Дмитрий Щёкин - Страна городов
Так вот. Стоило показать им принцип колеса и круга, которого они пока не знали, и мы получили великолепные линзы для оптики и прозрачные стекла для маленьких оптических приборов. Слад поглядел на небо в эту самую трубу, увидел там подтверждение своим расчетам, затем — смог снять на сделанную по его заказу астролябию[31], и записать углы склонения светил — я понял, что за вакансию преподавателя астрономии в задуманной мною академии, беспокоиться не приходится. Как и за точность координат при составлении будущих топографических карт. А вот за прибор разгорелась настоящая битва между учителем — Верховным и сияющим изобретателем — учеником. Каждый хотел оставить чудо себе, и я понял, что пока держать эту пару вместе просто нельзя. Ибо и тот и другой, отдавая должное повседневной жизни лишь постольку-поскольку существовать как-то надо, что то есть и чем то тело прикрыть, были фанатами научного познания, и не будь необходимости исполнения как повседневных обязанностей, так и просто необходимости пить и есть — они все бы отдали в жертву науке, не отрываясь от нее ни на миг. За примером далеко не пойду — в час вечернего обращения к Великому Небу с благодарностью за прожитый день, нечто вечерней молитвы для горожан на площади, исполняемой жрецами, ко мне прибежал начальник городской стражи, оставленный на должности, как и многие другие. Доложил, что нет всех жрецов! И куда пропали — неизвестно. Саботаж, что ли? Еще чего не хватало! Я спросил, каков порядок поклонения в таком служении. Мне было пояснено, что люди выходят на площадь, поклоняются небу стоя и глядя в небеса, а жрец или вождь за всех зажигает священные костры в постаментах, и благословляя людей, читает проповеди, ставит задачи, в общем, ничего сложного, но — я на проповеди обычно не ходил, уматываясь донельзя, и сейчас не собирался, а сейчас — жрецов просто нет!
Пришлось выйти на площадь и произнести нечто вроде проповеди, поблагодарив Творца за блага, посланные нам и порекомендовав пастве пореже беспокоить Всевышнего пустыми просьбами, а решать свои проблемы самим. После того, как люди разошлись — мобилизовал таки стражу и своих молодцов на поиски. Жрецы нашлись. Все семеро и еще сколько то помощников. Вся гоп-компания сидела в колодце (!) и ругалась по поводу неверно исчисленного на данный исторический момент положения Сириуса, каковая ошибка была установлена только теперь, с помощью совершенных инструментов. Причем спор высоколобых был безо всяких авторитетов, как и положено в настоящих компаниях энтузиастов от науки, и грозил перейти на личности, сопряженные с тасканием за волосы и постановкой на выступающие части тела фонарей. Наклонившись над местом коллоквиума, я поинтересовался, собирается ли почтенное общество жрецов-астрономов исполнять свои прямые обязанности, а следить за небом — с помощью специально назначенных лиц и в свободное время. Общество посмотрело на меня затуманенными взорами, дескать, кто еще посмел спустить их с горних высей, но узнав грозного вождя Рода, повыскакивало из глубоченного колодца, из которого и днем видны звезды, с проворством пингвинов, выскакивающих на льдину от морского льва, и смущенно потупилось. Прочитав нотацию о небрежении своим пастырским долгом, и недопущении впредь оного, я сурово развернулся, и быстрой рысью удрав за дальние какие то кустики, долго хохотал. Право слово — научный фанатизм и тяга к знаниям — штука заразная! И от кого бы ожидать слов о долге пастырском! От дипломированного, так сказать, атеиста! И слава Богу — ей Богу.
Все постепенно вставало на свои места и находилось всему самое простое объяснение. Я понял, почему окрестные племена не знали металла — знание процесса изготовления меди было тайным знанием, и вооружать соседей медными изделиями элита не спешила, даже от приближенных племен сохраняя тайну. Медь уходила с караванами в дальние стороны — на восток и на закат, а значит, свои союзники и данники поблизости намеренно держались в каменном веке. Мудрый Кремень в свое время как ребенок удивлялся медным и бронзовым орудиям, между тем, не раз видел на советах вождей медь на жителях города. Он не мог представить, что обладатели драгоценного металла могут появиться в его глуши, и тем более — поделиться с ним этими сокровищами! Сколько столетий могло продолжаться такое положение? Неизвестно. Но появился в нашем лице дестабилизирующий фактор, катализатор развития — и история покатилась вскачь. Теперь главным было — не потерять темпа.
Наполненные событиями дни приближали к началу праздник. Мы решили его отпраздновать с помпой, познакомив жителей Страны городов с музыкой и танцем, для чего ребята подготовили небольшую программу с использованием взятых с собой инструментов. Охотники вернулись с богатой добычей. Из малых поселений и городков приходили с изъявлениями покорности делегации старейшин — я отправил военного вождя с миссией объявить, что власть в городе переменилась, а времена повернули к лучшему.
