Ричард Арджент - Рыцарь зимы
– Ты стал философом, брат мой.
– В этом месте, – произнес Эндрю, оглядываясь в темноте, – где с нами только вши и крысы, философия приходит столь же естественно, как день, сменяющий ночь. Мы остаемся наедине со своими мыслями. В обычном течении жизни люди слишком заняты, чтобы размышлять. Лишь когда у нас нет иного выхода, поскольку больше нечем заняться, мы устремляем взор в глубь самих себя. Ты куда лучше меня, Уолтер. Ты ведь не сражаешься, чтобы заработать чужой кровью на хлеб.
– Я делаю мечи для тех, кто живет убийством, и с радостью получаю деньги за свой труд. Может, я еще хуже тебя? Ведь люди падают от руки того, кому я дал оружие, хотя они мне не угрожали лично. Я – тоже убийца, я убиваю чужими руками, Эндрю.
Тот только вздохнул.
– Что ж, теперь, когда мы обнажили свои души друг перед другом и, таким образом, исповедались, возможно, нам удастся оспорить свой приговор и отправиться в лучший мир, когда придет время?
– Я бы не рискнул полагаться на это, – ответил его брат, – мы можем попасть туда в тот самый миг, когда почувствуем себя такими умными и праведными.
Эндрю громко расхохотался. Уолтер тоже рассмеялся.
Охранник над ними забарабанил по решетке тупым концом копья и велел пленникам сидеть тихо.
Они засмеялись еще громче, приглашая его разделить с ними веселье.
На следующий день их снова провели по улицам города. Теперь в англичан летели уже яйца и камни. На ноги и плечи сыпались удары толстых палок. Проклятия и насмешки слились в нестройный рев. Братья решили уже, что их тащат на казнь или в пыточную камеру, однако, когда процессия достигла дворца, обоих пленников облили холодной водой из ведер, чтобы смыть грязь. Затем многочисленные царапины и синяки были обработаны целителями, наложившими на них различные притирания и бальзамы. Наконец близнецов облачили в простые белые туники и провели во дворец.
Сбитые с толку, они покорно шли по коридорам и внутренним дворикам, пока не оказались в огромном зале, где собрались придворные в дорогих одеждах. У входа красовались огромные слоновьи бивни. На стенах – бесценные гобелены. Занавеси из нанизанных на нитки жемчужин закрывали окна. В центре зала на троне восседал человек, чье роскошное одеяние свидетельствовало о богатстве и знатности. Возле него стоял огромный человек с обнаженным торсом, уперев в пол огромный скимитар, который, по всей видимости, заменял топор палача. Сидевшего на троне кормили лакомствами из рук прекрасные женщины – скорее всего, он был важным визирем, если не самим султаном. Поразмыслив, Эндрю остановился на втором варианте – никто не осмеливался смотреть незнакомцу в глаза.
Переводчик передал им значение сказанных этим человеком слов.
– Я султан. Падите ниц передо мной.
Молодые люди послушались. За каждым их движением наблюдал здоровяк, стоявший у трона с огромной кривой саблей. Эндрю и Уолтер коснулись пола лбами и ладонями.
– А теперь сядьте лицом ко мне.
Они опустились на пол, скрестив ноги и выпрямившись.
– Вы рыцари императора Мануила.
– Нет, – отозвался Эндрю. – Я рыцарь короля Балдуина Иерусалимского. Это мой брат, помощник оружейника.
– Вы пришли в мое королевство, чтобы убить меня.
– Нет, мы хотели лишь добраться до своей родины – Англии.
– Я могу в следующий миг отрубить вам головы.
– Да, – согласился Уолтер. – Это в вашей власти.
– Посмотрим.
Султан повелительно щелкнул пальцами, и тут же знать расступилась, образовав узкий коридор, вдоль которого выстроились мужчины. Каждый из них держал нечто, больше всего походившее на маленький мешок вроде тех, в которых держат муку. Они были туго набиты чем-то и превратились в небольшие вытянутые дубинки.
– Теперь вы побежите, – приказал султан, – и вас будут бить.
– Пройти сквозь строй… – пробормотал Эндрю. – Нас заставят пройти сквозь строй. Готов поспорить, эти мешки набиты камнями. Постарайся не потерять равновесия, Уолтер. Если упадешь – забьют до смерти, не давая подняться. Я побегу первым…
С этими словами Эндрю помчался по узкому проходу. Мужчины размахивали мешками, которые на самом деле были набиты песком, осыпая его ударами по плечам, голове, животу и спине, некоторые целились в почки. Все они были весьма чувствительными, но не смертельными. Вскоре за ним последовал Уолтер. Обоим братьям удалось добраться до другого конца дорожки, ни разу не потеряв равновесия. Они задыхались от бега, многочисленные синяки ныли, тела, которым сегодня снова досталось, ослабели от голода.
– Еще раз, – приказал султан.
