Мари Польская - С видом на жизнь. Дилогия (СИ)
Я кивнула и мы пошли к общему костру. Над степью висело уставшее солнце, готовое уже вот — вот сорваться вниз. У костра сидел Данияр и слушал тягучую бесконечную песню. Она была словно продолжением бескрайних степей, отражением их вечной жизни без суеты и страстей.
— Это Тамина поет, — промолвил Данияр, увидев нас и приглашая на шкуры, разложенные прямо на земле. — Садитесь к костру.
— А о чем?
— Знаешь, она поет каждый день и всегда о разном. Сегодня она грустит. Эта песня о разлуке, конечности нашего существования и необходимости делать выбор. Обычно она предчувствует будущее, и слова подбирает, чтобы подбодрить или направить. И мне кажется, она поет для тебя, Вета.
— А ты можешь перевести?
Данияр кивнул и начал пересказывать строчку за строчкой, запаздывая за исполнением.
«Гори, гори ясно,
Гори, гори просто,
Гори, гори честно,
Гори — не сгорай!
Как серная спичка,
Как угли в кострище,
Как звезды на небе,
Гори не сгорай!
И тебе не даст сгореть огонь!
Плыви, плыви просто,
Плыви, плыви честно,
Плыви, плыви ясно
По волнам морским.
Как старая лодка,
Как бумажный кораблик,
Как волны морские,
Да по волнам морским.
И тебе не даст утонуть вода.
Иди, иди просто,
Иди, иди честно,
Иди, иди прямо,
По этой земле.
Земля будет пухом,
Земля будет солью,
Земля будет жизнью
На этой земле!
И тебе не даст провалиться земля.
Лети, лети просто,
Лети, лети честно,
Лети, лети ясно,
Лети к небесам!
Как шарик воздушный,
Как светлые птицы,
Лети в поднебесье,
Лети к небесам!
И тебе не даст упасть воздух»!
— Гиль, — позвала я оборотня, после того, как наелась до отвала тушеным мясом с приправами и травами. Он подошел ко мне и сел так, чтобы я могла опереться своей спиной на его. — Я должна тебе признаться…
Он молчал, но было понятно, что он внимательно меня слушает.
— Этот мир — моя иллюзия.
— Это я уже понял, — его голос дрогнул.
— И он исчезнет вместе со мной…
— Ты так за меня переживаешь? — он озорно по — детски рассмеялся. Вообще степь пошла ему на пользу. Здесь он перестал быть серьезным магом или мужчиной, принимающим решения. Он стал мальчишкой веселым и грустным одновременно. Как будто узнав о скорой казни, пытался успеть получить от жизни удовольствие.
— Конечно… мне неприятно думать, что я виновата в твоей смерти, — призналась я. — Это ведь я в Академии вас зачаровала, ну там… на турнире…
— А я знаю, — просто ответил он мне. — Тогда, когда мы ходили к этому… как его… Радику, пока ты с ним говорила, я перекинулся парой слов со студентами.
— И они тебе рассказали?
— Ага… О чарующей голосом ходят легенды!
— И?
— Что?
— Ты не сердишься?
— За что?
— Ну, если бы не я, ты сидел бы во дворце и был бы жив и здоров…
— Амин нашел бы другую возможность со мной разделаться. Так что ты тут ни при чем. И вообще, я очень рад, что познакомился с тобой. Если бы ты не думала постоянно, как вернуться в свою реальность, я бы приударил за тобой. А что? Это же прикольно! Папа удавился бы от злости!
— Не хочешь его увидеть…
— Нет, не хочу. Мне очень здесь нравится, и не хочу тебя оставлять ни на минуту. Вдруг помощь моя понадобится.
— Спасибо тебе, Гиль! Что бы ни случилось, я буду помнить о тебе.
— Ты себя ведешь так, будто прощаешься…
— У меня нехорошее предчувствие. Кроме того, я не откажусь от любой возможности оказаться там. Сам понимаешь, идет война…
— Я все понимаю.
Мы помолчали пару минут.
— Вета, — вдруг обратился ко мне Гиль. — Я хотел тебя предупредить…
Я обернулась и вопросительно на него уставилась.
— Понимаешь… Тут в стойбище жил некий историк Мавей Труссо, как он себя называл. Ты вряд ли обратила на него внимания. За годы существования рядом с орками он и сам стал на них похож. Так вот он назвал тебя Еленой Прилепской. И еще он говорил, что тебя разыскивал король Алекс Ленц и обещал большую награду. А два дня назад этот историк исчез. Я сначала не придал этому значения. А сейчас мне стало казаться, что он отправился за обещанной наградой, — Гиль с какой‑то затаенной болью посмотрел на меня. — У тебя проблемы с королем Лигензии?
