Вадим Давыдов - Предначертание
Отлично, подумал Гурьев, некоторое количество самообладания нам отнюдь не помешает. Слизняк в роли дона семьи – это несерьёзно.
— Она спит, приятель, — тихо проговорил Гурьев. — И не проснётся, пока я этого не захочу. Кричать тоже не стоит, все остальные спят таким же богатырским сном. Никто не должен помешать нашей беседе, не так ли?
— Ты кто?!
— Сон в зимнюю ночь, Джованни, — улыбнулся Гурьев. — Давай лучше поговорим о деле, хорошо? А то на перечисление регалий, полномочий и родственников обычно тратится уйма времени, а у нас его не так много. Согласен?
— Ну?
— Я слышал, ты хочешь избавиться от босса. С удовольствием помогу тебе.
— Зачем?
— Игра, Джованни. Игра – самое увлекательное занятие на свете. И выигрыш, разумеется.
— Дальше.
— Пожалуйста. У тебя есть шанс вместе со мной переиграть Чезаре. Тебе ведь не по душе эта идея с похищением, а?
— Абсолютно. Это большой риск и большой шум. И сомнительный результат к тому же.
— Вот. А со мной всё получится. Нужно только немного подкорректировать план.
— Ты не итальянец. Кто ты такой? Ты из…
— Я игрок. Это гораздо важнее. Слушай. Самое слабое место – это процедура обмена заложников на деньги. Я знаю, что задумал Чезаре.
— Откуда ты можешь это знать? Ты что, ясновидящий?
— Вроде того. Ты слушаешь или продолжим радиовикторину «Спрашивайте – отвечаем»?
— Валяй.
— Если ты не будешь действовать так, как я тебе укажу, ты покойник. И ты, и твои братья, и твои солдаты. Чезаре хочет вас всех подставить под пули легавых. И жена Рассела, и мальчишки – просто разменная монета.
— То, что Чезаре – ублюдок, я знаю и без твоих подсказок, красавчик. Твои условия?
— Ты отдашь мне женщину и детей.
— Что я получу взамен?
— Миллион баков и голову Чезаре. И остальных, кого скажешь.
— Срань Господня, — усмехнулся Джованни. — Дай-ка мне закурить, вон там… Благодарю, — он с наслаждением затянулся сигариллой, выпустил в потолок густо-синий дымный клубок. — Силён. Хочешь забрать себе четыре пятых? А грыжу не заработаешь, красавчик?
— Да что ты. Деньги будут в стандартных аккредитивах на предъявителя по десять тысяч каждый. Это вот такая пачечка всего, — Гурьев развёл подушечки указательного и большого пальцев на пару дюймов.
— И откуда только ты взялся на мою голову, грамотей?!
— Не юродствуй, Джованни. Это не твоё амплуа.
— Чего?!
— Хреново притворяешься, говорю.
— Аккредитив – это что?
— Это платёжные гарантии, выпускаемые банками для крупных финансовых операций. Но ты не волнуйся, свой миллион ты получишь сотенными купюрами, которые тоже занимают совсем немного места. Я обменяю жену Рассела и мальчишек на деньги у тебя, и тебе предстоит сообщить Чезаре о том, что всё идёт, как по маслу. А дальше – моя партия.
— Сотенные купюры – это не очень хорошо.
— Это гораздо лучше чем ничего, Джованни. Поверь моему опыту.
— А что, если…
— Ты не на скачках, Джованни, тебя не станут надувать без крайней необходимости. Веди себя правильно, и всё получится. Ну, а «если что», я провалю затею, и ты не увидишь ничего. А за место босса придётся сражаться так или иначе. Смотри, Джованни. Под сурдинку ты можешь избавиться от всех лишних фигур на доске. И выйти из игры чистеньким перед семьёй, да ещё и благодетелем. А чёрную работу я возьму на себя. Чезаре – это ведь только самая большая куча навоза. А есть ещё и другие, поменьше. Я помогу тебе избавиться от всех, кто может осложнить твоё положение нового дона. Что скажешь?
— Что искушение просто дьявольски сильное. А гарантии?
— Какие могут быть гарантии в таких делах? — удивился Гурьев. — Каких гарантий тебе хочется, Джованни? Если бы я был копом, всё выглядело бы несколько иначе, ты ведь понимаешь. А я сижу и уговариваю тебя, как девочку на втором свидании.
— Она точно спит? — покосился на жену Карлуччо.
— Конечно.
— И точно проснётся?
— Я же дал слово.
— Жаль, — опечалился Карлуччо и ухмыльнулся. — А как это?
— Повторить этот фокус у тебя не выйдет. Этому нужно долго учиться. С детства.
— Ага. Ну, ладно. Давай, что ты там придумал. Посмотрим.
— Сначала давай решим, что ты согласен, Джованни.
— Да я согласен, — ухмыльнулся опять Карлуччо. — Ты точно ни на кого не похож, и на итальянца не похож… Вряд ли ты мне конкурент. А плата за неустойку?
— О, это просто. Я снова приду сюда – и не только сюда – и сделаю всё, что захочу или посчитаю нужным. Ты ведь понимаешь это, Джованни? — Гурьев продемонстрировал рекламный оскал.
