Стальная хватка империи - Васильев Сергей Александрович

– Мой повелитель император Вильгельм, – улыбнулся принц Генрих Прусский, – видя затруднительное положение флота своего брата, короля Эдуарда, решил оказать Британии посильную помощь. В составе моего отряда, помимо всего прочего, имеются четыре мощных буксира, способные провести поврежденные корабли его величества «Маджестик» и «Нил» Кильским каналом, дабы избежать навигационных рисков в Датских проливах.

Адмирал окинул бесстрастным взглядом горизонт. Свинцовое небо Прибалтики дымили два быстроходных «Виттельсбаха», сопровождающие их броненосные крейсеры «Фюрст Бисмарк» и тезка его собеседника «Принц Генрих» с двадцатичетырехсантиметровыми орудиями, четыре из пяти «Фридрихов», четыре «Бранденбурга», четыре бронепалубника и бесчисленные орды «черной прислуги» – миноносцев и истребителей с характерными для немцев высокими полубаками.

– Насколько я понимаю, его королевское величество Эдуард Седьмой предполагал оставить поврежденные корабли у Борнхольма для обороны острова, – продолжал разглагольствовать принц Генрих. – Даже учитывая замечательную дальнобойность орудий нового образца, которую я могу подтвердить, – он обвел рукой строй кораблей кайзерлихмарине, явно стараясь показать, что имеет в виду не только «Виттельсбахи», но и крейсеры с «Фридрихами», чьи орудия явно были покороче, – вряд ли это остановит русских, не так ли?

Адмирал промолчал. Кто-то из светлых голов предложил устроить русскому флоту сюрприз, затапливая отсеки неподбойного борта назначенных в брандвахты поврежденных кораблей, увеличивая дальность их стрельбы почти до дальности русских девятидюймовок. Вместе со спешно установленными береговыми орудиями, хоть и старого образца, это могло затормозить устаревшие броненосцы царя. Но вряд ли «Нил» переживет подобное издевательство, да и четырех орудий одного «Маджестика» против восьми русских несерьезного калибра явно не хватило бы.

Все броненосцы и крейсера требовались в Атлантике, не сегодня и не завтра, а еще неделю тому назад. Четыре оставшихся у него исправных броненосца ничего не могли противопоставить даже не русским, а дефилирующей перед ним германской армаде.

– Мой венценосный брат, – вздернул подбородок принц, – обеспокоен вероятностью того, что с уходом основной части Балтийской эскадры русские займут Борнхольм по праву победителя. Это было бы абсолютно неприемлемо для Германии. Мы вынуждены взять безопасность Балтики в свои собственные руки.

– Я должен посоветоваться с адмиралтейством, – произнес адмирал.

– Разумеется, – просиял принц, – время пока есть. Русские сейчас занимают Либаву и Мемель, проводят разминирование, и вряд ли их броненосцы появятся здесь раньше, чем через неделю. Да и нашим войскам, призванным обеспечить безопасность Борнхольма, нужно время для погрузки на транспорты. Но я бы не рекомендовал вам медлить, мой адмирал: кто знает, как скоро здесь могут появиться, к примеру, русские U-боты. Согласитесь, цивилизованная Германия в качестве гаранта безопасности этого острова будет более хорошим вариантом, чем варварская Московия.

Сутки спустя. Лондон

– Итак, господа, надеюсь вы все в курсе «благородного» предложения нашего дорогого кузена?

– Сжечь! Сначала послание, а потом и Вильгельмсхафен! Этот солдафон…

– Солдафон? Ты уверен, Уильям, что он действительно солдафон, паяц, неврастеник, трус и заслуживает массы других эпитетов, которыми мы награждали его все эти годы? Алан?

Джентльмен с плохо запоминающимся лицом, которого его величество назвал Аланом, встал.

– Мне хотелось бы напомнить, господа, из чего выросла вся эта… непростая ситуация. Из той самой карты с нанесенными на ней стрелами русских ударов по Индии, которую агенты кайзера якобы выкрали у русских и, разумеется, совершенно случайно, ознакомили с ней наших людей.

