Василий Звягинцев - Дальше фронта
Продолжая, Александр Иванович доходчиво изложил ход событий, последовавших после небывалого в новейшей истории потрясения основ. То есть необъяснимого и невозможного в рамках принятой нами парадигмы возникновения совершенно новой реальности, никак из уже известных не вытекающей…
– Или проявления… – вставил с места Левашов.
– Да, или проявления, потому что присутствующий здесь господин полковник Половцев существует гораздо дольше, чем родная ему реальность заявила о своем существовании…
Все, будто в первый раз видят, посмотрели на Ляхова, и ему пришлось, будто японцу, сидя поклониться.
Затем Шульгин рассказал, каким именно образом он наблюдал новообразование, какие экстренные меры принял без санкции сообщества и почему именно счел себя обязанным это сделать.
– Знаете, братцы, долго размышляя над итогами моего, может быть, и неразумного проникновения в астрал, совершенно в частном порядке связавшись с профессором Удолиным, а также проконсультировавшись с Андреем (потому что, кроме нас троих, туда никто больше не ходил), я пришел к выводу…
– А почему на прошлом собрании ты никому больше ничего не сказал? – первой нарушив негласную договоренность за столом не курить, подожгла сигарету и несколько раз подряд затянулась Лариса. – Опять сталинские методы, что ли?
– На прошлом собрании говорить было просто нечего, – с великолепным самообладанием отреагировал на очередной выпад Шульгин. – Кроме самого факта возмущения континуума, я сам ничего не знал. А если бы и даже… Мне что, в Москву бежать, именно у тебя совета спрашивать? Ну, вот сейчас если спрошу, на том же объеме информации ты что предлагаешь делать?
– Дело не в рекомендации, дело в узурпации…
Шульгин, ничего более не сказав, пересел на пустующий стул за правым от председательского углом стола, залпом выпил давно налитую официантом рюмку, подцепил вилкой приличный кусок осьминога под острым соусом.
Ляхов понял, что это опять проявление каких-то старых разногласий внутри ядра Братства, но смысл конфликта был ему непонятен. Как и термин сталинские методы.
Новиков постучал вилкой по краю тарелки.
– До завершения доклада регламент нарушать не следует. Независимо от вескости причин. А тебе, Лариса, никто не мешает хоть ежедневно бывать в Лондоне и лично контролировать Сашкину деятельность. Как и в любом другом месте по твоему выбору…
И неожиданным образом одернул свою подругу спокойный до меланхоличности Левашов:
– Помолчи, хорошо? Там, где ты ничего не можешь, ты ничего не должна хотеть.
– Кстати, а где сам Константин Васильевич, почему его не пригласили? – спросил Ростокин, чтобы разрядить напряжение.
– Запой, – коротко ответил Новиков.
– Трудно было вывести?
– Во время этого мероприятия он так умело прячется, что хрен найдешь…
Закусив, Александр Иванович как ни в чем не бывало вернулся на свое место и продолжил доклад с прерванного места:
– Я пришел к выводу, что мы впервые в жизни наблюдаем Ловушку сознания во всей ее грозной красе. Последний раз побывав в Замке с Удолиным, я едва-едва избежал ее благосклонного внимания. Равно как и наш друг и коллега Игорь, в полной мере насладившийся предоставленными Ловушкой вариантами собственной биографии, но тоже нашедший в себе силы вернуться…
Судя по выражению лица красавца Ростокина, ему этот намек удовольствия не доставил.
– А сейчас здесь присутствует еще один наш новый товарищ, которому судьба предоставила возможность внутри Ловушки родиться, вырасти, достичь значительных постов…
Он указал на Ляхова широким адвокатским жестом.
Последовало всеобщее смятение.
Тот, само собой, не понял, о чем речь. Термин Ловушки сознания он слышал неоднократно, но представлял их себе чем-то вроде мин-ловушек, которые оставляет противник на поле боя, чтобы напоследок доставить победителю бессмысленные, но кому-то абстрактно греющие душу неприятности.
Здесь же речь шла о совершенно другом.
– Наш молодой коллега действительно уроженец псевдореальности, созданной, как мы сумели догадаться, с единственной целью. В корне отсечь возможность нормального существования нашей реальности 2056-го и тем самым полностью загнать в тупик и ныне существующие.
