Николай Андреев - За Русь святую!
Кирилл Владимирович разработал также примерную схему самого покушения на Фердинанда. Во время выезда из дворца по пути следования кортежа снайперы должны занять квартиры с окнами, выходящими на дорогу, по которой должен будет проезжать царь болгар. Причем стрелкам отводились места таким образом, чтобы Фердинанд оказывался под перекрестным огнем. Однако стрелять из винтовки по движущейся мишени — слишком опасно, велика вероятность промаха. Нужно было действовать наверняка, поэтому в схему Кирилл включил бомбистов. Тем отводилась роль "тормоза": взорвать машину охранения, тем самым остановив хотя бы на несколько мгновений автомобиль с царем и дав возможность снайперам сделать свое дело. Если же эта схема не срабатывала, то планировалось попытаться подкупить кого-нибудь из доверенных слуг или царских поваров и использовать последний довод заговорщиков — яд. Можно было, конечно, поменять последовательность этих действий местами — но на самом деле вторая схема намного опасней. Здесь существовала вероятность того, что царь узнает о попытке отравления от самого кандидата в отравители, и вся операция сорвется. Была опасность и того, что Фердинанд просто в ближайшие месяцы не будет выезжать из дворца, или его выезды обставят так, что подойти-подобраться не представится возможности. Тогда бомбисты стояли бы в сторонке, и свое дело попытались сделать снайперы.
В общем, в этом плане было столько обходных маневров и вероятностей, что он оказывался довольно-таки гибким — и в то же время уязвимым. Но Кириллу просто не оставалось ничего другого, Болгария должна выйти из войны или хотя бы оказаться парализована: если уж и Борис не отложился бы от Центральных держав, то мишенями оперативной группы становились все прямые наследники пока еще живого царя болгарского Фердинанда. В том числе и пресловутый "пацифист"…
А через считанные дни после поспешной коронации Бориса, волнений в армии и в столице, похорон Фердинанда и множества прочих неприятных инцидентов (например, катастрофических для Турции событий на Босфоре и в Стамбуле), новый царь болгарский получил конфиденциальное предложение от Великого князя Кирилл Владимировича. Романов обещал взамен выхода Болгарии из войны территориальные приобретения, помощь в восстановлении страны после окончания военных действий и вообще — самую горячую дружбу и поддержку. А насчет германских, австрийских и турецких частей, находившихся на территории царства, Кирилл просил не беспокоиться. Был способ решения этой "маааленькой" проблемы. Борису предстояло серьезно поразмыслить, что важнее: верность договору с Центральными державами, поставившему родную страну на колени и почти ее добившему, или же приращение земель болгарских, сохранение единства армии, народа и династии… Естественно, царь Борис принял то решение, которое посчитал правильным…
Занимался рассвет. Воздух все еще был наполнен звуки разрывающихся снарядов и ведущих огонь артиллерийских орудий. Но пушки звучали все тише и тише: русским кораблям было приказано применить фугасы с химической "начинкой". Когда такой снаряд разрывался над батареей, ее обволакивало ядовитым облаком, и через некоторое время она становилась безвредной для Черноморского флота. Артиллеристы просто задыхались или травились "начинкой": противогазов и средств химической защиты турки для людей на батареях не предусмотрели.
Верхний Босфор удалось занять довольно-таки быстро. Первая волна десанта заняла нейтрализованные турецкие батареи, развернула пушки в ту сторону, откуда могли придти разъяренные хозяева-османы. Как раз в ближайшие дни ожидались "гости" из Смирны, городка на средиземноморском побережье, и гарнизон Дарданелл. Тем временем на Верхнем Босфоре уже высадилась третья дивизия с "аргументом" — тяжелой артиллерией. Благодаря участию повстанческих отрядов и применению химических снарядов операция даже опережала график.
Транспортники ушли в Одессу и Трапезунд за новыми дивизиями — и через жалкие полчаса-час в проливе показались силуэты турецких кораблей. Османские судна выглядели детьми, облепившими дородную маму — "Гебен". Когда-то одно его имя заставляло волноваться офицеров Черноморского флота и командиров береговых укреплений. Теперь же Колчак мог отплатить полновесной монетой за прошлые неудачи русского оружия в боях с этим германским страшилищем.
Махина "Гебена" прорезала морские волны, вспенивая воду, бившуюся волнами о берега Европы и Азии, между которыми здесь было несколько жалких сотен метров. Похоже, противник решил наказать зарвавшийся русский флот. Правда, вряд ли германцы ожидали легкой победы. А может, просто переоценили свои силы: теперь, после введения в строй линейных кораблей "Иоанн Златоуст" и "Евстафий", "Гебен" мог и ко дну пойти. Но махина все шла и шла вперед, готовясь открыть огонь по русским кораблям, запершим выход из Босфора в Черное море.
