Андрей Кивинов - Герои. Новая реальность (сборник)
Толпа расступилась, но никто не поспешил присоединиться к погоне. Буратино домчался до стоянки флаеров единственной известной ему в Свободной зоне дорогой, запрыгнул в кабину и через несколько мгновений уже был в ночном небе.
Лиса и Кот влетели в Управление порядка Поля Чудес. Дежурный офицер сонно уставился на посетителей. Посетители как по команде сняли очки и уставились на дежурного офицера. Авантюристы шли ва-банк – у офицера тоже могла оказаться сильная программа антивнушения.
– Храбрый защитник правопорядка, – замогильным голосом произнес Кот. – Ужасный преступник появился в Свободной зоне. Он грабит добропорядочных граждан, отнимает у них золотые и платиновые карточки. Он захватил флаер и сейчас с огромной скоростью удаляется из Свободной зоны!
– На всех парах, – добавила Элис.
Офицер провел рукой по лицу, спать ему захотелось еще больше. Штатная программа гипнозащиты некоторое время сопротивлялась, пока количество гормонов в крови не зашкалило и она не дала сбой.
– Вызывайте немедленно перехватчики! – высоким, не терпящим возражений голосом приказала Элис. – Мы покажем путь!
Офицер, словно сомнамбула, забубнил в селектор необходимые распоряжения.
Оказавшись в небе, Буратино ни на минуту не растерялся. Поюзав штурманские программы и карты у себя в голове, он направил летательный аппарат в сторону океана. Земля в ночной тьме, не расцвеченная огоньками городов и дорог, была совершенно незрима. И казалось, машина висит неподвижно, и лишь мертвенно-зеленые лунные блики на облаках внизу, под брюхом флаера, говорили о том, как высоко он забрался. А на штурманском дисплее в сетке координат плыла красная точка, обозначавшая положение флаера в пространстве.
– Врешь, не уйдешь, – разнесся в кабине хриплый вопль Кота, и на дисплее появилась еще одна точка, синяя, обозначившая положение боевого флаера штата Мичиган.
Буратино резко сменил курс к северу и, бросив машину в крутой разворот, начал стремительное снижение. Но боевые флаеры гораздо быстрее и маневреннее – вскоре флаер, пилотируемый Базилем, уже висел на хвосте у Буратино. Громкая связь доносила до него рычание Кота и ликующие возгласы Лисы:
– Вмажь ему, Котяра! Ракетой его.
На горизонте возникла смутно различимая в лунном свете водная поверхность – озеро Онтарио. Кот выстрелил очередью из плазменной пушки – поток шаровых молний прошел в дюймах от корпуса машины.
– Прикольно, но мало, – заметил Буратино, заставляя флаер выделывать фигуры высшего пилотажа.
– Отдай карточку, урод! – вопил Базиль.
– Ржунимагу, – ответил Буратино и резко пошел забирать вверх, намереваясь пропустить под собой быстро налетающий флаер авантюристов.
И тогда у Кота не выдержали нервы и пошла ракета. Она разворотила левое крыло и посекла блистер машины беглеца. Моментально сработали пиропатроны, и Буратино вместе с пилотским креслом вышвырнуло в ночь. От перегрузки накатила серая пелена, а когда развеялась – оказалось, что Буратино валяется на берегу озера, в кресле, с бессильно обмякшим парашютом.
К Буратино приближались Кот и Лиса. Он зажмурился и начал тормозить метаболизм, переходя на растительный цикл.
– Не дышит, пульса нет, – констатировал Базиль.
– Бедный мальчик, – сказала Элис. – Где там у него наша карточка? Ах вот же она!
– Значит, к Черным Хакерам?
– Немедленно.
– Жалко. Половину возьмут.
– Дурачок. Лучше половина, чем ничего.
– А этого я выкину в воду.
Базиль обрезал ножом стропы, подтащил кресло с бесчувственным телом к обрыву, проверил зажимы фиксаторов – и столкнул вниз, в воду.
Только лишь кресло ударилось о воду, как Буратино начал действовать. Движения в растительном режиме были медленные, зато он не нуждался в кислороде. Он освободился от фиксаторов и, так как в легких был воздух, медленно всплыл на поверхность. Прямо к нему приближались огни какого-то небольшого судна.
Это был катер личной охраны Тортиллы, замок которой стоял на берегу Онтарио тремя милями севернее. Вспыхнул прожектор, катер сбавил ход.
– Эй, за бортом, – раздалось с катера. – Здесь частное владение, купаться запрещено.
Буратино еще не перешел окончательно на животный метаболизм, говорить ему было трудно, поэтому он молчал, пока его поднимали на борт. Команду сторожевого катера составляли дроиды. Капитан вежливо попросил предъявить документы, и Буратино предъявил. Капитан унес паспорт в рубку, откуда передал данные хозяйке. Выслушал инструкции Тортиллы и, вернувшись, сообщил:
– Госпожа приглашает вас в гости.
