Андрей Левицкий - Пароль: «Вечность». Падение небес
С громким хлопком открылся люк, где–то в основании дома, между свай упал, разворачиваясь, канат. Парень соскользнул по нему, ловко перебирая руками. Шлепнул ногами в грязь, подняв брызги. Грязь его не смущала, он бодро затопал из–под дома на свет — по лужам и по мутной жиже, не разбирая. Подошел к сендеру и встал, разглядывая приезжих. Глаза у мальчишки были яркие, большие, они выделялись на сером малоподвижном лице, как что–то чужеродное — будто взяли чужие живые глазищи и вставили чучелу, слепленному из болотной тины.
— Лезь на капот, — сказал Альбинос.
— Дядьки, ежели на болота хотите попасть, — заговорил паренек, усаживаясь поудобнее, — езжайте дальше по берегу, там соседский дом, навроде нашего на столбах устроен.
Он сместился вперед, поставил ноги на бампер, оглянулся.
— Болотные там всех пожрали, а плот не тронули. Плот стоит на месте, поснимали мы с батей оттуда лебедку, то да се, однако по болоту на ём и теперь пробираться можно, чего ж не пробираться! Болотные не тронули, им ни к чему. — Он понизил голос: — Токо я бы вам сказал: не лезьте вы в ту болотину, недоброе там теперь стало, смертное все. Не как прежде бывало.
— Про остров расскажи, — прошептал Разин, подавшись вперед.
Парень посмотрел на мать с отцом, опять обернулся.
— Отъедем, и расскажу.
— Газуй, Музыкант, — кинул Егор, устроил оружие на коленях и махнул рукой.
Когда сендер отъехал на приличное расстояние от поселка, парень попросился в кузов. Альбинос посмотрел на Разина, тот кивнул. Проводника посадили между Илаем и Белорусом.
— А на бетонном острову знаете, ктось нынче живет? — начал юный обитатель болот.
Белорус вопросительно глядел на него.
— Плохие. Быстрым плотом туда–сюда носются. Ох, и скорая же штука, этот плот, летит прям! Болотные не трогают тех, которые на острову. Или боятся, или дружбу водят, а только не трогают, хотя и злые теперь болотные стали. Раньше боялись нашего брата, рыбарей, а теперь ох и злые. Не ходите вы на болотину, пропадете.
Он оглядел сидящих по сторонам. Белорус хмыкнул. Илай вообще никак не отреагировал.
— Не передумали, значится… Стало быть, плот соседский заберете, боле он никому не надобен. Хороший плот, крепкий. Только справа у вас неподходяща, вот чего!
— Чего неподходяща? — удивился Белорус.
— Справа, снаряжения ваша. На болоте така вот годнее, — парень постучал себя в грудь, куртка на нем зашуршала, будто накрахмаленная рубаха.
— И что же это? Из чего?
— Мешковина, чензиром пропитана, — охотно пояснил парень. Он, похоже, страшно гордился тем, что у него «справа» не хуже, чем у старших. — Чензир дорогущий, ух! Но батя сладил мне справу, настоящу, годну.
Он снова постучал себя в грудь, быстро улыбнулся, сверкнув глазами, и серьезно сказал:
— А только лучше не ходите на болотину, ну ее. Живы будете, возвертайтесь. Опасно нынче. И стреляли недавно, опять же. Батя говорит: десять стволов палили, не меньше. Возвертайтесь домой, дядьки.
— Жми, Музыкант, — скомандовал Разин.
Сендер взревел мотором, грязь полетела из–под колес. Ехали вдоль береговой линии, а парень стоял за спиной у Альбиноса, изредка указывая на ориентиры в болоте, чтобы с пути не сбиться.
Солнце подбиралось к зениту, было жарко, вонь усиливалась. Днем грязь подсыхала, образуя корочку, колеса сендера взламывали ее, в трещины выплескивалась жижа, брызгала во все стороны, исходила паром.
Вскоре добрались до соседнего поселка, который мало чем отличался от предыдущего. Двери домов стояли распахнутыми настежь, клочья тумана вплывали в них, решетки на окнах были выломаны. Сендер остановился в тени у ближайшего дома, Белорус спрыгнул в лужу и пошлепал в полумрак под помостом. По свисающему из распахнутого люка канату Тим залез внутрь, остальные следили за ним.
Вскоре Белорус вышел из дома и крикнул:
— Туран, поднимись, помоги! И сендер вокруг пусть объедет!
Туран пролез в люк. В просторном бревенчатом сарае было тихо, сыро и пусто. Дощатые перегородки, когда–то разделявшие его на комнаты, оказались разбиты и обрушены, от мебели остались только обломки. Да и мебель–то была убогая, похоже, раньше под стеной стояли нары в два ряда, грубо сколоченные столы и стулья. Крушили их основательно и явно с какой–то целью — ни одной целой доски не осталось, ни единой скамьи. Остатки нар валялись вперемежку с клочьями отсыревшего тряпья. Тюфяки изодраны и выпотрошены, повсюду на полу солома, все почернело от сырости и уже успело заплесневеть, покрыться лишайником. В этакой сырости дома без присмотра простоят недолго — прогниют и развалятся.
