Олег Измеров - Дети Империи
— Вы не обижаетесь, Виктор, что я не предлагаю вам пива? Насколько мне известно, у русских мало кто его пьет после коньяка.
— Нет, спасибо, тем более у нас еще предстоит застолье. По крайней мере хоть одна дама скрасит нам компанию и будет кого пригласить на танец.
— Вы имеете в виду Наташу? — переспросил Дитрих, — один момент…
Он открыл дверцу стола и включил "Стуцци".
Виктор услышал два голоса, говоривших по-русски: один ему был незнаком и принадлежал мужчине; в другом он узнал Наташу.
Голос: — При обыске у вас в сумочке был обнаружен перстень с ядом, копия того, который вы носите на руке. Для чего предназначался этот перстень?
Наташа: — Мне дали задание отравить русского, к которому ваши люди меня наняли секретаршей. Его фамилия Еремин.
Голос: — Когда вы это должны были сделать?
Наташа: — Сразу, как только он вернется из поездки.
Голос: — От кого вы получили это задание?
Наташа: — Русская разведка… советская. Ко мне приходил человек из советской разведки и дал задание.
Голос: — Кто этот человек?
Наташа: — Он не назвал себя. Он только сказал пароль. Я могу описать его внешность.
Голос: — Как давно вы связаны с советской разведкой? Отвечайте!
Наташа: — Четыре года назад один знакомый просил передать подарок, как он сказал, своей невесте.
Голос: — Кто этот знакомый?
Наташа: — Он называл себя Карл Бернауэр. Случайный знакомый, у нас с ним были чисто дружеские отношения, где он живет, он никогда не говорил, и потом исчез.
Голос: — Кому он просил передать подарок?
Наташа: — Он назвал адрес в Берлине, квартиру… Когда я зашла туда, там было трое человек, они открыли посылку и там оказалась спрятана фотопленка. Они сказали, что это снимки чертежей ракет, и мне грозит смерть за соучастие в шпионаже, если я не подпишу документы о работе на СССР.
Голос: — Раньше вы выполняли какие-нибудь его поручения?
Наташа: — Да, он несколько раз просил кинуть письмо в определенный почтовый ящик, говорил, что это тоже для невесты. Ссылался, что там слишком личное, и его стесняет то, что на почте это могут читать. Я не могла отказать, он тоже мне помогал, однажды срочно нашел очень редкие лекарства для больной подруги, их делают где-то в Америке, якобы у него друг — дипломат… если бы я знала, чем это кончится…
Голос: — Почему вы не обратились в управление имперской безопасности?
Наташа: — Я боялась… Я думала, что эти люди следят за мной и убьют.
Голос: — Вы говорите неправду. Вы не пришли к нам, потому, что вам наговорили, что в имперской безопасности сидят палачи, и вы в это поверили. Так? Отвечайте!
Наташа: — Да…
Голос: — Вас обманывали. В имперской безопасности служат ваши настоящие друзья. Они спасли вас от тяжкого греха — убийства, за который господь отправляет в ад. Вы ведь православная христианка и верите в бога? Вы знаете, что убийцы попадают в ад?
Наташа: — Да.
Голос: — Какие еще задания вы выполняли?
Наташа: — Никаких. Ко мне потом никто не приходил, я не получала никаких писем… Я думала, что меня оставили в покое. Но на прошлой неделе ко мне на улице подошел их человек и назвал пароль.
Голос: — Почему вы согласились убить человека?
Наташа: — Они сказали, что этого русского все равно убьют… что его убьете вы.
Голос: — Он не объяснил вам, почему мы должны его убить?
Наташа: — Они сказали, что это русский ученый и знает много тайн, которые хочет получить рейх. И что с ним ведется игра, а потом его схватят и будут пытать. И что они просто хотят избавить его от мучений.
Голос: — Почему они не предложили просто передать ему яд, чтобы он сам покончил с собой?
Наташа: — Они сказали, что его запутали, и что он мне не поверит. Будет считать, что его самоубийство подстроила имперская безопасность, чтобы не возвращать его в СССР.
Голос: — Что вы должны были сделать потом?
Наташа: — Завтра вечером я должна была ехать на своей машине домой. На шоссе меня должен попросить подвести человек, это где-то…
Голос: — Мы вернемся к вопросу о месте. Как должен выглядеть этот человек?