— Где это ты так навострился тарахтеть по-нашему? — проворчал Карлуччо, рассматривая Гурьева с неподдельным любопытством. — Акцент у тебя какой-то дурацкий, но, если бы не это…
— Обожаю Данте, Джованни. Могу почитать наизусть. Как-нибудь, при случае. Так что, по рукам?
— По рукам.
— Прекрасно. Только, пожалуйста, запомни одну вещь.
— Какую ещё?
— Если с головы миссис Рассел и её мальчиков упадёт хоть один волосок, я выстрогаю из твоих костей набор шахматных фигурок. Художественная резьба – одно из моих любимейших занятий.
— Не сомневаюсь, — после некоторой паузы хмыкнул Карлуччо-младший.
После того, как загадочный визитёр покинул дом, Карлуччо так и не смог заснуть, — до самого утра. Снова и снова прокручивал в голове разговор, смотрел на спящую супругу… Будь он чуть повнимательнее, безусловно, заметил бы, — к окончанию беседы странный «акцент» гостя, так удививший Джованни вначале, исчез. Без следа.
Нью-Йорк. Февраль 1934 г
Втроём они собрались в конторе у детектива – последние приготовления перед решающим часом. Гурьев с некоторым беспокойством поглядывал на Мэгги – девушка выглядела далеко не лучшим образом. Хоук волновался и тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Гурьев, несмотря на внешнюю невозмутимость, тоже был далёк от безмятежности, поэтому слишком большого значения непрезентабельному виду помощницы детектива поначалу не придал. И лишь в ходе обсуждения, ещё раз посмотрев на Мэгги, вдруг проговорил:
— Ты останешься в конторе, Мэгги.
— Что?!?
— Что слышала, — Гурьев чуть повысил голос. — Ты… Тебе нехорошо, поэтому рисковать не будем.
— Но…
— Спокойно, Шон. Поработаю за двоих. Не впервой.
— Чёрт побери, Мэгги!
— Спокойно, спокойно, — остановил разошедшегося детектива Гурьев. Это тебя должен побрать чёрт, жеребец ирландский, подумал он, и едва сдержался. Смех так и рвался из него, щекоча горло и нос. Он вдруг сделал вид дикой озабоченности и пробормотал: – Проклятье! Я оставил карту у тебя в машине, Шон. Принеси её, пожалуйста, будь другом – я должен там ещё маршрут заново отметить.
Помявшись, детектив, подозрительно окинув взглядом Гурьева и Мэгги, стремительно вышел на улицу. Убедившись, что его шаги прозвучали в нужном направлении, Гурьев поймал взгляд Мэгги и широко улыбнулся:
— Солнышко, поздравляю. Надеюсь, теперь этот ирландский остолоп точно никуда не денется.
Мэгги так залилась краской, что Гурьеву стало её даже жалко. У девушки прямо слёзы на глазах выступили:
— Ты что себе…
— Полтора миллиона – отличный свадебный подарок, Мэгги. Всё получится. Даю слово.
— Ты… Откуда ты…
Гурьев улыбнулся ещё шире:
— Ох, Мэгги. Меня иногда самого тошнит от собственного всезнайства. Могу даже сказать, мальчик будет или девочка. Если хочешь. Я знаю, для тебя самой это сюрприз. Но это отличный сюрприз. Один из лучших сюрпризов в жизни.
— Только не слишком вовремя, — улыбнулась Мэгги вздрагивающими губами.
— Глупости, дорогая. Надеюсь, ты скажешь ему, когда всё закончится. Или это сделаю я.
— Только попробуй, — простонала Мэгги.
— И пробовать не стану, — пожал плечами Гурьев, — просто скажу, и всё.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошёл детектив, протягивая Гурьеву карту:
— Эта?
— Да. Спасибо, дружище, — Гурьев взял планшет. — Итак, позиция будет следующей.
План был не таким уж и сложным. Гурьев должен был наблюдать за процессом похищения и вмещаться, если бы возникла угроза жизни или здоровью миссис Рассел и мальчиков. По его наущению, Джованни выступил с идеей усыпить всех троих в самом начале, для чего Гурьев передал ему специально приготовленный для этого раствор. Потом, уже находясь в укрытии, миссис Рассел, придя в себя, должна была написать по требованию гангстеров записку мужу с просьбой использовать как посредника детективное агентство Хоука. Эта деталь плана представлялась Хоуку не самой надёжной, но Гурьев настоял на своём варианте. Мэгги оставалась в конторе в качестве связной и для запудривания мозгов копам. Даже её недомогание оказывалось как нельзя кстати, придавая обстановке вожделенную нотку вящей достоверности. На случай присутствия полицейских непосредственно в конторе Гурьев разработал несложный вербальный код, который ничего не говорил непосвящённым и должен был позволить Гурьеву и Хоуку поддерживать связь друг с другом через Мэгги. Гурьев собирался освободить миссис Рассел с мальчишками, а Хоук – увезти их в безопасное место. В задачу Хоука входило также проследить, чтобы аккредитивы не были переписаны по номерам, что являлось одним из основных условий обмена. Затем Гурьев намеревался разделаться с Чезаре, после чего – бесследно раствориться. Были разработаны и несколько альтернативных вариантов – на всякий непредвиденный случай.
