на залитую рукопись, понимая, что первые два листа вновь придется просить у капризного, но постоянно печатающегося Индюкова, работающего под псевдонимом Сидор Соколинский. Вот уж легче попросить у негров мороженого.
Его взгляд, обещающий пришельцу самый лучший котел в аду, уставился на простодушное лицо парня, подбородок которого покрывала редкая бороденка.
– Ты кто… – только и смог пролепетать Игнатов.
– Витя, – ответил детина, пронзительно и жалостно глядя на редактора.
– Я спрашиваю, кто ты такой, чтобы врываться сюда! Как смел ты войти без стука!
Парень набрал в рот воздуха, чтобы ответить, но в голову ничего не пришло, и он потупил взгляд. Игнатов только собрался выплеснуть на него то, что еще не успел высказать, и то, что высказывать было просто неприлично, как на столе зазвонил телефон.
– Да! – воскликнул Павел Сергеевич, сорвав трубку так, словно собирался выдернуть шнур из аппарата. – А, здравствуйте…
Могучий молодой человек по имени Витя пробежал виноватым взглядом по обрамляющим зеркальную гладь бронзовым лилиям, на мгновение уставился на дующих в трубы ангелов, устроившихся по углам. Затем посмотрел на свое отражение, пригладил волосы на затылке, которые после этого движения опять поднялись, одернул мешковатое пальто.
– … нет, статья "Зайцы уничтожили десять соток яблоневых побегов" не заинтересует! Слишком скандальное название. Мы не желтая пресса!.. Всего! – Павел Сергеевич непонимающе уставился на парня в дверях, пытаясь вспомнить суть проблемы, но съежившиеся листы рукописи, плавающие в луже, подстегнули память. Что за имбецил ввалился в кабинет!
И он вспомнил:
– Точно. Туалет у нас засорился там, дальше по коридору!
– Я не этот… как его… не сантехник!
– А кто ж ты? Иоанн Богослов?
Парень стыдливо заморгал и очень тихо, стесняясь собственных слов, произнес:
– Я писатель.
Павел Сергеевич устало закрыл глаза.
– О, нет! Увольте меня!
– Посмотрите рукопись… – Парень положил на стол стопку листов и нерешительно пододвинул к редактору. Тень брезгливости пробежала по лицу Игнатова. Мятые желтые листки покрывал неаккуратный рукописный текст.
– Это ИСТОРИЯ! – с трепетом произнес парень Витя, словно только что поделился святыми скрижалями Моисея.
– Почему вы написали текст красными чернилами? – только и смог спросить редактор.
– Мне показалось, так будет красивее, – искренне ответил парень.
Павел Сергеевич давно не сталкивался с таким вызывающим проявлением графоманства.
– Ладно, я погляжу…
– Спасибо, – заулыбался парень (по фигуре – вылитый грузчик, уж никак не писатель), и стало видно, что у него во рту отсутствует несколько передних зубов. Не иначе, как выбиты в драке. – Когда мне зайти?
– Завтра или через неделю, – ответил Павел Сергеевич, стараясь не смотреть на самородка. – Но самое лучшее – через месяц или полтора. А через три было бы просто идеально… Ну, в общем, жду вас через полгода.
Пятясь к двери и глупо улыбаясь беззубым ртом, парень покивал головой, еще раз вопросительно посмотрел на зеркало и скрылся.
Закончилась весна, наступило лето. Выпуски "Волопаевского вестника" обогатились такими статьями, как "Лучший столяр города", "Желта осень, а зима белее" и нетленным творением исследователя родного края Сидора Соколинского "Исторические особенности пивных города Волопаево". Солнце пробивалось сквозь шторы, охрипшие от зноя птицы за окном заторможено щебетали, Павел Сергеевич, обливаясь потом, чирикал карандашом рукопись, исправляя повсюду "был" на "являлся" и "снова" на "вновь". Дверь его кабинета тихо скрипнула, и в комнату заглянуло смутно знакомое лицо.
– Здравствуйте, – произнес молодой бугай по имени Витя, появившись в кабинете редактора ровно через шесть месяцев.
