Борис Сапожников - Наука побеждать
— А что же будет? — удивился я.
— Великий Рейх, — гордо произнёс майор, — от моря до моря. Сейчас я сумел столкнуть лбами величайшие державы Европы. Британские войска почти уничтожены в Испании. Бомбардировка Лондона подтолкнёт Бонапарта к высадке десанта на Альбионе. Это положит начало настоящей Мировой войне. За сто лет до её начала! — произнёс он с улыбкой ещё одну непонятную мне фразу. — В неё втянутся и остальные державы, а победительницей, благодаря мне и моим Waffen SS станет Германия. Не Пруссия или Рейнская конфедерация. А именно Великая Германия. Großreich!
— И вы, майор, Großkaiser, — усмехнулся я, отлично понимая, что эта провокационная реплика, вполне может послужить предлогом для нападения гаупт-как-там-его Вольфа.
— Я всего лишь штурмбанфюрер СС, — покачал головой Криг, — майор, как вы заметили, Суворов. Моё дело воевать. А править будут другие. Более достойные и искушённые в этом деле люди. Таких хватает и в Пруссии, и в Рейнских княжествах. Моё дело привести их к власти. Но, главное, уничтожить Россию. Под корень вырезать ваш поганый народ, превратить всех славян в неграмотных рабов!
— Вот как ты заговорил, — наклонил голову я. — В рабов, значит. Мы брали Берлин в семьсот шестидесятом, возьмём и в будущем. Как бы ни старались, что бы ни делали! Никому не обратить русский народ в бессловесных рабов. Никому и никогда!
— Будущее рассудит нас, Суворов, — отмахнулся Криг. — Вы сами превратили свой народ в рабов, но они восстанут, скинут с престола царя и вышвырнут вас, Bojars und Edelmannleute, из страны.
— А вот этого не будет никогда! — рассмеялся я — Потому что никогда такого быть не может. Мы русские, а не французы, у нас никогда и никто против царя не восставал. Так что врёте вы, Herr Major, нагло в лицо. Вы банальный лжец, Криг! Или просто сумасшедший!
Гауптман Вольф кинулся на меня после этих слов. Я ждал этого, понимая, что таких оскорблений мне уже никто не простит. Последние три минуты нашего разговора я медленно смещался в сторону своего палаш, мирно покоящегося на полу в нескольких шагах от меня. И вот теперь я подцепил оружие мыском сапога под гарду, подбросил вверх, поймал левой рукой, сжав от боли зубы, и выхватил из ножен правой. Вольф был уже в аршине от меня. Он вскинул руки, видимо, желая порвать голыми руками. Однако только сейчас я заметил, что на руках его пробиваются звериные когти. Не просто длинные, грязные до черноты ногти, а именно когти, да и сами руки его стали меняться, превращаясь в лапы, обрастая шерстью.
Майор Криг не солгал нам тогда, на постоялом дворе на немецкой границе, гауптман Вольф был быстр. Чертовски быстр. Но всё же я успел поймать его на клинок палаша. Он глубоко вошёл в живот немца, распоров плащ пальто и мундир. Зелёное кепи слетела с головы Вольфа. Он отступил на полшага назад, даже не подумав зажимать рану на животе, хотя из неё обильно лилась на палубу кровь. Казалось, это ничуть не заботит гауптмана.
— Убить гауптмана Вольфа, — усмехнулся майор Криг, — практически невозможно. Он ведь, можно сказать, лидер и духовный вдохновитель бригады Werwolf.
Кровь из раны на животе гауптмана Вольфа уже не текла. Тело же его продолжало меняться. Лицо вытягивалось, также обрастая шерстью, превращаясь в волчью морду. Так вот он каков — волк в человечьем облике. И тут я понял, что мне не жить. Ведь не было у меня ни серебряных пуль, ни осиновых кольев, ни всего того, с чем ходят на оборотня. Гауптман же, по-волчьи усмехнувшись, снова прыгнул на меня.
Спас меня жуткий взрыв, потрясший, казалось, весь дирижабль, в чреве которого мы находились. Следом за первым взрывом прогремел второй, третий, четвёртый. А затем новый звук. Как будто некий великан рвёт на груди рубаху великаньего размера. Звук, соответственно, был оглушительный.
— Что такое?! — вскричал Криг.
— Ракеты, Herr Major, — ответил кто-то из экипажа, сгрудившегося на мостике. — С земли по нам стреляют ракетами.
— Они начинены шрапнелью, — поддержал его другой. — Взрываются — и рвут баллоны наших дирижаблей изнутри!
— Это конец, Herr Major, — усмехнулся я, морщась от боли в левой руке. — Как видите, британцы нашли средство и против ваших дирижаблей.
— Да пороховыми ракетами ни во что попасть нельзя! — разъярялся Криг.
— По вашим летучим монстрам просто невозможно промахнуться.