На этот раз Уолтер упал. Открылась рана, полученная в сражении с рыцарями-разбойниками. Она причиняла сильную боль и мешала нормально бежать. Люди с мешками тут же столпились над Уолтером, с энтузиазмом осыпая его ударами. Они издавали восторженные вопли – наконец-то жертва лежала у их ног! Эндрю, услышав крики брата, повернул под градом ударов и помчался к Уолтеру, пытавшемуся кое-как прикрыть голову руками.
Молодой рыцарь рывком поднял упавшего брата на ноги, и они оба, цепляясь друг за друга, уклоняясь от мешков, с трудом доковыляли до конца дорожки. Их силы окончательно иссякли, оба юноши задыхались, не в силах нормально вздохнуть. У Уолтера подгибались колени.
– И теперь… – начал было султан, но внезапно улыбнулся и замолчал, а затем произнес: – Довольно. Вы хорошо проявили себя. Брат помог брату. Можете ли вы назвать мне имя одной семьи – всего одной, которая разделяет мою веру? Которая могла бы поручиться за вас?
Без колебания Эндрю назвал фамилию своего друга, имена его отца и брата, самого Хасана, а также его матери и сестер.
– Откуда они родом? – спросил султан.
– Из страны Йемен. Там выращивают траву кат, и реки, текущие в ней, не достигают моря.
– А, семья Маалуф из Аль-Йемена – очень хорошо, – произнес султан, благосклонно кивая.
– Вы знаете эту семью? – с удивлением спросил Эндрю.
Султан снова улыбнулся:
– Нет, но ты произнес их имена с глубоким чувством, а ведь, должно быть, тебе нелегко выговорить их. Я не знаю этой семьи, но верю тебе, когда ты говоришь, что это твои друзья.
Султан неожиданно принял суровый вид, но сказанные им слова музыкой прозвучали в ушах Эндрю.
– Я отпущу вас при условии, что вы передадите императору Мануилу мои слова. Скажите, что я – милостивый и добросердечный правитель, а потому более достоин трона, чем он. Вы должны повторить мои слова, не изменяя их, – велел султан. – Я полагаюсь на вашу честь и прошу передать ему мой упрек.
– Мы даем слово, – пообещал Эндрю.
Он полагал – и вполне справедливо, – что султан действовал, подчиняясь собственному капризу. Он мог с тем же успехом приказать казнить их на месте. Правители, наделенные абсолютной властью, непредсказуемы. В один миг даруют пленнику жизнь, в следующий – уже забирают ее. Сегодня братьям улыбнулась удача. Завтра или даже через час суждение султана могло оказаться совсем иным.
– А как же наша одежда? – спросил Уолтер.
– Мы дадим вам новую.
– А как же конь моего брата, его меч и доспехи?
– Пусть их, – чуть слышно прошипел Эндрю. – Пошли отсюда побыстрее…
Но султан ответил:
– Мы пытались разыскать доспехи, но их сломали и разделили между собой мои воины. Они невосстановимы. Вам придется уйти без них. Твой конь в моей конюшне. Прекрасный жеребец. Можете взять его. И меч – ах да, какой прекрасный меч! Он был обнаружен, поскольку оказался слишком ценным, чтобы отдавать его простым воинам. Один из моих военачальников взял его себе. Он будет возвращен тебе, когда вы оба выйдете из моего города.
– А золотые шпоры? – настаивал Уолтер.
– Увы, они исчезли навсегда, – скорбно покачал головой султан. Эндрю догадался, что правитель забрал их себе.
– Значит, больше никаких яиц и камней? – уточнил Уолтер – не без легкого негодования. – Нас оскорбляет подобное обращение.
Султан удивленно поднял брови и посмотрел на своего визиря. Тот одарил Уолтера взглядом любящей матери, сына которой собирается отшлепать отец. Султан понаблюдал за своим советником и задумчиво кивнул:
– О да. Будут и яйца, и, возможно, даже камни, но уже поменьше. Мои подданные считают эту забаву своим законным правом. Но что такое несколько яиц и камней по сравнению с возвращенной свободой?
– Ничто, мой господин, – торопливо произнес Эндрю, наступая на ногу Уолтеру. – Сущая безделица.
Молодые люди, кланяясь, спиной вперед вышли из зала.
Через час, усыпанные с ног до головы желтыми и черными синяками, братья миновали городские ворота (Уолтер был в крови, сочащейся из раны на бедре). Офицер сельджуков шагнул вперед и неохотно вручил Эндрю его меч с ножнами и поясом. С ним юноша получил и знамя – флаг султана, который защищал их до самых границ Рума.
На улицах не оказалось желающих швырнуть яйцо или камень. Братья так и не поняли, в чем причина – то ли султан подшутил над ними, то ли решил временно лишить своих подданных их священного права позабавиться. Из толпы выкрикивали оскорбления, нередко весьма ядовитые, но, по крайней мере, не летели снаряды. Враждебность людей, собравшихся по обе стороны ворот, не вызывала сомнений. Многие из них потеряли друзей и родных в недавних войнах.