– Но царь тянул по указанным направлениям железные дороги, сосредотачивал запасы и войсковые группировки…

– Как выяснилось, совершенно оборонительного характера. А железные дороги перевозили в основном хозяйственные грузы. Масштабный, гениальный по замыслу и исполнению бизнес-проект, не уступающий Транссибирской магистрали, знаете ли. Но я продолжу. После этого Вилли резко идет навстречу царю в вопросах промышленного сотрудничества и, что более интересно, в перевооружении его армии и флота. Причем не только за деньги, но и за существенные территориальные и политические уступки, с немалой прибылью. В дополнение к этому на вооружении царя внезапно оказываются орудия германского калибра, превосходящие старые крупповские девятидюймовки не на одно, а на два поколения. На флот кайзера они начинают поступать только сейчас.

– Эти русские девятидюймовки всего лишь перестволенные старые, – заметил новый третий лорд адмиралтейства, сменивший несчастного Уолтера Мэя. – Хотя, надо признаться, эффект от их модернизации впечатляющ. Джек был прав: русские преподнесли нам весьма неприятный сюрприз.

– И вы полагаете, что проект качественного повышения боевых возможностей за столь малую цену русские придумали сами? – поднял бровь Алан. – Честно говоря, в инженеров Круппа, десятилетиями работающих именно с этим калибром, я верю больше.

Несколько весьма уважаемых британских промышленников, присутствующих на совещании по неписаному, но никем не оспариваемому праву, переглянулись и кивнули.

Мистер Алан продолжил:

– Далее, турбины, ставшие столь неприятным сюрпризом для нас и японцев. Тише, Джек, теперь мы все знаем, что ты был прав, а мы нет. Полагаю, господа из AEG и Siemens сами не ожидали подобного эффекта, а когда поняли, что именно сотворили… Вот тогда они пошли нам навстречу, «испугавшись» и задержав передачу русским большей части оснащенных этими турбинами кораблей, приберегая их для себя. Для этого самого момента.

– И самоходные мины, – вздохнул лорд Керзон-Хау, которого этот вопрос коснулся особенно неприятным образом. – Их керосиновые «Уайтхеды» шли возмутительно далеко, большинство наших противоминных орудий на тех пятнадцати или даже двадцати кабельтовых, с которых русские производили пуск, были попросту неэффективными. И могу сказать, что немецкие легкие силы с недавних пор тоже отрабатывают залпы с дальних дистанций. А минные силы тевтонов достаточно многочисленны и беспрецедентно активны. Они называют их «черная прислуга», потому что те всегда заняты, как Синдерелла из детской сказки.

– И их торпеды при этом не взрываются прямо в аппаратах, – добавил третий морской лорд. – Как и русские. Замечу, русские именно из Германии импортируют эту дьявольскую перекись, стоившую нам одиннадцати светлых голов. Правда, мы отследили только одну небольшую партию, но в том, что русские пользуются именно немецкой перекисью, у меня лично сомнений нет. Возможно, тевтоны знают какой-то секрет…

– И это тоже. Но особенно интересны результаты расследования истории подброшенного нам угольщика с адскими машинами.

Джентльмены нахмурились: этот случай единодушно воспринимался всеми как абсолютно нерыцарский способ ведения войны.

– Тринитротолуол для адских машин, как оказалось, тоже был не русского, а немецкого производства. Разумеется, немецкую взрывчатку русские также закупали: их собственная химическая промышленность слишком слаба. Но взрыватели по конструкции полностью отличаются от обычных русских взрывателей Бринка и напоминают немецкие.

– Русские просто заметают следы!

– Не исключено. Но клейма на взрывателях спилены очень тщательно. Правда, мы обратились к мистеру Вуду из Америки. Он великолепный экспериментатор в области физики и весьма изобретательный молодой человек, знаете ли. Так вот, разглядывая предоставленный образец в поляризованных ультрафиолетовых лучах, что является новым словом в научной криминалистике, он умудрился частично восстановить клеймо. Изображение, разумеется, нечеткое, но, я думаю, все его узнают.

Представитель разведки пустил по кругу несколько фотографий.

– Джерри, – прорычал лорд Керзон-Хау. – Чертовы джерри! [67]