Наташа: — Мне не сказали. Он должен насвистывать "Von acht bis um acht".
Голос: — Это мелодия, запрещенная для радио, а в вашей машине могли быть микрофоны. Вы не подумали о том, что вас используют для единовременного задания, после которого исполнителя обычно ликвидируют, чтобы он не стал свидетелем? Что они убьют вас, прежде чем вас вызовут для дачи показаний?
Наташа: — Нет… Я ни о чем не могла думать… это все было страшно и хотелось бежать, куда — нибудь, все равно куда… но мне казалось, они найдут меня везде…
Голос: — Вам теперь нечего бояться. Так называемые чертежи ракет — фальшь, обычная провокация МГБ. Ваша вина состоит только в недонесении. Но мы дадим вам возможность максимально ее исправить.
Наташа: — А как же… Как же покушение?
Голос: — Разве вы не сами нам о нем заявили? Сейчас вы возьмете бумагу и все спокойно напишете. Это будет документ, подтверждающий, что вы сами обратились к нам, сами во всем признались и информировали.
Запись кончилась, пленка зашипела размагниченным участком. Дитрих выключил диктофон.
— Знаете, я сначала хотел, чтобы это осталось чисто нашей внутренней неприятностью и просчетом. К сожалению, выяснились обстоятельства, которые требуют, чтобы вы это знали.
— Что с ней сделали?
— Пока ничего. Ее охраняют. И вообще, если вы хотите показать великодушие и благородство, вы можете оказать влияние на ее судьбу. К пожеланиям гостя рейхсфюрера отнесутся очень внимательно. Вы можете даже попросить отправить ее в СССР, хотя вряд ли это будет ей на пользу. Что у вас в России делают с киллерами, которые больше не нужны?
25. Отец-основатель и империя.
Виктор молчал. Полученное надо было переварить.
— Отправить в Россию, минуя СССР, к сожалению, мы ни вас, ни ее не можем, — продолжал Дитрих, — мы не знаем, как МГБ это делает. Уверен, что вам тоже этого не сказали. Можем дать ей другие документы и устроить там, где МГБ не доберется.
— Меня это не интересует. Это провокация, и Наташа — ваш сотрудник, — произнес Виктор, глядя в глаза Альтеншлоссера. Тот пожал плечами, и потянул еще немного пива из кружки.
— Я ждал подобной реакции. Вряд ли встреча с фюрером расположит вас к доверию, и вряд ли вы поверите, что фюрер и часть партайгеноссе — все граждане.
— Совершенно верно. Вы просто хотите скомпроментировать в моих глазах руководство СССР, чтобы я просил убежища. Я требую встречи с советским консулом. Вы же не хотите, чтобы из-за меня война началась?
Дитрих чуть не поперхнулся остатками пива.
— Из-за вас? Вы серьезно считаете себя такой величиной?
— Знания из будущего, которые могут нарушить стратегический паритет.
— Не проще ли им вас убрать, что они и делают? Но если хотите консула, то встреча будет, только позже. Сейчас вас придется перевезти в более безопасное место, потому что как только МГБ поймет, что Наташа провалилась, здесь появится их террористическая группа. А рейхсфюрер приказал мне обеспечить вашу жизнь и здоровье.
— Не верю. Вы просто тянете время, чтобы иметь возможность выкачать из меня все, что знаю.
— Насчет информации, Виктор, это как в библии: "Ты сказал, не я".
— А вы действительно хотели бы, чтобы я все рассказал? — спросил Виктор. — Например, о том, сколько средств от проведения операций оседает в личных карманах вплоть до рейхсфюрера.
— Вы блефуете, — быстро сказал Альтеншлоссер.
— А вы не блефуете? Разве вы не знали, что в СССР никогда не было возможности несанкционированного запуска ракет путем взлома компьютерной системы? И что нейрофаги, бездарно потерянные вами, и как раз с моей помощью, были нужны именно потому, что воздействовать надо было на людей, а не технику? А после этого рейхсфюрер понял, что весь план рушится, и срочно бросился искать, чем отговорить Гитлера?
— У вас прекрасно развита фантазия, — ответил Альтеншлоссер.
