Владислав Савин - Страна мечты
Особенно губительной эта тактика была против воинства Чандры Боса, изначально набранного из всякого гнусного отребья. Любящие грабить и убивать безоружных, они массово дезертировали, столкнувшись с лицом современной войны. В свое время японцы прибегли к их помощи, поскольку не имели достаточного числа оккупационных сил. В то же время эти, по сути полицейские формирования, имели недостаточную боеспособность и вооружение для фронтовой службы. Однако же, когда бежать не было возможности, эти негодяи дрались с отчаянием загнанной в угол крысы, зная что в плен их не возьмут, пощады они не просили, да ее им и не давали — и бои с этими подонками по ожесточению иногда даже превосходили немецкий фронт. А японцы, казалось, не знали слова «капитуляция» вообще!
Самураи — отличные воины, но не политики. Страшно представить, что было бы, веди они себя в нашей Индии иначе! Ведь в самом начале, население их приветствовало — точно так же, как на исходе прошлого века, возмущенное нашей строгостью, ждало из‑за гор русских захватчиков. Но японцы сами все испортили, своей нечеловеческой жестокостью и абсолютным неумением идти на компромисс, учитывать чужие интересы — их законом было, за неподчинение, смерть!
Что было страшным ударом для Ганди и его партии — считавших «непротивление насилием» и «гражданское неповиновение», абсолютным оружием. Но когда ИНК (Индийский Национальный Конгресс) всерьез попытался применить это в условиях псевдонезависимости, чтобы заставить японцев отказаться от грабежей — самураи просто убивали на месте всех причастных, не щадя женщин и детей, так что неубранные трупы валялись сотнями тысяч, и по свидетельству очевидцев, можно было проехать сотню миль, не увидев ни одной живой души. До сих пор неизвестно точное число жертв «Делийской резни», а также других подобных преступлений, меньшего масштаба. В Ганге текла красная вода — и были картины, когда тысячи безоружных людей в белых одеждах, стоят перед японским офицером, отвечая на приказ разойтись и приступить к работе, пением молитв, тогда выходят японские солдаты с мечами, и рубят головы, аккуратно проходя ряд за рядом, и никто не бежит, все взывают к богу, готовые к перерождению — пока на площади не остается живых, так было! Стоит ли после удивляться, что и сами самураи не спешили сдаваться в плен?
Делийский десант не был, строго говоря, вызван военной необходимостью. А лишь исключительно стремлением защитить мирное население от истребления отступающими японцами. Одной 70й дивизии было мало, чтобы взять город под контроль — но к счастью, далеко не все индусы принадлежали к ИНК и исповедывали принцип ненасилия. Японский гарнизон был истреблен почти полностью, лишь очень немногим удалось бежать. Толпа приветствовала освободителей — и в то же время на окраинных улицах вспыхивали яростные схватки с японцами, пытавшимися бежать, или, что чаще, подороже продать свою жизнь. Как правило, это было отчаянием самоубийц — и широко известная «атака на мосту», с одними мечами, против пулеметов, тому подтверждение.
«Бойся мечты — она может сбыться». Это сказал мне один из видных деятелей ИНК. «Мы мечтали о независимости — а она оказалась кровавым кошмаром». Одним из крайне неприятных для нас итогом японского нашествия на Индию был крах теории ненасилия, вкупе с огромными жертвами, понесенными именно ИНК. Чандра Бос был убит своими же, до того как мы его поймали — но он мог бы радоваться, что лозунг «винтовка рождает власть» стал в Индии популярнее гандизма. Что послужило причиной еще больших рек крови при размежевании, в сорок шестом, сорок седьмом. Мне искренне жаль храбрых людей, показавших свою верность британской короне, и погибших после, при дележе сладкого пирога независимости. Что подтверждает, бремя белого человека, это не миф — мы действительно были призваны поддерживать должный порядок среди менее цивилизованных народов. Мы ушли — и в Индии начался хаос.
Нас сегодня обвиняют в жестоком угнетении отсталых народов? Но истинный хозяин никогда не будет жесток к своим же рабочим. Я до сих пор не уверен, не была ли затея с так называемым «Британским Иностранным Легионом» провокацией наших левых. В свете описанной выше политики, я был мягко говоря, удивлен присылкой «в помощь» этой банды, уже успевшей показать себя в Африке — а уж когда узнал, из кого этот Легион состоит… В то же время и на освобожденной территории были некоторые трения, как экономического (между помещиками и арендаторами) так и межрелигиозного и межнационального характера. Однако было ясно, что спустить «на усмирение» эсэсовских убийц все равно что тушить костер бензином — да, они бы, как мне писали из Кении, не уступили бы жестокостью японцам, в их понимании «усмирить территорию» означало, не оставить там живых — после чего население оттолкнулось бы от нас, так же как до того от японцев! Интересно, что наш скандалист Уинни даже в своих мемуарах категорически открещивался от своего авторства этой сомнительной идеи! А мне предстояло решить, что мне надлежит делать с этой бандой — и дело было даже не в том, что это отпетые мерзавцы, по которым плачет виселица, Британия имеет богатые традиции даже из такого материала делать первоклассных солдат! — а в том, что нет никакой уверенности, что банда не выйдет из‑под контроля, воюя не за наш, а за собственный интерес.
