Алекс Кун - Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)
Очередной поздний вечер, наводил на меня думы — «как плохо быть начальником». Мои военные квасили, обмывая новую форму, мастера ковырялись с интересными им делами, периодически прибегая в гостевой «вагончик» с вопросами и отрывая меня от нелюбимого дела. Причем, индикатором для всех был свет в оконце — коли окна светят, знать князя можно дергать независимо от времени суток. А может у меня боязнь темноты просто! Может мне без ночника не заснуть! Ироды. И так с мыслями не собраться.
Пересчитывал сметы. Можно из одной шкурки белки шапку сделать? Воооот! А мне надо было минимум две шапки, и белка еще попалась не очень жирная, голодала, наверное. Интересно, как с этим Нобель справлялся? Хотя, его так время не поджимало, как меня.
Из-за печи вышла Тая, набросив платок поверх длиннополой нижней рубахи и, подволакивая при ходьбе ноги обутые в валенки, выглядевшие как галоши, размера на три ей великоватые, накинула мне на плечи бушлат.
— Почто не ложишься, Мастер, зябко в доме, всех дел все одно не переделаешь.
Бушлат захолодил спину и плечи остывшим нутром. Откинулся на лавке, прижимаясь к сонному теплу Таи, вставшей за спиной.
— Всех не переделаю, верно, говоришь. Да только уезжать с утра, а заводу казны часть оставить потребно, да такую, чтоб и на другие дела той казны хватило. Вот и крою, из лоскутов.
Приятно, когда теплые девичьи пальцы перебирают волосы. Сразу захотелось бросить заниматься тем, что не нравиться.
— Так ты и в Туле то говорил, и тут. Мниться мне и на верфях о том же скажешь. Может, просто на день другой задержал бы отъезд? да решил все, сна себя не лишая, вон, внове у тебя под глазами кровь набрякла.
Согласиться что ли?
— Нету у меня тех дней, милосердная ты моя. Со шпагой.
Закинул руки за спину, прижимаясь теснее, и в тайне потягиваясь.
— На верфях нам надо наперед корпуса быть, а дале, к морю идти, пока зимник стоит, да еще по пути в артели заглядывая. А то не малый конец выходит, и проскочить его надо, пока дороги не развезло.
Тая отпустила волосы и сложила руки на моей груди, теребя уже ворот рубахи
— Так и не надо под ледоход трогаться! Опосля на кораблях и дойдем. Государь наш, батюшка, милостив, урока тебе несполняемого не вменит, к чему живот то надрывать?
Эх, Таисия, знала бы ты, что только невозможным последнее время и занимаюсь. Люб мне этот народ, ведь действительно напишу в завещании, что можно сделать антигравитационные платформы и вечный двигатель — и пока ученые не разобрались, да не отговорили — мастера ведь сделают. Да, раскачиваются тяжело и долго — зато потом не остановить, попрут на теорию своей практикой. Плюнут, проходя, в удивленные глаза теории и пойдут дальше, не замечая границ. Не получается? А мы вот тут поправим. Все одно не выходит? А мы соседей кликнем, да всем миром навалимся. Главное, чтоб не разрозненные люди по своим домам прятались, чтоб реакция пошла. А мне в той реакции отведена роль катализатора. Расходуемого. Скорее даже детонатора — коли взорвусь тихо и неторопливо, детонации не будет — а коли ярко и разом — полыхнет, будь здоров. Вот и тороплюсь, сжимая годы до месяцев, создавая критическую массу. Но про ядерную физику Тае не рассказывал, приводить пример бессмысленно.
— Хозяюшка моя, ты давеча тесто ставила. Вот и скажи мне, отчего ты печиво выделывала не раньше не позже, а именно в срок? Отчего ты тесто не неделю назад поставила, чтоб вчера не возиться?… Вот и с моими делами так — летом уже поздно будет… А «Опосля» у меня нет. Помнишь, еще в стольном граде тебе признался — нету у меня вида на старость, уж прости еще раз. Жизнь моя, как у птицы — лечу, пока крыльями махать есть силы. Вот и не могу крылья складывать.
Тая прижала меня к себе теснее, и, зарывшись носом в запутанные ей волосы, тихонько сказала.
— Ну, хоть до утра тогда отложи свои дела …
Да и действительно, полежат они, не тесто ведь. Прикрыл светильник глиняным колпачком, гася транспарант «Добро пожаловать». Все мастера, дальше сами…
Отсыпался все же в санях, пока вокруг проплывал парадный строй леса, блестящего начищенными снежинками и белея идеальными подворотничками. Дожил, даже мысли по ранжиру начинают строиться и отдавать честь.
