KnigaRead.com/

Олег Радзинский - Агафонкин и Время

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Олег Радзинский, "Агафонкин и Время" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Кирисенко молчал, не отвечая. “Может, связь плохая?” – подумал Томашев. Он, однако, отчетливо слышал тяжелое дыхание боевого капитана, прошедшего обе чеченские, и приглушенный ропот голосов бойцов, словно рокот волн по гальке.

– Докладывай, капитан, – приказал Томашев. – Какой тип брони? Из чего сделан корпус крана?

– Из пластмассы, товарищ полковник, – приплыл по радиочастотам глухой голос капитана Кирисенко.

– Не понял, повтори, – приказал Томашев: связь явно барахлила.

– Визуальное наблюдение и предварительный анализ показали, что корпус крана сделан из пластиковых блоков, товарищ полковник, – доложил Кирисенко.

В голоса бойцов сзади вплелась странная мелодия: будто щипали одну и ту же струну.

– Ты что, охуел там? – заорал Томашев. – Тебе что, шутки шутить? У нас чрезвычайная ситуация: бойцов потеряли, имеются гражданские жертвы! Какая, блядь, пластмасса: ты ее ПТУРами не смог разбить! Вы что там, пьяные, что ли?!

– Никак нет, товарищ полковник, – отрапортовал Кирисенко. – Трезвые. Мы, конечно, близко к “Юргинцу” не подходили, но снимки с увеличением показывают, что корпус крана не цельнометаллический, а сложен из пластиковых блоков. Словно… – Он замялся, потом решился: – Словно детский конструктор, товарищ полковник.

Кирисенко замолчал. Томашев тоже молчал, обдумывая ситуацию: Кирисенко был опытный боевой капитан, и Томашев ему верил. А вот в пластмассу или стекло, выдерживающие прямые попадания противотанковых ракет, он не верил. Нужно было выбирать между двумя.

Он посмотрел на экран видеонаблюдения, куда поступали кадры живой съемки с Ильинки: изображение было не очень четким, покрыто зернистой точкой, и казалось, что рядом со стрелой крана летают странные мелкие птицы. Без крыльев.

Томашев пожалел, что не ушел в отпуск. Или не заболел.

– Капитан, – сказал полковник Томашев, – я тут что-то разобрать не могу: кто это там кружится вокруг крана? Голуби, что ли?

– Клоуны, товарищ полковник, – доложил Кирисенко. – Это клоуны вокруг крана летают.

Томашев не сразу ответил: он пытался увеличить изображение – рассмотреть. Когда получилось, то пожалел: вокруг высокой стрелы крана и натянутых вдоль нее тросов кружились маленькие плоские человечки в шутовских колпаках. Томашев потер глаза.

– Дроны, что ли? – осторожно спросил он Кирисенко. – Беспилотники?

Кирисенко не успел ответить: в рации что-то щелкнуло, и чужой голос – тонкий, надтреснутый, словно и не голос, а мелкие камушки, – сказал:

– Ах, полковник, полковник, что вы, право?! Какие беспилотники! – Голос насмешливо дребезжал, дробился, будто состоял из морщинок. – Вам же милый, удивительный, но – признаем, признаем – несколько туповатый капитан Кирисенко ясно сказал: клоуны. Отчего вы не доверяете своим подчиненным?

– Кто это? – спросил Томашев. – Почему находитесь на радиочастоте, зарезервированной для проведения спецоперации?

– А почему нет? – примирительно спросил дробненький голос. – Радиочастоты принадлежат народу.

– Что? – не понял Томашев.

Голос вздохнул:

– Радиочастоты, Владимир Захарович, это электромагнитные колебания в диапазоне от трех килогерц до трех тысяч гигагерц, – терпеливо сказал голос. – Это, голуба моя, воздух, а воздух, как известно, общий. Принадлежит всем. Национальное достояние. Как “Газпром”.

Томашев кивнул стоявшему рядом адъютанту и, прикрыв микрофон рации, прошептал:

– Пеленгуй источник радиосвязи. Чтоб в две минуты установили. И свяжись с Кирисенко по запасному каналу.

– Нечего и устанавливать, Владимир Захарович, – сообщил голос. – Я от вас, милейший, не прячусь: вот он я. Взгляните на экран.

Томашев посмотрел на экран: оттуда глядело странное, будто составленное из ниточек лицо с бегающими – в буквальном смысле – глазами. Полковник потряс головой, прогоняя видение.

Изображение отодвинулось, и стало видно, что лицо принадлежит кругленькому, странно одетому человечку в клоунском колпаке. Человек висел в воздухе без видимой опоры, примерно в метре над кабиной крана. Вокруг него, словно мухи вокруг куска мяса, роились плоские, одномерные клоуны. У человека не было рации.

“Во что он говорит? – не понял Томашев. – Через что выходит на радиосвязь?”

– Есть многое на свете, друг Горацио, – весело ответил мыслям полковника человек. – До хера всего есть на свете.

