Юрий Корчевский - «Качай маятник»! Особист из будущего (сборник)
– Выписан по выздоровлению, вот справка из госпиталя – годен к строевой без ограничений, – бодро отрапортовал я полковнику.
– Здоров, значит. Вот и отлично! Даю пару дней: почитаешь сводки, войдешь в курс дела – где, что, как. Обстановка быстро меняется – чуть ли не ежедневно, а тебя три недели не было. Пополнение получили, сейчас с новыми подчиненными познакомлю.
Сучков снял трубку телефона:
– Шабунина и Еремеева ко мне.
В кабинет Сучкова вошли два молодых офицера.
– Лейтенант Шабунин!
– Лейтенант Еремеев!
– Вот, представляю вам вашего командира – капитана Колесникова, старшего группы. О службе потом. Проводите в столовую, определите с жильем. Вы ведь на постое в соседнем доме, у поляков?
– Так точно, товарищ полковник!
– Койка свободная найдется?
– Так точно.
– Вот и старшего группы с собой поселите – коли вместе служите, то вместе и жить надо.
Мы откозыряли и вышли. Сначала – в столовую. В госпитале я уже привык жить по расписанию – завтрак, процедуры, обед, тихий час, процедуры, ужин. Все по часам, а забудешь – напомнят. А как выписался – только желудок и напоминал, что есть давно пора. Лейтенанты расположи-
лись за столом и молча неспешно обедали, время от времени с интересом поглядывая на мою грудь. Проголодавшись, я съел за обед и ужин сразу, а позавтракать успел в госпитале.
Идти до дома, где расположились на постой лейтенанты, было совсем недалеко. Дверь открыла неприветливая полька средних лет, кутавшаяся в платок. Хозяйка дома, пани Ядвига, окинула меня безразличным взором и ушла в свою комнату.
– Вот ваша койка, товарищ капитан. А на пани Ядвигу не сердитесь. Она поначалу и к нам так же настороженно относилась.
Я кинул на кровать тощий «сидор».
– Давайте знакомиться, хлопцы. Меня Петром зовут, фамилию мою вы уже знаете – Колесников.
– Шабунин, Дима, – представился чернявый.
– Костя – Еремеев, – сказал второй.
Я с интересом стал расспрашивать лейтенантов, откуда они родом, где служили, как попали в СМЕРШ, какую спецшколу заканчивали. Оба оказались выпускниками Куйбышевской школы СМЕРШа, и боевого опыта у них не было. Опять надо натаскивать, обучать практическим навыкам «чистильщика». Любая школа дает только основы, первоначальные знания. Все тонкости службы можно узнать только на практике, в реальном деле.
– Оружие у вас есть?
– А как же!
Оба с гордостью продемонстрировали «ТТ».
– А автоматы?
Лейтенанты молчали, переглядываясь. Понятно. Значит, с утра надо идти в отдел, получать оружие посерьезнее. С пистолетом много не повоюешь, это оружие ближнего боя – на дистанции 5–10 метров.
Мы покурили перед сном и улеглись спать.
Однако в эту ночь нам и двух часов поспать не удалось, как были разбужены стрельбой. В соседней комнате поднялась встревоженная хозяйка и кинулась к закрытым ставням – проверить. Мы вскочили, оделись, как по тревоге, и выбежали во двор дома.
Перестрелка слышалась в двух кварталах отсюда. Были видны следы трассирующих пуль, несколько раз взлетели ракеты, бухнула пушка. Мы побежали в отдел, благо он был рядом. Здесь уже перед зданием толпился караул, поднятый в ружье. Сновали офицеры, раздавались команды.
– В оружейку, получите автоматы, скажете – я приказал, – крикнул я на ходу.
Сам же буквально ворвался в кабинет Сучкова. Полковник разговаривал по телефону. Увидев меня, он указал опухшими от прерванного сна глазами на стул. Я замер в нетерпении. Что происходит? Ведь стрельба становилась все интенсивнее.
Наконец Сучков положил трубку.
– Похоже, немцы пытаются прорваться из окружения к своим. Сколько их – даже предположительно сказать не могу, но не менее роты. Там полевая рембаза бой с немцами ведет. В городе строевых частей нет, только вспомогательные. Я позвонил танкистам, обещают через полчаса прибыть. Бери всех, кто в отделе, в ружкомнате получите боеприпасы и следуйте в расположение рембазы. Помоги продержаться до прихода наших. Я с дежурными офицерами буду отслеживать ситуацию отсюда, и если что – примем бой.
Я козырнул и побежал в конец коридора, к оружейке. Лейтенанты мои заканчивали набивать диски к «ППШ» патронами.
– Лейтенант Шабунин, быстро пробеги по комнатам отдела, собери всех боеспособных! Лейтенант Еремеев – во двор. Бери бойцов из взвода охраны – кроме дежурной смены, шоферов, поваров – короче, всех, кто может держать оружие. Даю три минуты, время поджимает.