– Туалет засорился там, дальше по коридору! – махнул рукой Игнатов.
– Вы меня не помните? Я – писатель.
– Что вы говорите!
– Я приносил вам рукопись. Написанную красными чернилами.
– А! – воскликнул Павел Сергеевич и отложил в сторону наполовину отредактированное творение "Исторические особенности общественных туалетов города Волопаево". – Сейчас.
Он подошел к огромному шкафу рядом с зеркалом и вытащил из-под груды бумажных папок несколько мятых желтых листков.
– Вот. – Он протянул их молодому человеку. – Вынужден вас огорчить, мы не можем принять вашу рукопись.
Молодого человека словно хватил удар. Детские глаза с болью смотрели на редактора.
– Почему!? – простонал он. – Я плохо написал?
– Нет, что вы! Написано великолепно! – с выражением искреннего сожаления на лице, соврал Павел Сергеевич.
– Тогда почему не берете? – не понимал Витя, кто он там по профессии? Кочегар или бетонщик? Кажется, он говорил… А, писатель!
– Наше издательство слишком ничтожно для вашего размаха. Вам лучше обратиться в какой-нибудь крупный журнал… или даже нет. Напишите на этом материале книгу! Большой роман, страниц на пятьсот! Я уверен, одно из крупных московских издательств ее точно возьмет. В вас есть талант! – Он похлопал парня по крепкому плечу. – Самородочный такой талантище!
– Спасибо, я сделаю, как вы сказали… – Парень задумался. – И все-таки, я согласен, чтобы вы напечатали мою ИСТОРИЮ.
– Нет, мы не можем воспользоваться такой щедростью!
Молодой человек замер.
– Что же вы не хотите взять? – угрюмо пробасил он. – Я же вам отдаю свою ИСТОРИЮ!
Молодой человек по имени Витя, на лице которого отпечаталось от силы восемь классов средней школы, да и то, вряд ли полных, начал раздражать Игнатова. "Исторические особенности общественных туалетов…" ждали коррекции. Неисправленные глаголы "быть" вопили со страниц.
– Нам не подходит ваша рукопись.
– То есть как "не подходит"? – не понял молодой человек, ошеломленный резкой переменой в речи редактора.
– Не подходит!
– Но во мне есть талант!
Игнатов фыркнул, мельком глянул на себя в старинное зеркало и поправил несколько волосков на лысине.
– Что же вы молчите? – недоумевал Витя. – Я же писатель! Я написал ИСТОРИЮ! Возьмите!
– Если бы всякий остолоп, научившийся в школе выводить квадратными буквами "мама мыла раму", называл себя писателем – у нас была бы не страна, а деревоперерабатывающая фабрика какая-то. – Павел Сергеевич опустился на свое место. – Нет!
В глазах молодого человека что-то мелькнуло. Кажется он понял оскорбление.
– Вам что-то не понравилось? – жалобно произнес он. – Скажите. Все исправлю!
– Сказать? – угрожающе поднявшись над столом, прошипел Игнатов. – Хорошо. Вы этого хотели.
Он рывком подвинул к себе стопку желтых листов.
– Ваша история о молодом человеке, который ступил в лужу и оказался в мистическом рабовладельческом мире, совершенно… невообразимо бессмысленна! У нее нет ни начала, ни конца! У нее отсутствует фабула! Персонаж туп до неприличия, а язык… О, язык заслуживает отдельного разговора.
Молодой человек уставился на кончик собственного носа, и редактор был уверен, что этот идиот собрался высунуть язык, чтобы проверить – почему о нем пойдет отдельный разговор.
– Я говорю о литературном языке! – назидательно произнес Игнатов.
– А-а! – протянул парень.
– Некоторые ваши фразы требуют издания отдельным сборником. Вот, например: "Черное небо там всегда темно-синее". "За горизонтом всегда дребезжит рассвет". "Месяц всегда в виде луны".
Витя насупился.
– Что, неприятно? Погодите. Самое веселое ждет впереди! – заверил редактор, взяв следующий лист. – "Каменистое поле покрывала грязь". "Ботинки выпачкались по колено в грязи".