Мой начальник штаба, в шутку или всерьез, предложил, «окружить эту шайку войсками, и перемешать артиллерией с землей». Но после переписки с Лондоном было решено, во — первых, лишить Легион и тени самостоятельности (заменив все командование, до ротного уровня включительно, британскими офицерами), а во — вторых, использовать исключительно не на британской территории, а например, в Индокитае, Ост — Индии, французской Африке, где последствия даже в худшем случае не могут быть столь катастрофичны. Процесс был несколько задержан нехваткой требуемого числа офицеров, владеющих немецким языком. И переформированный Легион активно участвовал в боях во Вьетнаме, как принимая капитуляцию японцев, так и против коммунистических партизан — но эта история заслуживает отдельного рассказа.
А пока, к Рождеству, фронт в целом вышел на линию бирмано — индийской границы. На рубеж, откуда началось японское вторжение, полтора года назад.
И. В.Сталин. То, что никогда не войдет в мемуары. 21 декабря 1944.
Товарищ Сталин смотрел кино.
Это было и там, в мире «Рассвета» — когда одним из главных видов его отдыха был просмотр фильмов по вечерам. Разница был в том, что сейчас он смотрел их на компьютере — подключенном к плазменной панели, если оставался в Кремле, или на маленьком экране ноутбука, когда приезжал на ближнюю дачу.
Так что, в этом мире после него останется имущества, койка с грубым одеялом, шинель, и ноутбук.
Фильмы были из того мира — иные можно было смотреть и в кинозале. Под настроение, не обязательно советские — вот и сейчас, Сталин смотрел какую‑то французскую комедию с Луи де Фюнесом. Жаль что он нам не попался — вон, Фернандель и Жерар Филипп уже у нас (первый на Днепре в плен попал, второй под Берлином), теперь на «Совэкспортфильме» срок отбывают, кто‑то уже и на нашем экране появиться успел (прим. — см. Днепровский Вал — В. С.). А этот здесь где — в Париже, в музыкальной школе преподавал, как там, или сгинул в огне войны, если так, то жалко!
Хотя война у них, как водевиль! (прим — Сталин смотрит фильм «Большая прогулка» — В. С.). И не оправдание что юмор — про наших бы партизан такое снять, так ведь все бы обиделись, а не смеялись! А у них, как должное — французы! Нация как кокетка, ветреная, непостоянная, склонная к развлечениям, а не к труду — немец бы такого фильма снять не мог. Хотя — немцы вообще, комедии снимают? Да, вроде было там что‑то про привидения и замок Шпессарт.
А ведь можно, наверное, и этот фильм выпустить на экраны, точно так же как «Индиану Джонса»? Там он был снят в 1966, где Де Фюнесу уже за пятьдесят, сам он сейчас себя узнает? Да и мало ли похожих людей. Если на показах «Индианы» мы заработали валюту, для покупки в США многих полезных вещей, не потребовалось золотой запас тратить. Вот только на какую зрительскую аудиторию выпускать — ведь «Джонс» по духу был истинно американский фильм, ну а это? Хотя во Франции тоже есть что приобрести, в плане технологий.
Или не сыпать соль на рану. Ведь Францию мы потеряли. Мир делится на нации? Напишет ли кто‑нибудь финансовую историю, которая скрыта от глаз, но столь же важна, как военная и политическая? Больше того, является для них движущей силой, «кому выгодно», ищи мотив!
Ротшильды — власть над французскими финансами. А кто контролирует их, тот управляет Францией. А всякие «либерте, эгалите», это не более чем игра на публику. И главная сила Ротшильдов, даже не в деньгах. А в связях, опутавших Европу, и протянувших щупальца за океан. Это — и информация, и кредит, и возможность заключения союзов, ну а деньги, это уже производное. «Филиалы» в разных странах автономны, и в то же время связаны, как сообщающиеся сосуды. Возможность займа у родственных групп, или связанных деловыми соглашениями — это их бессмертие. А лишение этой возможности — смерть. Так что в споре одного со всеми, результат очевиден!
![Владислав Савин - Днепровский вал [СИ от 09.10.2012]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
