Александр Богатырёв - Самолет для валькирии
Скрытый наблюдатель, увидев что произошло, забыл как дышать.
Василий, зная о его присутствии добавил шизы восклицанием. На испанском.
– Следующая остановка – звёзды!
И палец к небу поднял.
Погрузка много времени не заняла. Уже вскоре, дверца летательного аппарата скользнула на своё место. Василий проверил, хорошо ли пристегнулась Паола, уже заранее начавшая трястись, не зная, какой фортель выкинет патронесса на взлёте, но предполагая, что будет он потрясающим. Для стороннего наблюдателя будет потрясающим. А вот саму Паолу Натин явно не спрашивала, каково ей-то будет при этом.
Паола вцепилась в подлокотники кресла и приготовилась.
Ожили панели управления перед Натин. Она что-то там набрала. Хихикнула лукаво и взялась за ручки управления.
Для наблюдателя в колючках всё выглядело иначе.
Неожиданно, вся поверхность "скалы" засветилась всеми цветами радуги. Да так, что на неё стало больно смотреть. Как будто маленький кусочек солнца зажёгся в недрах джунглей.
Вдруг поднялся сильный ветер. В разные стороны от бывшей скалы, превратившейся в осколок солнца, полетели грязь, обломки лиан и веток. Сияющее "нечто" дрогнуло и на ревущем столбе горячего воздуха всё ускоряясь двинуло вверх.
Что было дальше наблюдатель не видел, так как точно в лоб ему прилетел хороший чурбачок.
Ох не зря Великий Инка Капак предупреждал, что будет опасно!
Стоящие на дороге услышали из недр леса всё усиливающийся гул. Где-то над лесом взвилась стая птиц и спешно полетела куда подальше. И вслед за этим над лесом показалась, как причудилось многим, сверкающая лодка с треугольными крыльями. Чем-то сильно похожая на стальной наконечник копья.
Лодка покачнулась и всё круче задирая нос к небу рванула вперёд. Ещё несколько секунд, этот "наконечник копья", стал вертикально и рванул вверх.
Проткнул низкие, слабые облачка и постепенно отклоняясь к востоку всё ещё набирая скорость устремился в небо.
Ещё долго люди, смотрели вслед улетевшему самолётику прогрессоров, пока ветер в вышине не порвал слабенький белесый облачный след.
Вознесение завершилось. При тысячах свидетелей.
И все они очень хорошо запомнили слова Вождя: "Мы ещё вернёмся!".
Собаки бешеные
На обратном пути с Солнцем был уже совершенно иной эффект, нежели на пути туда – стремительный закат.
И так как всю дорогу смотреть было не на что, а автопилота подменять глупо, просто потратили его на неспешное обсуждение впечатлений от вояжа. На Паолу, "нырок" Солнца под горизонт уже не произвёл такого впечатления, как заход на востоке по пути в Парагвай. Её, оказывается, мучил другой вопрос. И она его поспешила задать.
– А кто такие "серые ангелы"?
Василий уже и забыл свою пикировку с Натин, где упомянул их в контексте "мы – серые ангелы". Поэтому решил дать развёрнутый ответ.
– Есть очень древняя легенда про "серых ангелов". Апокриф – начал он. На этих словах и Натин навострила уши.
– По ней, когда воинство Люцифера ринулось штурмовать Небо, в нём не было тех, кто занял сторону… людей. Они же не стали и на сторону тех, кто защищал небо. И всё потому, что люди, по замыслу Творца, были третьей стороной. И полем битвы Света и Тьмы. Теми, кому, в отличие от ангелов, изначально была дана свобода выбора. В том числе и своего Пути. Им изначально дана была возможность не просто славить Творца, но возможность подняться до Него. Стать Богоподобными. Изначально люди были далеко внизу. Их стезя – Путь. И на этом пути они могли всё. Если бы захотели. Но так как они в этой войне были третьей силой, Творец дал им в защиту Серых Ангелов. И Серым же дана была возможность творить и Зло, и Добро. Как и людям. Поэтому, Серые Ангелы стоят посередине – Между Небом и Адом. Их личный Путь оградить людей от произвола двух Сил. Но если вдруг случится так, что Серые Ангелы покинут мир людей, им на смену придут Ангелы Тьмы. А это и будет – Апокалипсисом.
– Значит, Серые Ангелы – защитники людей?
– Да.
– Но почему в мире так много зла? Серые Ангелы не справляются?
– Людям дан выбор между Злом и Добром. Они выбирают.
– Значит, если все люди выберут Зло…
– …Серые Ангелы уйдут. И наступит Конец Света.