Сам же потребовал у старшины:
– Пулемет давай!
– Зачем тебе пулемет, капитан?
– Ты что, оглох? Стрельбы не слышишь? Немцы через город прорываются.
Оружейник окинул взглядом запас оружия.
– Да слышал я. Что, много их? У меня боеприпасов – часа на два продержаться, и только.
– Вот и выдашь отдельским – сейчас сюда их пришлю! А мне пулемет давай!
– Какой?
– Немецкий МГ.
Конечно, отечественный ДП не хуже, но диски еще снарядить надо, а у МГ питание патронами ленточное. Заправил в пулемет – и все дела, готов к стрельбе.
Я схватил пулемет, две коробки с лентами и неуклюже попятился к выходу – в оружейке было тесно от заставленных
стеллажей. Развернувшись, стремительно сбежал по лестнице во двор. Тут и вояки уже собрались.
– Я – капитан Колесников, по распоряжению полковника Сучкова командую сборной группой отдела. Немцы с боем прорываются через город. Мы следуем в район прорыва и будем действовать по обстановке. Через полчаса подойдут танки Второй армии. Наша задача – задержать немцев на эти полчаса. Оружие у всех?
У шоферов, ездовых и прочего люда оказались в основном винтовки – автоматы были только у взвода охраны. Офицеры отдела имели пистолеты.
– Товарищи офицеры! Получить автоматы и боекомплект. Бойцам – получить патроны к винтовкам. Сбор – здесь, во дворе.
Через несколько минут офицеры и бойцы, получив оружие и боеприпасы, собрались во дворе. Я поднял руку:
– Товарищи офицеры, в шеренгу становись! Бойцы, в два ряда стройся! По порядку номеров рассчитайсь!
Сборный отряд получился небольшим – тридцать два человека.
Я разбил людей на десятки, можно сказать – отделения, во главе поставил офицеров.
– За мной – бегом!
Отвыкли бегать шоферы и прочий люд, только «чистильщики», которым приходилось часто на ногах обходить села, преследовать по лесу бандитов, бежали легко. Остальные топали, как слоны, пыхтели и медленно отставали.
Я, не зная городка, бежал впереди, ориентируясь больше на слух, к месту наиболее интенсивной перестрелки.
Только мы вывернули из темного переулка, как нарвались на автоматную очередь. По звуку – наш «ППШ». Хорошо – никого не зацепило. Мы залегли.
Я крикнул в темноту:
– Эй, чего по своим стреляете, славяне?!
– А вы кто?
– Мы из СМЕРШа! Вы – ремонтники?
– Так точно.
– Не стреляйте, мы подойдем.
Поднялись, подошли к позициям ремонтников. Они уже успели отрыть мелкие окопы, укрываясь за деревьями.
– Простите, в темноте вас за немцев приняли. Они уже пытались прорваться по улице, да отпор получили. Думали – в обход пошли. Я – техник-лейтенант Кислицин.
– Капитан Колесников, со мной около взвода наших людей. Надо продержаться полчаса, скоро танкисты подойдут.
– Ну, полчаса продержимся. Плохо – гранат нет, только личное оружие. А у немцев – броневичок! Поливает издали из пулемета, сволочь. Я на рембазу сержанта с бойцом послал – там противотанковое ружье есть. Одно плохо – к нему всего два патрона было, что в магазине оставались. Сейчас пэтээрщики вернутся, и мы его успокоим, если снова выползет.
Ну что ж, ситуация мне понятна.
– Офицеры – старшие отделений, ко мне!
Я собрал офицеров и распределил отделения по укрытиям. Одно отделение заняло брошенный хозяевами двухэтажный дом. Двум другим отделениям я поручил закрепиться на улице и готовиться к отражению атаки.
Меж тем сержант и боец с рембазы притащили противотанковое ружье ПТРС – длиннющее, тяжеленное.
Я повернулся к лейтенанту Кислицину:
– Давай его в дом, на второй этаж. Оттуда видно дальше и сектор обстрела лучше. Лейтенант, у тебя кто-нибудь умеет стрелять из ружья?
– Сержант, который ружье принес, говорит, что приходилось стрелять из него – давно, правда, еще в сорок втором году.
И сам я, после некоторых раздумий, решил остаться в этом же доме.
– Лейтенанты Шабунин и Еремеев – за мной, будете связь с отделениями поддерживать.
Мы расположились на втором этаже, в одной комнате с расчетом противотанкового ружья, только у другого окна.
Надо заметить, что противотанковые ружья к концу войны встречались редко – изжили себя после 43-го года. Это в начале войны они проявили себя неплохо. К 43-му году немцы на устаревшие танки навесили экраны, а новые танки, вроде «тигра» или «пантеры» имели броню толстую, которая и не всякой пушке была по зубам, не то что ружью.