Орудия батарей постреливали… по русским кораблям. Артиллеристам приказали разыгрывать комедию: сделать несколько залпов по нашим судам, так, чтобы или по обшивке полоснуло, или упал снаряд рядом, вспенив воду. Пусть капитан "Гебена" будет думать, что батареи все еще в руках турок. Тогда у него будет меньше причин для бегства. Ведь германцы же не идиоты, им ясно, что бой будет очень жарким. Турки, успевшие подать весточку об обстреле батарей, не смогли узнать о стоящих в нескольких кабельтовых от Босфора "Евстафии" и "Златоусте". Химические снаряды быстро делали свое дело.
"Махина" все шла и шли напролом, паля изо всех орудий — и тут матросы и офицеры "Гебена" услышали рев моторов, а вскоре увидели и черные точки на горизонте. Точки все увеличивались и увеличивались, превращаясь в самолеты. "Ильи Муромцы" летели редкой стаей, намереваясь добраться до "махины", не попав под огонь противовоздушного оружия "Гебена". До того аэропланы ждали своего часа на авиаматках, переделанных под импровизированные аэродромы кораблях Черноморского флота.
Среди "Муромцев", примерно в центре "стаи", затесалось три "Фармана", неуклюжих и маломощных по сравнению с творениями "Сикорского". С "Гебена" открыли огонь из зениток по аэропланам, умело маневрировавшим и уходящим от вражеского огня. Но вот один из "Муромцев" задымился и начал резко снижаться, он сорвался в мертвую петлю и упал в морскую воду. В воздухе раскрылись белые купола — некоторые члены экипажа "Муромца" успели воспользоваться парашютами Котельникова.
Но вот самолеты смогли добраться до линейного корабля германцев — и из передовых бомбардировщиков на палубу "махины" полился напалм. Дотоле неведомое германскому экипажу оружие произвело ужасающее впечатление. Напалм затекал в орудийные башни и стволы орудий, просачивался на нижние палубы…
А потом посыпались бомбы. Следующие "Муромцы", пролетая в считанных десятках метров над "Гебеном", рискуя попасть под прямой огонь зениток, сбрасывали на палубу корабля "подарочки", сотрясавшие металлическую обшивку и даже повредившие несколько орудийных башен. Приближались "Фарманы". Немцы смогли подбить один из них, и аэроплан упал в воду, быстро уходя ко дну. Но вот двое других…
На подлете к Гебену из "Фарманов" на парашютах начали спрыгивать пилоты. Черные кожанки легко угадывались на фоне небесной синевы. Экипаж "Гебена" никак не мог понять, что происходит — до того самого момента, когда один из "Фарманов" ударился о палубу о корабля, а второй взял на таран носовую часть "махины".
Линейный корабль сотрясли два мощных взрыва, пламя, казалось, взметнулось до самого неба. Просто из самолетов сделали "летающие бомбы" — нагруженные взрывчаткой под завязку аэропланы. Всего около шестидесяти килограмм на каждом. Вроде бы мелочь для "Гебена", но вот взорвавшиеся в одном месте, да еще поддержанные горящим напалмом…
Германский корабль дал "полный назад" — а на него уже начались сыпаться снаряды с "Евстафия", "Златоуста" и захваченных береговых батарей. А "Муромцы", которые, казалось, никогда не закончат бомбардировку, все налетали и налетали на "Гебен", чьи орудийные башни, поврежденные напалмом и авиационными бомбами, молчали. Вокруг "Гебена" то тут, то там взметались фонтаны воды — снаряды густо падали и вокруг "махины", и на нее.
Залп "Златоуста" угодил в рубку. Небо заволокло дымом. Еще один удар — и в обшивке корабля, над самой ватерлинией, появилась пробоина. Русским кораблям тоже досталось, снаряды "Гебена" отправили на дно миноносец и серьезно повредили один легкий крейсер. Еще над несколькими нашими судами появились столбы дыма.
"Махина" пыталась уйти — но Колчак не хотел позволить "Гебену" скрыться, как в прошлые разы. Артиллерийский обстрел, напалм и авиационные бомбы сделали свое дело — линейный корабль накренился и сбавил ход, исходя черным дымом, как человек — кровью. Еще одна "летающая бомба" упала на командную рубку, покорежив стальную броню. Напалм пробрался внутрь…
