Дмитрий Селин - Судьба наизнанку
Вторая империалистическая война, ведущаяся за мировое господство, принимает все более широкие размеры, охватывая новые территории и новые народы.
Внешняя политика Советского правительства за прошедший год продолжала укреплять дело мира между народами. Неизмеримо возросла роль Советского Союза в разрешении международных вопросов. Повысился его авторитет в глазах трудящихся всего мира. Опираясь на силу и мощь Красной Армии, Советское правительство мирным путем разрешило советско-румынский конфликт по вопросу о Бессарабии и Северной Буковине. В Литве, Латвии и Эстонии уничтожена ненавистная для трудящихся масс власть помещиков и капиталистов. Там, где буржуазия пыталась вопреки воле народов этих стран строить козни против страны социализма, теперь строится новая, свободная, счастливая жизнь в интересах народа, вставшего на путь социалистического строительства.
Защищая безопасность своих рубежей и обеспечивая свои государственные интересы, Советский Союз значительно вырос и продвинул свои границы на запад.
СССР прочно встал на берегах Финского залива, Балтийского моря и Дуная. Капиталистическому миру пришлось потесниться и уступить. Для него этот год был годом огромных экономических и политических потерь.
Для Советского Союза, наоборот, этот год были годом роста и процветания, годом дальнейшего его экономического и культурного подъема, годом дальнейшего роста его политической и военной мощи, годом его борьбы за сохранение мира во всем мире.
Михаил начал откровенно скучать. Плавно текущая минута за минутой, монотонная, лишённая интонаций речь вождя действовала на него усыпляющее. Он оглянулся на своих спутников, они так же начали откровенно клевать носом. Минут через сорок Щербинину пожалел о своём решении оставить в представительстве наладонник Dell. Вполне можно было взять его с собой, скрасить часы томительного выслушивания общеизвестных по историческим записям истин. Вопреки ожиданиям многих харьковчан, ничего в открытой для наблюдения жизни СССР не изменилось. Если судить по выступлениям политиков и текстам московских газет, третья пятилетка продолжалась без каких-либо потрясений. Страна как будто не заметила появления почти трёх миллионов человек из будущего или сопредельного мира. В два раза меньшая пропажа своих граждан тем более никого не взволновало. Харьков и Харьковская область больше нигде не упоминалась, даже в контексте революционных торжеств. Как будто её и не было никогда. Пара статей, промелькнувших в центральных газетах до заключения договора, опустившегося над харьковчанами тумана неизвестности, не рассеивали.
В верхних эшелонах советской номенклатуры происходили непонятные стороннему наблюдателю изменения. Без объяснения причин пропадали одни фигуры и появлялись новые, другие передвигались на равнозначные должности, никак не совпадающие с теми, что случилось в прошедшей для харьковчан истории. Кое-что можно было объяснить полученным кремлянами опытом альтернативного будущего. Например, отставка и последующее исчезновение из "открытого доступа" Хрущёва, было легко прогнозируемо даже на уровне кухонь и сетевых форумов, но исчезновение Жукова, например, ни в одну из многочисленных альтернатив совершенно не укладывалось.
Вождь продолжал бубнить о чём-то важном – надоях молока и выплавке стали на душу советского населения, новых уральских заводах и успехах хлопкоробов Средней Азии. Михаил слушал вполуха, отбрасывая вполне ожидаемую риторику, заменяя акустические раздражители разглядыванием монументального президиума и внимающих вождю слушателей в партере. Кое-кто даже конспектировал, белые прямоугольники листков были хорошо заметны сверху.
Перечитав сборник речей на подобных собраниях, выпущенный в тысяча девятьсот пятьдесят втором году, Щербинин мог с достаточной точностью угадать, о чём и в каком порядке будет говорить Сталин. Структура его речей устоялась ещё в двадцатых и оставалась неизменной вплоть до самой смерти. Собственно, Михаил ждал только одного – что скажет "отец и учитель" о новом субъекте советской федерации и скажет ли он хоть что-нибудь на эту тему вообще. Пока же всё катилось по намеченной колее – перечислив успехи за отчётный год, Сталин перешёл к постановке задач на следующий период. Судя по набранному вождём темпу, говорить ему осталось не более получаса. Можно перетерпеть. Щербинин уселся поудобнее, закинул ногу на ногу. Сталин тем временем отпил воды из гранёного стакана.