– Теперь я поняла твои слова сказанные тогда. – задумчиво глядя в потолок полный звёзд сказала Натин. – Ведь действительно, если мы сейчас уйдём… Наступит тот самый Конец Света. Этот мир убьёт сам себя.
– А то, что вы делали в Парагвае – к тому, чтобы не допустить Конец Света?
– Да, Паола. И кажется нам удаётся. Мир потихонечку меняется под нашими отчаянными ударами. Если Парагвай поднимется и победит врагов – Зверь станет слабее.
Натин поняла о каком Звере шла речь – том самом процессе, постепенно захватывающем мир, который они хотели остановить.
Паола – всё поняла по-своему. Всё-таки она была католичкой.
Напряжение последних дней расслабило и Натин, и Василия.
Никто из них не подумал как их слова могла понять Паола.
В результате, каждый думал о своём.
В меру своих "тараканов".
И выводы сделал соответствующие.
* * *
Григорий не знал за что хвататься в первую очередь.
С отбытием брата, прогрессорши со своей "фавориткой", всё внезапно пошло наперекосяк.
Он некоторое время упрямо тянул лямку, организуя тренировку своих "архаровцев", но вскоре угрозы выросли до такого масштаба, что противодействие им стало занимать всё больше и больше времени. И что самое поганое, просто переложить внезапно возникшую проблему на чьи-то плечи было невозможно.
Даже Богданов, являясь одним из наиболее посвящённых, был не в состоянии вытянуть. Ведь в деле были замешаны такие силы, для которых он был ничем.
И началось всё со школы.
Стоило только Василию отбыть в Парагвай, так тут же активизировался попик, которого наняли вести Закон Божий. Так как привёл его в гимназию Григорий, то он чувствовал ответственность за то, что этот идиот стал делать.
Сначала попик попробовал мутить воду в самой гимназии. Стал грубо цепляться к училкам. По самым вздорным поводам. Совал нос везде, где только заподозрит "нарушение основ нравственности" или "поругание Веры". Последнее у него было больше для отговорки, но весьма скоро в гимназии создалась очень нервозная обстановка. Тем более, что училки не могли просто послать этого приставучего попа "в далёкое путешествие". Ведь он был "святой отец". Со всеми вытекающими.
И к несчастью, все эти обстоятельства дошли до Григория лишь через неделю, как поп начал свой "крестовый поход за нравственностью". Но когда Григорий таки посетил гимназию, страсти там накалились до предела: поп обнаружил вывешенные правила внутреннего распорядка, узнал, что большую часть стандартных пунктов из этого списка выкинул Васса Эсторский и начал витийствовать.
Григорий, глядя на все его потуги понял, что сей кадр вряд ли будет занят преподаванием своего предмета. А будет он занят поиском "компромата" и сколачиванием вокруг себя группы единомышленников. Благо около него уже тёрлись какие-то засаленные личности, совершенно никакого отношения не имеющие ни к гимназии, ни вообще к преподаванию чего-либо.
Григорий попытался поговорить с учителями.
Женщины, уже сильно запуганные, изображали из себя серых мышек и что-то там пищали религиозно-нравственное. Мужики-преподаватели после небольшого давления таки раскололись и выложили всё как есть. Тем более, что поп уже и их успел достать. А когда узнал о "Крамольном Предмете" – астрономии – речь его вообще в визг перешла.
Видя это Григорий прошёлся по учителям по новому кругу. Причём вопрос у него был всего один: "приставал ли поп к женщинам?". И так как да, приставал, то все ответили утвердительно. И не важно что установить факт сексуальных домогательств не удалось, Григорий с радостью уволил попа. С формулировкой: "За нарушение норм морали и нравственности". А так как по виду попика было ясно, что он не остановится, "с радостью" разнёс сию новость и формулировку на весь Питер.
Пока же пыль не улеглась, Григорий велел убрать с глаз долой "Правила", составленные братом, а также не заикаться о предмете под названием "Астрономия". Так как всё равно вводить его собирались лишь с нового учебного года – с сентября, – то Григорий всерьёз надеялся что к тому времени всё устаканится и проблема со вздорным попом решится.
Но не тут-то было!
* * *
На Василия, известие о неприятностях вокруг гимназии произвели эффект весьма удручающий. Если предыдущие вести о них здесь, в новом мире, он встречал всегда лёгким пожатием плечами, то тут его реакция говорила сама за себя. Это уже были не просто неприятности, а Неприятности!
Он быстро сопоставил то, что он сам сделал, на что давил поп в своей пропаганде и проповедях. И выводы были у него весьма печальными.
– Кажется, брат, мы вляпались… Точнее нас вляпали!