– Кто вы? – спросил Томашев.

– Мы? – переспросил шут, и его нос свернулся трубочкой в складках, словно был сделан из гофрированной бумаги. – Ах, как, право, с моей стороны неучтиво было не представиться. Простите великодушно, полковник. – Человек прикоснулся двумя пальцами к колпаку и щелкнул каблуками высоких лаковых сапог в воздухе. – Мы – гости столицы. Прибыли для ознакомления с достопримечательностями. И вот, – Гог обвел вокруг рукой, и камера, установленная на бронетранспортере, в котором сидел Кирисенко, послушно последовала за его движением, показывая искореженные перевернутые машины, пробоины в стенах горящих домов и трупы на мостовой, – и вот, милейший Владимир Захарович, ознакамливаемся. Хотя, не скрою, не скрою, голуба моя, – вздохнул Гог, – удручены проявленным москвичами негостеприимством.

Человек висел в воздухе, ничем не прикрытый. Такую возможность было нельзя упускать.

– Группа контакта, прием, – вызвал Томашев Кирисенко по запасному каналу.

– Здесь, товарищ полковник, – отозвался капитан.

– Ты его видишь? – спросил Томашев. – Он у тебя в радиусе попадания?

– Так точно, товарищ полковник, – доложил Кирисенко.

– Приказываю открыть огонь на уничтожение, – сказал Томашев. – Из всех средств огневой мощи. Выполняй.

– Есть выполнять, товарищ полковник, – согласился Кирисенко.

А зря.

Томашев следил, как БТР-90 – гордость полка – навел на человека, висящего в воздухе, все установленные на нем средства огневой мощи.

Первой гулко ударила автоматическая 30-миллиметровая пушка 2А42, и сразу за ней с воем вырвалась граната из гранатомета АГС-17. Следом застрекотал, залопотал пулемет ПКТ калибра 7,62-мм. Затем все смолкло.

Замерло.

Снаряды и граната застыли метрах в трех от висящего в воздухе человечка. Гог уселся на невидимый стул над кабиной, закинул ногу за ногу и зааплодировал.

– Браво, капитан, браво! – воскликнул Гог. – Попробуем и мы.

Он хлопнул в ладоши, и замершие в воздухе снаряды разорвались – разноцветные фейерверки заполнили экран праздником кружащихся конфетти. Не хватало музыки и народного гулянья.

– Ах, полковник, – обратился Гог к окаменевшему Томашеву, следившему за происходящим на экране монитора. – Любезный друг мой, Владимир Захарович, позвольте и мне, старику, ответить на ваше приветствие. Дать, как сейчас принято говорить – хотя, признаться, это уже стало клише, – асимметричный ответ.

Он легко перелетел к замолкнувшей пушке бронетранспортера и, прижавшись к ее дулу складчатыми губами, дунул внутрь. Бронетранспортер стал надуваться, словно воздушный шарик, и его корпус сделался прозрачным от распирающего изнутри воздуха. Стало видно мечущихся бойцов, пытавшихся открыть крышку люка, которую – отчего-то – заклинило.

Гог вернулся на свое место над кабиной продолжавшего медленно двигаться крана. Он уселся в воздухе, и клоуны собрались над его головой в колпаке.

Бронетранспортер надулся, стал круглым – без углов – и взорвался, разлетевшись кусками металла и человеческой плоти в форме оперативного полка московской полиции. Коротко стриженная голова капитана Кирисенко поднялась высоко над Ильинкой, словно любопытствуя, где туловище, к которому были прикреплены сорок два года жизни. Да и вообще взглянуть, что происходит.

Гог щелкнул пальцами, и голова Кирисенко в защитном шлеме мягко спланировала вниз и повисла в воздухе рядом с Гогом. Бесцветные глаза капитана моргали под белесыми ресницами, щурясь от отблесков пламени, весело полыхавшего на обломках взорвавшегося БТР-90.

– Капитан, голубчик, – попросил Гог, – доложите о выполнении задания. Обожаю, знаете ли, военную дисциплину, – доверительно сообщил он непонятно кому.

– Задание не выполнено, – доложила голова капитана Кирисенко. – Атака надулась и лопнула.

– Не расстраивайтесь, капитан, – весело ободрил голову Гог. – Впереди много интересного.

И в эту секунду, будто услышав его слова, улица Ильинка, одна из древнейших улиц Москвы, что с XVI века бежала от Красной площади до Ильинских Ворот, вздрогнула, будто от окрика, и поплыла, дробясь, растворяясь, становясь сизым туманом. Стены зданий стали прозрачными, на секунду – на долю секунды – открыв свои тайны, а затем подернулись рябью и поплыли, мешаясь друг с другом, проникая друг в друга, будто полосы легкого дыма. В небе грохнуло, и волчком закрутился фиолетовый смерч – спускавшийся на город торнадо.

Воронка смерча была пронизана багровым огнем – стержень приближавшегося несчастья.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*