– Очень надо, – проворчал Буратино.
– У вас нет выбора. Мы все равно доставим вас к госпоже Тортилле, – заверил его дроид, и катер заскользил по водной глади.
Тортилле шла четвертая сотня лет. Она была столь стара, что помнила еще те времена, когда люди жили в больших городах на поверхности. И подчинялись не Федеральной Резервной Системе, а правительству и президенту, избираемому всей нацией. И кроме того, более двухсот лет она состояла в Службе Контроля в качестве специального агента элитного засекреченного подразделения «Призрак». Сейчас она доживала свой век здесь, в укрепленном частном владении, которое иначе, как «замок Черепахи» никто не называл.
Прозвонив свою обширную базу данных, Черепаха в два счета вычислила фальшивый паспорт. Потом она вычислила сенатора Джузеппе Сизый Нос. За сенатором Черепаха давно наблюдала, так как он был связан давней дружбой с Карло-Шаманщиком. А к Шаманщику у престарелой спецназовки был особый интерес.
Поэтому ночного гостя сразу же повели в медотсек. Поняв, что его снова собираются обследовать, Буратино решительно заявил:
– Сперва накормите, хомячки.
– Не велено, – отказал медицинский дроид. – Сперва осмотр.
Наконец Буратино, обсохшего и просканированного, ввели в столовую, где ему были поданы горячие бобы, кисель из ревеня и маковые ватрушки. Все натуральное, все только что из кухни. А затем его лифтом спустили вниз, в подземные апартаменты хозяйки.
Обстановка кабинета Черепахи сохранилась еще с давних времен, когда дорогие заказы выполняли из натурального материала – шелка и дерева, глины и камня. Тортилла полулежала на банкетке красного дерева и курила тонкую длинную сигару ароматного табака. На вид ей можно было дать пятьдесят лет по стандарту-21, и никак не больше. Она указала сопровождающему дроиду на массивное кресло, к которому тот и подвел Буратино, после чего удалился.
– Присаживайся, Буратино, – низким грудным голосом произнесла Черепаха, выпустив к потолку облачко дыма. – Расскажи мне, как поживает мой старый друг Карло-Шаманщик?
– Что-то много у него друзей развелось, – хмуро ответил Буратино. – Боянчег какой-то галимый выходит.
– Не тупи в одно рыло, – ответила ему в тон старая спецназовка. – Ты откуда этого жаргона набрался, юноша? Так разговаривали, когда мне было столько лет, на сколько ты сейчас выглядишь.
– Убиццо апстол, если я знаю! – искренне ответил Буратино. Черепаха начинала ему нравиться. – Само выскакивает.
– Ладно, проехали. Какие, говоришь, еще друзья у Карло обнаружились?
– Сизый Нос, который меня из покойницкой выцепил. Карр О’Бас. Но он весь на измене. Теперь вот ты, старая перечница.
Черепаха расхохоталась, смех перешел в хриплый кашель. Она пригубила красного вина из фужера, снова пыхнула дымом.
– Значит, ты одно из последних творений Шаманщика. Раньше он все больше кошечками и собачками пробавлялся. Но ведь гениальный, чертяка. У меня, кстати, один его песик сохранился, Артемоша. Разговорчивый, собака…
Ее взгляд вдруг сделался странным и далеким. Сигара задрожала в пальцах, выпала, покатилась по ковру. Откуда-то из смежной комнаты появился дроид-карлик, поместил сигару в пепельницу и несколько раз крепко хлопнул хозяйку по щекам. Во взгляде Тортиллы вновь возник интерес к жизни, и она спросила:
– Ты кто?
– Карло не велел мне отвечать на этот вопрос.
– Ах да. Карло Гоцци, Шаманщик. Господи, как страшно. Видишь, что со мной происходит? Ген-коррекции уже не держат. Гормональный фон нестабилен. Это, юноша, конец. Ты бы знал, как не хочется. Ну да ладно. Я расскажу тебе одну историю.
И Тортилла поведала Буратино удивительную историю. Триста лет тому назад, когда только научились оживлять «полена», было много надежд на практическое бессмертие. Никто не ожидал, что дроид, полученный из генетической макроматрицы, окажется столь далек от человека, и к тому же будет лишен способностей к развитию и воли. Это потом дроидов стали использовать как грубую рабочую скотину. Сперва с ними носились, как дурень с писаной торбой. Считалось, что они лишь ступень на пути к преображению человеческой природы. Славное было время! Возникали и исчезали всевозможные религиозные культы, соревновались новые политические теории, а ученые, не зная ни в чем отказу, экспериментировали на живом и мертвом материале.