Я решил на празднике произвести церемонию принесения присяги новому руководству и объединения всех в единое племя Рода, под покровительством саблезубого тигра и сокола. Про встречи с саблезубыми уже не знал только глухой — гордые силой нового объединения людей Кремни и Мамонты с Волками рассказывали всем и каждому о доблести вождя объединенных племен, запросто беседующего с духом-покровителем, не скрывая это от всех, как делают какие-то мелкие шаманы, а показывая его.
Праздник удался на славу. С раздачей подарков и танцами, торжественным молебном Великому Небу и большим угощением для всего города. Жители уже умели коптить рыбу и мясо, горячим способом, но наша технология изготовления копченого мяса и рыбы способом холодного копчения имела большой успех. Мясо и рыба горячего копчения долго не хранятся, а копчености «холодной готовки» сохраняются надолго. Народ притащил на праздник запасы местного слабоалкогольного напитка — этакой браги из зерен, и «благодаря» тому, что к употреблению алкоголя люди были еще совершенно непривычны, некоторые личности ухитрились упиться до полного изумления и свалились там, где их застал сон. К великому моему расстройству были среди этих личностей и мои воспитанники — как старые, так и новые. Пришлось озадачить любителей спиртного дополнительными работами по обустройству лагеря — за неимением в арсенале на текущий момент более действенных средств наказания.
Потянулись дни, наполненные повседневной рутинной работой. Нужно было срочно повернуть коренным образом жизнь горожан к лучшему, так, что бы окончательно население перестало даже в мыслях видеть в нас неких завоевателей, пусть и с добрыми намерениями — но чужих, по сути. На помощь пришел совместный труд. Строились новые печи — более мощные и с механическим дутьем. Запас меди шел на выплавку бронзы — небольшие, обнаруженные в хранилищах запасы олова, определенные первоначально главным металлургом как «бесполезные» и оставленные «на всякий случай», пошли на выплавку бронзовых сплавов. Много деталей делалось из меди простой, чистой, и так называемой «черной» — с большим количеством ненужных примесей. Мастерские под руководством Дока и старейшины кузнецов быстро обеспечили земледельцев сошниками и мотыгами с медной оковкой, а коневодов — медными и бронзовыми деталями сбруи. Серпы из дерева с медным острием должны были дать серьезное по времени ускорение уборки урожая.
В долине росли овощи, похожие на предка репы — отличающиеся более резким вкусом корнеплоды, хорошо росли ячмень и рожь, много овощей я просто не знал, как назвать, но по вкусу они вполне, после тепловой обработки, были ничего себе.
Земля здесь обрабатывалась ручной двузубой сохой с сошником, усиленным роговыми насадками подобными тем, что в некоторых местностях России дожили буквально до века восемнадцатого — начала девятнадцатого.
Я подозревал давно, что палеолитический мир обладал серьезными меновыми — не назову их пока торговыми связями. Это вполне подтвердилось при посещении Аркаима. За лето прошли несколько караванов из далекой Сибири и Дальнего Востока, а так же пришел караван откуда-то с предгорий Кавказского хребта. К обмену предлагались вещи, как тамошнего производства, так и выменянные в дороге. Караван на Дальний Восток отправлялся обратно, планируя через год вернуться — если хорошо сложится дорога. Привезли они для обмена на мамонтовую кость и металл — медь и грубое полотно, готовые изделия из меди, домашнюю посуду с тонкими стенками, подобие бус — грубые стекловидные окатыши, немного олова. Медные изделия делались из нашей, синташтинской меди, но были выше по качеству, чем изделия местных ремесленников — котлы, кувшины, светильники греческого типа — с открытым фитилем. Глаза городских старшин загорелись, когда увидели они бусы и посуду. Я быстро погасил вожделение, показав наш бисер, и напомнив, что скоро у нас будет, что самим предложить на обмен в этом плане, а древних купцов озадачил поиском олова, обещая дать за нее эквивалентную по весу медь, и полотно — как сторгуемся. Меня интересовали и бабочки тутового шелкопряда, а именно — сама шелковая нить. Тутовника, возможно, где-то в Китае уже и приручили. Шелк мог пригодиться как в целях изготовления тканей, так и в промышленности ему тьма применений. Не местных же пауков ловить и доить, верно? Последние раскопки в Китае отодвинули и дату первых керамических мастерских до восемнадцати тысяч лет назад. Вполне возможно, что и шелководство там уже имеет место быть. После ожесточенного торга мы расстались с караванщиками, дополнительно выменяв у них пару самок-верблюдиц, на развод для улучшения породы. Авось, наши горбатые кавалеры, бегающие по окрестным степям, соблазнятся. А там, глядишь, и местную породу выведем.