И тут Вольф снова бросился на меня. Но новый взрыв сотряс дирижабль. Палуба под ногами немца-оборотня покосилась, он взмахнул руками и полетел на меня. Я также не сумел удержать равновесия, и врезался спиной в переборку. От боли хотелось выть. Воздух выбило из груди. Гауптман, почти потерявший человеческий облик, ударился о переборку рядом со мной.
Я оттолкнулся спиной от неё, разрывая расстояние между нами, и наотмашь рубанул Вольфа по рукам. Палаш переломил кости его лап, оставив глубокие зарубки, истекающие кровью. Это ничуть не смутило гауптмана. Он бросился на меня, вскидывая изломанные руки-лапы. Я снова ткнул его палашом в живот. Клинок на сей раз погрузился в тело оборотня на половину длины. На спине его вспух небольшой бугорок, разорвав плащ-пальто, конец клинка вышел из его тела. Я провернул клинок в ране и надавил на него, навалившись всем весом. Оборотень взвыл, попытался ударить меня лапами. Но, почти перерубленные, они плохо слушались его, и только хлестнули меня по спине, подобно двух жутким цепам. Тогда гауптман попытался укусить меня — длинные клыки лязгнули в вершке от моего плеча.
Пока мы таким образом боролись, я левой рукой, превозмогая боль, откидывал клапан кобуры и вытаскивал драгунский пистолет. Когда гауптман вновь решил разорвать дистанцию, в чём ему изрядно помог новый взрыв, сотрясший дирижабль, я прижал пистолет к его вытянутой морде и нажал на курок. Пуля разнесла ему голову. Вольф покачнулся и рухнул навзничь.
Я выронил пистолет из онемевших пальцев левой руки. Тугая повязка, наложенная унтером Лялиным, пропиталась кровью, искалеченная рука повисла плетью и больше не слушалась меня. Отчаянно хотелось сползти спиной по переборке, сесть на палубу и заснуть. Может быть, даже и навсегда. Но у меня ещё оставались дела. Да и офицеры экипажа дирижабля сейчас придут по мою душу. Хотя что-то их нет. Превозмогая боль, я оторвался от переборки, сделал несколько шагов по отчаянно пляшущей палубе. И только тут заметил, что на месте мостика, откуда офицеры управляли дирижаблем, полыхает пламя и свистит в здоровенной пробоине ветер. В борту дирижабля зияла дыра с изломанными краями, похожими на зубы некоего зверя.
Майор Криг замер в своём кресле, казалось, он боялся шевельнуться лишний раз, чтобы не выпасть из дирижабля, хотя пролом зиял в десятке саженей от него. Я сделал первый шаг в его сторону. Палуба сильно накренилась, идти по ней было очень тяжело. Огонь полыхал рядом с нами, освещая мостик. В неверном свете его казалось, что я шагаю через преисподнюю. Краем глаза я заметил объятый пламенем дирижабль с надписью на борту «Totenkopf»: он падал, опережая наш, пикируя прямо на лондонские крыши.
— Ну что, Herr Major, — мрачно усмехнулся я, шагая к Кригу по перекошенной палубе, — ваш план провалился. Все соратники мертвы. Солдаты вашего Waffen SS долго не продержатся в столице враждебного государства. Да и вам жить осталось недолго. — Я поднял палаш.
— Вот тут ты ошибаешься, Суворов, — ответил мне Криг. — Это ты сдохнешь сегодня!
Он откинул крышку в подлокотнике своего кресла и выхватил оттуда странного вида пистолет. Я таких никогда не видел, короткоствольный, вроде кавалерийского, какого-то совершенно крошечного калибра — в кроликов из такого только стрелять — полностью сработанный из стали. Майор вскинул его и нажал на спусковой крючок. Пуля просвистела мимо моей головы.
— Вы где стрелять учились, Herr Major? — спросил я. — С пяти саженей в человека не попасть.
И тут Криг ещё больше удивил меня. Он нажал на крючок снова. Прогремел второй выстрел. Это что такое?! Ствол у пистолета один, да и звучит совершенно не так, как многозарядная пневматика Жирандони, как же он тогда стреляет несколько раз? Майор выстрелил в меня ещё несколько раз. Но ни разу не попал. Хотя с каждым выстрелом его странного пистолета я подходил к нему всё ближе. И вот, когда до него осталось меньше аршина, я поднял руку с палашом для последнего удара. Майор Криг всё ещё продолжал жать на крючок пистолета, хотя тот отзывался лишь сухими щелчками. Одним ударом я снёс ему голову с плеч.
Столкнув ногой тело майора с кресла, я плюхнулся на его место. Оказалось, кресло майора установлено на вращающейся платформе, я толкнул его ногами, разворачиваясь лицом к разбитому наблюдательному окну. На меня медленно и плавно надвигались крыши домов. В нескольких десятках саженей горели остатки дирижабля «Totenkopf». Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
(выдержка из статьи «Сухорукий генерал» из серии книг «Полководцы Империи»)
