Андрей Басов - Сказки старого дома 2
«Вам виднее, Ваше преосвященство. Я могу говорить лишь о том, что мне могло быть видно через искажающую всё решетку. Может быть, и бестелесные. Я же их не трогала. Может быть, мне только показалось, что драка была именно на дорожке. Чуть ближе к дому или воротам дорожка как раз переходит в площадки. А может быть, дуэлянты были аккуратны и ступали осторожно, чтобы не повредить собственность господина де Тревиля.
— Странное обстоятельство. А карету баронессы Катрин де Бово вы не приметили, когда любовались звездами или сражением у дома господина де Тревиля?
— Не приметила. Да и как я могла ее приметить, если известно, что ее там не было.
— Как же не было, если она стояла как раз напротив ограды, за которой шла драка?
— Ах, вы об этом. Так это была совсем не карета баронессы. Говорят, что похожая, но не она. Нет, не видела. Я смотрела в другую сторону.
— Таинственная история. Мадам де Шеврез оказывается свидетельницей драки. Причем следов этой драки на указанном ею месте не обнаруживается. Зато буквально тут же имеется чуть ли не сотня трупов, в существовании которых сомнений быть не может. Здесь также присутствует и карета с гербом, принадлежащим подруге мадам де Шеврез.
— И что?
— Не хватает еще только следов присутствия и друзей герцогини графа Армана де Гиша и маркиза Пьера де Моля. Да, еще и этого молодого виконта, появившегося якобы из какой-то России. Про графиню де Жуаньи я не говорю. Она всегда сидит дома, когда ее подопечная молодежь гуляет.
— На что вы намекаете, Ваше преосвященство? Что двое или трое моих друзей, которых там никто не видел, отправили в могилу сотню, как мне известно, до зубов вооруженных заговорщиков? Так если бы именно это и было, то королю следовало бы обвешать моих друзей орденами с ног до головы. А вам, монсеньор, принять их к себе вместо всей вашей тайной службы».
Тут слушавшая нашу перепалку королева опять рассмеялась:
«— В самом деле, монсеньор, откройте мне свой секрет. Иначе я не могу понять, о чём вы ведете речь. Да, герцогиня была на месте известных событий. В этом никто не сомневается, и она сама не отрицает. Причем ее в этом не уличили, а она сама донесла страже. Можно даже без всяких оснований предположить, что там где-то среди улиц и домов скрывались и ее друзья. Впрочем, можно предположить, что скрывался вообще кто угодно.
Вы ведь опрашиваете герцогиню не без каких-то мыслей. Поделитесь с королевой. Что вы хотите установить? Принадлежность герцогини де Шеврез и ее друзей к заговорщикам? Или, может быть, подозреваете ее, а возможно, и ее друзей в уничтожении заговорщиков и, соответственно, заговора? Если первое, то объясните ее мотивы, намерения, приведите доказательства причастности и растолкуйте нам, зачем ей понадобилось поднимать на ноги стражу и тем вызывать к ней вопросы. А если второе, то какие тут у вас намерения? Представить перед королём к награде или отправить в Бастилию? Если в Бастилию, то за что? Итак, кардинал, подозрение в причастности к заговору?
— У меня и в мыслях такого не было, Ваше величество!
— Тогда подозрение в убийстве почти ста человек, покушавшихся на корону?
— Это невозможно!
— Тогда что?
— У меня ощущение, что эта компания всё же имеет какое-то отношение к побоищу в доме де Тревиля. Если так, то они могут что-то знать, видеть такое, что поможет нам докопаться до корней заговора.
— До корней? А разве еще не все корни остались лежать в доме господина де Тревиля и рядом с ним?
— Мы не знаем.
— Что не знаете? Где корни или какие корни? В Лотарингии могут быть корни?
— Они там и есть.
— Ну наконец-то становится понятнее. Вы хотите установить связи герцогини де Шеврез и ее друзей с Лотарингией.
— Совсем нет, Ваше величество.
— Преступную связь всё тех же с заговорщиками?
— Я не думаю, что она существует.
— Тогда что? Хотя я такой вопрос уже задавала.
— Связи заговорщиков с их пособниками в Париже.
— Так, всё еще больше усложняется для моего понимания. Вы что, играете со мной, монсеньор?
— Что вы, Ваше величество, как я посмею!
— Но ведь смеете же. Вы только что сказали, что связи компании госпожи де Шеврез с заговорщиками не предполагаете и тут же заявляете, что им могут быть известны связи заговорщиков с их пособниками в Париже. Одно исключает другое. Никогда не замечала за вами, монсеньор, страсти к парадоксам. Хоть какие-нибудь, если и не доказательства существования пособников, то хотя бы признаки их существования у вас есть?