— Развернуть дальше подъем нашей промышленности, рост производительности труда, усовершенствование техники производства с тем, чтобы после того, как уже перегнали главные капиталистические страны в области техники производства и темпов роста промышленности, перегнать их также экономически в течение ближайших 10–15 лет. Это наша стратегическая цель. Для того, чтобы добиться выполнения этой цели, необходимо, как говорил товарищ Ленин "Учится, учится и учится". Необходимо постоянно учиться и каждые 2–3 года переучиваться. Но у нас не любят учиться. Да, товарищи, не любят! У нас много честных, храбрых людей, но забывают, что храбрость одна далеко не достаточна, нужно знать, уметь. Многие начали считать, что успехи социалистического строительства, успехи социалистическоё промышленности и колхозного строя, достигнутые за годы упорной борьбы советского народа за лучшее будущее, сами по себе гарантируют безмятежное существование советского государства. Это и создало у многих самодовольство, опасное самодовольство. Люди не хотят учиться, хотя и условия для учебы у нас прекрасные. Думают, что, раз они из рабочих и крестьян, раз у них руки мозолистые, они уже все могут, незачем им дальше учиться и работать над собой. Это комчванство, если не хуже.
Михаил весь обратился в слух. Такого поворота в общем-то праздничной речи он не ожидал. Как не ожидали делегаты и приглашённые, замершие в напряжённом молчании.
— Если ослабеет наша работа по повышению политического и теоретического уровня рабочих, крестьян и служащих, а сами они перестанут в связи с этим интересоваться перспективой нашего движения вперед, перестанут понимать правоту нашего дела и превратятся в бесперспективных деляг, слепо и механически выполняющих указания сверху, то наше дело гиблое. Нужно признать как аксиому, что чем выше теоретический уровень и марксистско-ленинская сознательность работников любой отрасли, тем выше и плодотворнее сама работа, тем эффективнее результаты работы и, наоборот, чем ниже теоретический уровень и марксистско-ленинская сознательность работников, тем вероятнее срывы и провалы в работе, тем вероятнее измельчание и вырождение самих работников в деляг-крохоборов, тем вероятнее их перерождение. Можно с уверенностью сказать, что если бы мы сумели подготовить теоретически наши кадры всех отраслей работы и закалить их политически в такой мере, чтобы они могли свободно ориентироваться во внутренней и международной обстановке, если бы мы сумели сделать их вполне зрелыми марксистами-ленинцами, способными решать без серьезных ошибок вопросы руководства страной, то мы имели бы все основания считать девять десятых всех наших вопросов уже разрешенными. А решить эту задачу мы безусловно можем, ибо у нас есть все средства и возможности, необходимые для того, чтобы разрешить ее. Мы обязаны решить эту задачу и мы её решим.
Буржуазия всех стран твердит, что народ не может обойтись без капиталистов и помещиков, без купцов и кулаков. Рабочий класс нашей страны доказал на деле, что народ может с успехом обойтись без эксплуататоров.
Буржуазия всех стран твердит, что рабочий класс, разрушив старые, буржуазные порядки, не способен построить что-либо новое взамен старого. Рабочий класс нашей страны доказал на деле, что он вполне способен не только разрушить старый строй, но и построить новый, лучший, социалистический строй и притом такой строй, который не знает ни кризисов, ни безработицы.
Буржуазия всех стран твердит, что крестьянство не способно стать на путь социализма. Колхозное крестьянство нашей страны доказало на деле, что оно может с успехом стать на путь социализма.
Главное, чего особенно добивается буржуазия всех стран и ее реформистские прихвостни, — это то, чтобы искоренить в рабочем классе веру в свои силы, веру в возможность и неизбежность его победы и тем самым увековечить капиталистическое рабство. Ибо буржуазия знает, что если капитализм еще не свергнут и он продолжает все еще существовать, то этим он обязан не своим хорошим качествам, а тому, что у пролетариата нет еще достаточной веры в возможность своей победы. Нельзя сказать, чтобы старания буржуазии в этом направлении оставались вполне безуспешными. Нужно признать, что буржуазии и ее агентам в рабочем классе удалось в известной мере отравить душу рабочего класса ядом сомнений и неверия. Если успехи рабочего класса нашей страны, если его борьба и победа послужат к тому, чтобы поднять дух рабочего класса капиталистических стран и укрепить в нем веру в свои силы, веру в свою победу, то наша работа не пропала даром. Можно не сомневаться, что так оно и будет.