Он щелкнул пальцами, и на возникшем за его спиной экране появилась старательно исполненная с применением компьютерной графики пространственная геометрическая конструкция. С помощью небольшого пульта управления разворачивая ее вдоль осей симметрии, выделяя и укрупняя отдельные участки, Александр Иванович начал давать пояснения.
Вначале Ляхову подумалось, что делается это в основном для них, гостей, однако и все присутствующие слушали и смотрели с живым интересом. Как собравшиеся в сельском клубе фермеры выступление заезжего столичного лектора.
Вскоре он понял почему.
– За последнее время в картине Узла произошли серьезные деформации. Представляющие не только академический интерес.
Вот ответвления тридцать восьмого и сорок первого года, мое и новиково-воронцовское. До сих пор мы представляли, что, поскольку мощность воздействия не превысила порогового значения, все вызванные вмешательством искривления и парадоксы постепенно рассосутся, и все вернется на круги своя. Как это произошло с развилкой шестьдесят шестого – восемьдесят четвертого. Однако так не случилось. Обе возникшие реальности продолжают существование, и, судя по интенсивности свечения, они вполне жизнеспособны…
– Как же это может быть, если, судя по схеме, они обрублены в точках прекращения вмешательства? – тоном недопонявшей объяснения учителя отличницы спросила самая здесь спокойная и неброская женщина, сидевшая напротив Ляхова.
– Знал бы, Наташа, обязательно бы сказал. Тут видишь какая хохмочка имеет место… Такое впечатление, что внутреннее время там остановилось.
Помнишь момент ухода Андрея с Алексеем из сорок первого? Вот так все и замерло, будто кинопленку остановили. Что-то похожее и в тридцать восьмом. Но с некоторыми отличиями, потому что какие-то следы моей матрицы продолжают работать… И время там движется, хотя и очень медленно. Ползет. Видимо, потому, что результаты моего вмешательство до сих пор не вышли за пределы Москвы и на остальной мир влияния практически не оказали. Впрочем, это тема отдельных исследований. Желающие могут заняться. Нас же сейчас должно волновать совсем не это.
Как видите, реальность двадцать один и тридцать восемь-дубль пока функционируют в стабильном режиме и могут считаться вполне жизнеспособными. Если не произойдет очередного катаклизма. Точно так же жива-здорова наша родная Главная последовательность, но вход в нее раньше 1991 года по-прежнему аусгешлессен…
Но вот и все приятные новости. Дальше – хуже. Извольте полюбоваться, – он указал даже на вид неприятную, не геометрическую, а скорее биологическую структуру, перекрывшую зону 2003 – 2005 годов сразу на трех мировых линиях.
– Вот это она самая и есть, – с некоторым даже удовольствием в голосе сообщил Шульгин. – Впервые наблюдаемая извне. Точнее, не сама Ловушка, а как бы ее футляр, или, еще точнее, внешняя сторона пленки поверхностного натяжения.
– Натяжения – чего? – поинтересовался Ростокин.
– Как я понимаю, локального времени и всего пакета придуманных нам на погибель псевдореальностей. И внутри ее прячется, скорее всего, своеобразная спираль, вроде ДНК, на которой записана программа переформатирования всего Узла целиком. В крайнем пределе это может привести не только к отсечению нашего пятьдесят шестого, но и стиранию означенного веера, – Шульгин показал пучок освоенных Братством реальностей. – Целиком, – повторил он для большей убедительности. – С большой долей вероятности можно предположить, что обрежет вот так, ровненько по лето восемьдесят третьего, когда Ирина первый раз послала Алексея за развилку. Или даже так, – световой указкой он черкнул по выделенной, ярко мерцающей точке с обозначением «1976». – Это момент встречи Ирины с Андреем на мосту…
– Ну да, ну да, – со странным в данной ситуации энтузиазмом поддержал Шульгина Левашов. – Это очень даже вероятно и по-своему логично. Особенно в свете последнего разговора Андрея с Игроком. Тот ведь сказал, что мы им испортили великолепную партию. И они больше играть не хотят. По крайней мере – здесь и с нами.
– И сказали они это с учетом событий пятьдесят шестого года, – подчеркнул Новиков. – Сказали, а потом передумали, зачем, мол, прерывать партию с таким великолепным дебютом? Отсчитали по своим записям нужное число ходов назад и решили, что вот с такого-то, если вместо защиты Филидора попробовать староиндийскую…
![Василий Звягинцев - Андреевское братство [= Право на смерть]](/uploads/posts/books/110177/110177.jpg)