— Нет, но следствие только начато.
— Следствие относительно предполагаемого наличия пособников в Париже?
— Да.
— А относительно происхождения заговоров и их истоков извне Парижа? А также пособников в Лотарингии и других провинциях?
— Такого следствия мы еще не начинали.
— Это очень странно, монсеньор, не находите? Относительно того, где нет ничего и уже не составляет опасности, ведется следствие. А вот относительно того, где есть истоки, корни, доказательства и угроза повторения, никакого следствия не открыто.
Что вы молчите, Ваше преосвященство? Из ваших же слов складывается впечатление, что вы зачем-то пытаетесь просто встроить герцогиню де Шеврез и ее друзей в историю с заговором. Зачем? Что вы от них хотите получить на самом деле? Я думаю, что на этом нашу беседу следует завершить.
Госпожа де Шеврез и, думаю, ее друзья тоже не имеют намерения скрываться. Их всегда можно будет опросить, имея ненадуманные основания. Но если следствие по заговору или заговорам будет вестись так же, как сейчас, то я буду вынуждена обратиться с этим к королю.
Что же касается некоторых противоречий в словах госпожи де Шеврез, то вряд ли они могут иметь какое-нибудь значение. Люди часто становятся свидетелями преступлений при таких обстоятельствах, которые их самих компрометируют, но к преступлению не относятся. Потому и молчат о том, что видели. Госпожа же де Шеврез, похоже, посчитала своим непременным долгом уведомить о совершенном преступлении. Но таким образом, чтобы самой не оказаться скомпрометированной обстоятельствами, в которых она оказалась. Видите, она даже кивает головой в подтверждение.
Я глубоко уважаю вас, кардинал, но если я услышу еще что-нибудь подобное тому, что услышала за последний час, то вы утратите мое уважение. Я вас больше не задерживаю».
— Вот так Анна вытащила меня из цепких лап Ришелье. И в который раз уже.
— Королева просто мастерски превратила твой допрос в допрос кардинала, — восхитился Арман.
— Да, — подтвердил я, — почти вытащила нас из этой заварушки. И дала понять Ришелье, что мы под ее защитой. Хотя, с другой стороны, Ришелье наверняка понял, что королеве известно больше по поводу этой истории, чем всем. Соответственно, и нам тоже может оказаться известно больше. Только ему теперь будет трудно к нам подступиться.
— Почему ты сказал, что королева почти вытащила нас из истории с заговором? Разве не совсем вытащила? — удивилась Луиза.
— У нас осталось два слабых места — Жермена ле Гран и монахи. Жермена должна немедленно исчезнуть из Парижа. А то Ришелье вдруг до нее всё же докопается. Луиза, Катрин, завтра же с утра берите Женевьеву ла Моль в оборот, гоните с ней к ее подруге Жермене и выпихивайте ее из Парижа хоть силой. Причем неизвестно куда и надолго.
Кстати, Пьер, а Женевьева ла Моль не твоя родственница? Я-то думаю: что это у нее фамилия такая знакомая? Только сейчас сообразил.
— Понятия не имею. Этих Молей с приставками де, ла, ле, дю во Франции, как собак нерезаных.
— Ладно. Арман, Пьер, завтра с утра заглянем к падре Березини. Нужно осведомить наших соратников в рясах о позиции королевы и нашем сложившемся положении. Это поможет им отбиться от Ришелье, если он попытается насесть на Архиепископа Парижского. Хотя нет, втроем нам у Березини делать нечего. Арман, посетишь легата один. А мы с Пьером составим компанию Луизе и Катрин. Там дело посерьезнее.
* * *— О, Паскаль, — воскликнула Луиза, увидев спускающегося по ступеням дома Женевьевы ла Моль мужчину лет тридцати, — и вы тоже решили в такую рань высказать хозяйке дома свое почтение? И как она? Здорова ли? В радости или печали?
— Здравствуйте, герцогиня. Хозяйка здорова. Вот заглянул к ней по пути на службу, чтобы выполнить данное мне поручение.
— Что ж вы так, Паскаль, с утра и уже с заботами. Совсем не жалеете нашу Женевьеву. А вот мы с подругой, напротив, порадовать ее хотим хорошими известиями.
— Какими известиями? — высунула свой нос из дверей симпатичная женщина лет двадцати семи или двадцати восьми, одетая в какую-то домашнюю хламиду. — Ой, ты не одна? Я не одета.
— Не одна, как видишь, и Катрин тут. А это наши друзья. Но не представлять же их тебе через щель в двери.
![Василий Звягинцев - Андреевское братство [= Право на смерть]](/uploads/posts/books/110177/110177.jpg)