На стенах были потеки грязи, особенно много у дверей и окон, в пластах засохшей болотной жижи отпечатались следы широких лап.
Туран разгреб ногой кучу мусора и отступил, скривившись. В грязи возились личинки, жужжали насекомые — теперь это место принадлежало им.
— Знатно погромили, — заметил Тим, заглядывая в комнату.
— Чтобы другие рыбари испугались. Они же сюда приходили, — Туран повернулся к приятелю. — Потому болотные крушили все подряд. Зачем звал?
— Там помост, с другой стороны дома. Его бы к берегу спустить, паром подтянуть, тогда на него сендер загнать сможем.
Они вышли из дома на широкий помост из жести. Белорус ткнул пальцем в плавучую платформу на понтонах с приземистым ограждением по трем сторонам. От нее к берегу тянулся канат. К платформе была привязана небольшая плоскодонка.
— Тут вдвоем надо, — он топнул каблуком по помосту. — Скобы достать, чтоб лист в наклон встал.
Туран прошел на другой край помоста, присев, взялся за ржавую скобу в петлях и спросил:
— Готов?
— Давай!
Они выдернули скобы одновременно. Толстый лист с дребезгом упал, жирные брызги грязи полетели во все стороны.
Зарокотал двигатель, и к дому подъехал сендер. Из него выбрался Разин; Илай и юный обитатель болот остались на заднем сиденье. Альбинос привстал, вопросительно глядя на Турана.
— Давай на пониженной! — крикнул тот. — Самый малый вперед.
И повернулся к Белорусу. На шее рыжего вздулись вены, рубец на скуле и шесть пупырышков по сторонам от него — следы грубых швов — набухли, по лицу струится пот. Тим выбирал канат, которым к дому была привязана плавучая платформа.
— Подожди! — Туран, перепрыгнул через проем, схватился за канат. — Нава–лись!
— И… раз! — подхватил Белорус.
Платформа быстро пошла к дому. Когда понтоны скрежетнули о край помоста, напарники бросили канат.
— А где пацан? — спросил Белорус.
— Здесь он, — сказал Разин, который хмуро глядел на паром с помоста, стоя в двух шагах от Турана.
— Что в поселке? — спросил тот.
— Все так же. Дома в запустении, внутри все переломано, сыро и воняет.
— Ага…
Парень обошел Разина, перепрыгнул на плавучую платформу. Походил вдоль края, остановился и заявил:
— Гоните монету, дядьки.
— Ха, какой скорый, — Белорус опустился на одно колено, укоротив канат, привязал к поручню на углу помоста, затем перебрался на платформу. — Сначала расскажи, как на остров попасть, потом расчет.
— Э… уговор был монету за плот. За остров еще денёг надо! — парень щерился редкими зубами.
— Сколько? — Разин шагнул с помоста на платформу, и та едва заметно закачалась.
— А и еще монетку.
— Ну что вы там? Загонять сендер? — долетел снизу голос Альбиноса.
— Подожди! — Туран обернулся.
Туман у берега полностью рассеялся, но над болотом висело марево, солнце добралось до зенита и жарило нещадно.
— Хорошо, — согласился наконец Разин. — Еще монету. Пойдешь с нами.
Тут пацан перестал щуриться и улыбаться.
— Не бойся, — добавил Туран.
Он поставил себя на место подростка. Соваться в логово тех, кто хозяйничает на болоте, да с незнакомыми людьми… тут сто раз подумать надо.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Чиж, — паренек снова заулыбался.
— Я Туран, этот рыжий рядом с тобой — Тим, а командиром у нас Разин.
— Уже догадался, — Чиж шагнул к Белорусу. — Не шевелись.
По–прежнему улыбаясь, он отвел руку назад. Брови на лице Белоруса поползли вверх, и тут ладонь Чижа хлопнула его со всего маху по шее.
— Ай! — вскрикнул Белорус.
— Теперь шевелись, — разрешил обитатель болот, показывая ему черное извивающееся тельце, зажатое между большим и указательным пальцем. — Сколопендра. Ядовитая…
— Ух, ё! — воскликнул Тим, ощупывая шею. — И много их тут?
— Да, — Чиж бросил насекомое в жижу и повернулся к Разину. — Деньги вперед.
— На. — Разин сунул две монеты в грязную ладонь Чижа и обернулся. — Музыкант, загоняй машину. Белорус, помоги ему, чтоб не промазал.
Туран понял, что ему наблюдать за болотным жителем, чтобы не сбежал ненароком с деньгами.
