Владимир Василенко - Тысяча черепогрызов
Обзор книги Владимир Василенко - Тысяча черепогрызов
Владимир Василенко
Тысяча черепогрызов
1
Причудливая все-таки штука жизнь. Однажды, в очередной раз предаваясь воспоминаниям, я вдруг подумал, что все могло бы сложиться совсем, ну прямо-таки совершенно иначе, если бы дядюшка Майка не держал в магазине кота. Нет, серьезно. Если бы не это зловредное полосатое животное, сующееся куда не следует, мы бы вообще тогда не вляпались в эту паскудную историю. Ну, может, и вляпались бы, но потом. И не в эту, а в какую-нибудь другую. Потому как совсем без «историй» ни у меня, ни у Майка не получается, хоть ты тресни. Подобралась же парочка…
Впрочем, чего это я. Хотел же все по порядку. Итак, началось все в первый же день нашего пребывания на Артемиде… Хотя нет, так тоже получается не совсем по порядку. Начну лучше с самого-самого начала.
Мои папа и мама встретились на старушке Земле двадцать три года назад, то есть аккурат за пару лет до моего рождения. Однако моего рождения папаша как раз не застал, потому как ему вдруг срочно понадобилось уехать по очень важному делу. Ну, он и уехал, да так и не вернулся. Мама воспитывала меня одна. Обычное дело, в общем-то, но в моем случае это был настоящий подвиг. Нет, серьезно. Моей маме надо памятник поставить, размером со статую Свободы.
В возрасте семнадцати лет я угодил в колонию для несовершеннолетних. Совершенно случайно. Сам до сих пор понять не могу, как меня угораздило. Провел я там три года, до совершеннолетия. А потом еще полгода – уже в колонии для взрослых, где, кстати, и познакомился с Майком. Тот загремел за дезертирство. Чертовски не повезло парню. Пошел в армию, заключил контракт сразу на три года, потому как это давало дополнительные льготы. Но уже через полгода вдруг понял, что армейская жизнь ему ни фига не нравится. Разрыв контракта означал бы выплату неустойки, но денег на это у Майка не было. Вот он и решил, что трибунал и семь месяцев колонии – это куда лучше, чем еще два с лишним года париться в казармах. Ну, не знаю. У меня на этот счет всегда было другое мнение.
Впрочем, сам Майк о своем решении вроде бы не жалел. В конце концов, если бы все сложилось не так, а как-нибудь иначе, то мы бы с ним никогда и не встретились. Говорю же – причудливая штука жизнь…
Ну, да я отвлекся. О чем бишь я? Ах, да… Вышли мы из колонии практически одновременно: сначала я, а через несколько дней – Майк. Перед выходом на свободу я имел неосторожность пригласить его в гости. Это было вполне логично, поскольку жили мы с мамой в Босваше, буквально в паре сотен километров от самой колонии. Майк же до армии обретался аж на Марсе.
Но поскольку, как я не устану повторять, жизнь – штука довольно-таки причудливая, вскоре я понял, что с приглашением поторопился.
Все-таки очень многое может измениться за три с половиной года. Мы с мамой регулярно переписывались, пока я был в заточении, так что ее новый муж для меня не был новостью. Как и крохотная, но весьма громогласная девятимесячная сестренка.
Мне хватило трех дней в этой семье, чтобы понять, что я стал лишним. Поэтому, когда приехал Майк и, немного погостив у нас, предложил вместе отправиться, как он выразился, «в большое плавание», я сразу же согласился. Мама тоже была не против, не говоря уже об отчиме, который величал меня не иначе как «уголовником» и время от времени демонстративно проверял, на месте ли его бумажник.
«Большое плавание», в понимании Майка, означало путешествие куда-нибудь в район Теллурианского Звездного. Дескать, «Прощай, Периферия, здравствуй, цивилизация!». Правда, у меня возникали вполне резонные опасения, на что мы жить-то будем после того, как закончатся наши сбережения, в основном состоящие из тех денег, что выделила мне мама. Сбережений этих, к слову сказать, едва-едва хватало на перелет да на пару недель проживания в гостинице.
Майк, вообще-то, грезил карьерой наемника. Ну, знаете, их еще называют ганфайтерами.
– Можно наниматься телохранителем, или в охранное агентство, или участвовать в локальных боевых действиях, – с жаром объяснял он мне. – Это совсем не то что долбаная армия. Никакой тебе муштры, никакого дурацкого устава, никакого сержанта Дауна. Сам себе хозяин! Только верный бластер на поясе да контракт в кармане. А знаешь, сколько платят хорошему наемнику? Можно такие деньжищи заколачивать, что только держись!