— Были… Но там, в реальности, они решены. А здесь… — я вновь начала считать: если это настоящее прошлое, то Алекс заполучит меня только через пару месяцев, так что он может ринуться меня искать. — Здесь он опасен.
— Значит, будем осторожны. На всякий случай я подготовлюсь к внезапному бегству.
— Да, наверное, это нужно сделать. Спасибо за предупреждение, — Гиль отмахнулся, мол, не за что. — Ладно, пойду дальше шпионить и координировать действия своих друзей.
Я поднялась и направилась в свой шатер. На душе после этого разговора стало как‑то легче, но тревога отступать не хотела. И еще этот настырный Алекс… Я улыбнулась, вспомнив о нем. А ведь он сейчас может представлять для меня серьезную угрозу. Надо, действительно, быть готовой ко всему.
Я устроилась перед зеркалом, в которое смотрюсь без устали уже третьи сутки, и позвала Астелиата. Сквозь радужную рябь проступила родная комната в Тиан — Ирре. Мое тело по — прежнему лежало на кровати, возле него стоял на коленях незнакомый мне человек, державший в каком‑то немом отчаянии мою руку. Позади него — Астелиат. Оба мужчины вздрогнули от звуков моего голоса и одновременно посмотрели на меня.
— Астелиат! — обрадовалась я. Человек резко встал с колен, и хотел было шагнуть мне навстречу, но даймон остановил его одним взглядом: властным и насмешливым. Человек запнулся и замер. Астелиат повернулся ко мне и подошел к зеркалу:
— Здравствуй, дорогая!
Я вздрогнула. Слова прозвучали угрожающе. Я растерянно перевела взгляд с Астелиата на второго мужчину, отметив его растерянный вид, поникшую голову и глаза, упорно рассматривающие носки собственных ботинок. Астелиат недовольно на него покосился.
— Вета! — наконец он обратился ко мне. — Мы нашли способ вернуть тебя в твое тело.
Эта новость так меня обрадовала, что мне стало не до странностей. Я подскочила со своего стула и начала прыгать на месте, радостно визжа:
— Ура! Наконец‑то! Я снова буду с вами!
Астелиат снисходительно улыбался.
— Только, дорогая, мне нужно время, чтобы все подготовить. И придется твое тело перенести в лабораторию. Ты ведь не против?
— Нет, конечно! Я только за!
— Я все подготовлю к завтрашнему утру. Так что у тебя есть несколько часов, чтобы проститься со всеми!
— Астелиат! — мне вдруг пришла в голову мысль. — А нельзя еще и Гиля перетащить отсюда? Правда, там, у вас, он умер!
Даймон задумался. Его лицо будто окаменело. По этой маске, от которой повеяло холодом, было вообще не понятно, о чем он думает.
— Вообще‑то, это возможно… — он прямо посмотрел на меня. — Этот человек так тебе дорог?
— Он мой друг, и он — не человек, он — оборотень.
— Я могу дать ему новое тело, но при одном условии…
— Каком? — радостно спросила я. Для Астелиата — все что угодно!
— Как только ты придешь в себя, сразу же выйдешь за меня замуж.
— Конечно, любимый!
Глаза Астелиата яростно сверкнули, а улыбка показалась мне хищным оскалом.
— Поклянись!
— Нет, Вета! Не делай этого! — вдруг закричал человек и кинулся к зеркалу. Астелиат поднял руку и мужчина упал на пол как подкошенный.
— Идиот! — прошипел Астелиат. — Ты нарушил клятву! Знаешь, чем это тебе грозит?
— Что происходит? — я как оглушенная сидела перед зеркалом, не понимая ничего из того, что увидела. — Астелиат!
Даймон выпрямился и вызывающе посмотрел на меня.
— Так как? Дашь клятву?
— Пока ты мне не объяснишь, что происходит, — четко и спокойно произнесла я, — ничего я обещать не буду.
Астелиат зло рассмеялся.
— Ты хочешь знать правду? Изволь! — он гордо вздернул голову. — Я — Великий Князь Томирион! Ты поздно сообразила, я к тому времени уже заменил Астелиата!
— Но как же так? — я растерялась. — А Астелиат?
Наконец я сообразила, кто тот человек.
— Астелиат… — позвала я его прерывающимся от набежавших слез голосом. Мой жених едва сумел подняться с пола. Он попытался улыбнуться. Из уголка рта сбегала струйка крови.
— Ему осталось совсем недолго, — проговорил Томирион, — он нарушил данную мне клятву. А мое проклятие настигает практически мгновенно.
— Пожалуйста, — еле слышно прошептала я, — освободи его от клятвы! Он же твой брат, в конце концов!