Кстати о лесе. Выкарабкался из мехов и постучал в спину нашего зипуна — едем к лесорубам. Буду их огорчать, как уже отработали в Вавчуге. Теперь приемщики леса будут принимать столько стволов, сколько лесорубы посадят новых. Правда, за стволы теперь будем платить дороже. Ну а с Боцманом обсудим механизмы защиты этой схемы, так как приписки и в этом времени никто не отменял.
Собственно, корни проблем с коррупцией моего времени и лежат в годах немногим предшествующих моему появлению тут. Государственных чиновников ставили на должности «на кормление», то есть крестьяне должны были нести им, если и не деньги в конвертиках, то в узелках вкусную «мзду», что в это время переводилось как «вознаграждение за работу». От казны такой чиновник ничего не получал.
Потом опомнились, и чиновники начали получать жалование от казны, а мзду брать им запретили. Угу… Так до моего времени и запрещают …
Еще порадую артельщиков новым заказом. Будем покупать у них саженцы деревьев, по цене в половину ствола. Это помимо тех лесов, что они засаживать должны будут. Пусть баб своих к делу привлекают, леса тут буреломные, коли молодые саженцы пересадим — вреда лесу не будет, одна польза от прореживания. А вот если саженцы повредят, и они не приживутся — будем штрафовать. А чтоб обид не копить, кто виноват, что не прижились — их же бабы со стариками пускай и сажают деревья, где укажем — и за то будет им вторая половина цены ствола. Вот так, теперь лесорубы в два раза больше заработать смогут. Но и потрудиться в два раза больше надо. Это пряник. Про кнут им напоминать, думаю, без надобности — сколько у меня людей на все эти работы найдется, они уже видели.
До первого куста эллингов верфи добрались в кромешной темноте, и застали его гулко пустым, чего и следовало ожидать. Переговорили с охраной и дедком-смотрителем из местных — обрисовал обстановку. Через пару дней тут встанет на постой 15 тысяч человек, так что — все лишнее убрать, баб в селе спрятать, свиней увести к соседям. Или наоборот. Это, конечно, шучу. Но в каждой шутке есть доля правды, и мужики от земли это хорошо знают. Особенно жившие на порубежье.
Инструмент и оборудование верфи вывезли в первый куст, еще, когда уходил народ, выполнивший царский заказ. Верфь законсервировали неплохо, снежного намета внутри нет, стены не проморожены. Старичок клянется, что протапливал длинные хребты печей каждое утро, но верилось в это с трудом, печи стояли холодные. Ну да ничего, скоро добавим этой мрачности оживляжу. Велел начинать протапливать, и весь следующий день этим заниматься.
День провел в инспекции верфи, сразу писал бумагу для Адама, куда кого распределяем. В первую очередь оставляем тут самых ослабших — в первом кусте до лета эллинги не освободятся, да и эти эллинги еще не перестроены по трехэтажному плану. Пока не отстроили казарм, ночевать на верфях будем по очереди, ночь через две. Офицеров в рабочий поселок. Остальным, ставить шатры и обкладывать их соломой. Солому покупать в деревне, под лозунгом — кто продаст нам соломы, у того и живность на мясо купим. А летом эти счастливцы смогут пару новых животин завести.
Особо подчеркнул генералу, что корпус тут будет стоять долго, и отношения с местным населением должны быть теплые. Жалобы на задранные юбки и воровство буду рассматривать очень внимательно, и виновных подводить под указ Петра о шпицрутенах. Собственно, можно считать — смертная казнь с садистским уклоном.
Во второй половине дня сделали короткий рывок к первому кусту верфей. Тут душа отдыхала, глядя на суетящийся муравейник. Даже сумерки февраля не скрывали россыпи огней с этого праздника жизни. Остановил сани на подъезде, раскурил трубочку, собираясь с мыслями. Морпехи весело переговаривались с парой конного охранения верфи, встретивших нас минут 15 назад. Наш зипун спокойно и вдумчиво журчал в сторонке. Жизнь текла, не особо интересуясь нашими планами.
Выбил трубку, времени действительно мало, до весны, кровь из носу, надо спуститься до Азова, посетив при этом артели и Боцмана, а то все лето улетит коту под хвост.
Трое оставшихся на верфях мастеров-корабелов встретили нас как родственников. Этим вечером даже не обсуждали дела. Хорошо так посидели, по семейному.
С утра, аккурат после заутрени, отправил Таю на рыбалку и засел с мастерами за дела, сразу отринув накопившиеся у них проблемы — мол, вы мастера, флот построившие, или кто? Уж достроите эту восьмерку фрегатов, коли с предыдущими справились, а вот новые шесть — закладывать не будем! … Об этом у нас и пойдет речь.
Расписывали план. Точнее два плана — как эвакуируем все имущество верфей на построенных фрегатах, и кого из плотников оставляем переоборудовать эллинги под казармы. Соответственно, кого их работников забираем на новые верфи, а кого дамой отпускаем.