На мои робкие возражения, что мы вряд ли можем рассчитывать на определение «хороший наемник», он отвечал одинаково:
– Главное – хорошо показать себя с самого начала. Получить шанс! А уж там…
Я неизменно вздыхал. Я, конечно, как и любой нормальный представитель мужеского пола, питал некоторую слабость к оружию и боевой романтике, но все же меня всю дорогу терзали смутные сомнения. Единственное, что давало хоть какую-то надежду на успех, – это армейский опыт Майка и его довольно внушительная комплекция. Благодаря пристрастию к бодибилдингу весил Браун едва ли не вдвое больше меня. К тому же выше на полголовы, и, хоть и старше всего на два года, выглядел на всю тридцатку. Наверное, из-за бороденки, которую отрастил в колонии. В общем, если что, устроится хотя бы вышибалой в какой-нибудь бар. А там видно будет. Может, и мне местечко найдется за компанию.
Впрочем, было еще одно обстоятельство, которое придавало нам оптимизма. Все-таки летели мы не куда глаза глядят, а к родственнику Майка, на планету Артемида. Не то двоюродный, не то троюродный дядя, зовут Бернард Браун, вроде бы держит оружейную лавку в одном из курортных городков планеты. Должно быть, прибыльный бизнес, учитывая специфику Артемиды. Если кто не знает, эта планета живет исключительно за счет туристов. Пляжи, экзотическая природа и, конечно же, знаменитые сафари – в джунглях, в горах, в пустынях. На любой вкус.
Сам Майк этого Бернарда Брауна в глаза не видел, но величал не иначе как «дядюшка Берни» и всерьез рассчитывал (хотя, на мой взгляд, преждевременно), что получит от него всяческую поддержку и помощь на первое время.
Так вот, этот самый дядюшка Берни и держал в своем магазинчике кота. И, как я уже говорил, если бы не кот, все могло сложиться совершенно, абсолютно, категорически по-другому.
Но нет, собирался же все по порядку. Пожалуй, самое время перейти к тому моменту, как мы прибыли на Артемиду. Как я уже и говорил, вляпались мы в первый же день…
Ах да, чуть не забыл. Меня зовут Эйп. Эйп Сикорский.
2
Номер в гостинице показался нам по-королевски роскошным, хотя речь вроде бы шла о трех звездочках. Справедливости ради надо отметить, что ни я, ни Майк до того на курортных планетах не бывали, и потому все это великолепие было для нас в новинку.
– Нет, ты только погляди, Эйп! – взревел Майк, заваливаясь на одну из кроватей – огромную, как стол для тенниса. После тех лежанок, на которых нам приходилось коротать ночи в колонии, эти, с позволения сказать, кровати производили неизгладимое впечатление. Я тоже плюхнулся на свою, покачался, чувствуя, как матрас пружинит подо мной, как батут.
– Да уж, одному на таком трахтодроме спать как-то неуютно, – хитро прищурившись, ухмыльнулся Майк. – Надо будет сегодня же вечером выйти на охоту. Тем более что девчонок здесь – как грязи. Ходят в бикини прямо по улицам! Ты видел?
Я вздохнул. Видел, конечно. До сих пор перед глазами стоит та парочка на роликах, что катились не спеша по набережной, судя по всему, направляясь на пляж. Розовой ткани, что пошла на их купальники, едва хватило бы на слюнявчик для моей оставшейся на Земле сестренки.
Майк поднялся с койки, закружил по номеру, обследуя каждый закоулок.
– Визор, – провел он ладонью по темной панели на стене. Визор включился, на экране появилась заставка местной программы новостей. Майк ткнул в экран там, где горела иконка «Продолжить», и мы немного послушали новости. Ведущая, к моему удивлению, была, как полагается, в строгом деловом костюме, а не в бикини.
Визор нам быстро наскучил, и мы вышли на балкон. С высоты двенадцатого этажа открывался потрясный вид на город и на полумесяцем охватывающий побережье пляж со светлым, почти белым, песком. Пляж так и пестрел от едва прикрытых тел.
– Эх, бинокль бы сюда, – опасно перегибаясь через ограждения балкона, плотоядно ухмыльнулся Майк. Семимесячное воздержание в колонии явно не шло ему на пользу. Впрочем, я его не виню. У самого голова кругом идет после нашей короткой прогулки до гостиницы. Концентрация полуголых красоток на квадратный километр здесь достигает значений, опасных для мужского здоровья.
– Лучше телескоп, – донесся голос с соседнего балкона. Там стоял здоровенный мужик лет пятидесяти с гаком, с волосами, изрядно побитыми сединой, и с плохо залеченным шрамом на правой щеке. Шрам проходил прямо через глаз – холодный и странно поблескивающий, хотя, похоже, зрячий. Протез, наверное.
Мужик, облаченный в черный, расписанный золотыми драконами шелковый халат, стоял, скользя взглядом по раскинувшемуся внизу пляжу. В руке у него истекала пеной громадная кружка с темным пивом. Пиво, судя по запотевшему стеклу кружки, было чертовски холодным. Я завистливо вздохнул.
