Семь. Гордыня (СИ) - Морале А.
Из этого города власть имущие высасывают все соки, а из людей по капле тянут жизнь, словно вампиры… Ад и рай… Чёрное и белое… Нужно что-то менять в этом мире. Не сразу, не везде, но нужно с чего-то начинать, с чего-то — на что хватит сил у обычного 25-летнего парня…
Сегодня Константин решил заскочить на стройку и осмотреться там, вернее, не на стройку, а на будущее место стройки. Кроме плана на бумаге, проекта, ничего ещё не было. И почему люди такие… такие… Неблагодарные, глупые?.. Ведь он старается для них, не для себя. В этот парк, больницу и реабилитационный центр, которые планируются отстроить на месте этих трущоб, будет вбухан не один миллиард его личных денег. И нет, не ради налоговых льгот или повышения самооценки — до вчерашнего дня Костя не собирался афишировать своё участие в этом проекте. Он просто дал денег, разработал всё и выбил у мэра разрешение на строительство. Ему не нужна была ни слава, ни почести… До вчерашнего дня никто не знал об его участии. До вчерашнего…
А буквально вчера каналы Гордеева где-то пронюхали, кто стоит за этим проектом, и растрепали об этом во всех новостях, перевернув всё с ног на голову и приправив свою брехню солидной порцией грязи… Как всегда. И откуда у них информация? О предстоящей стройке знал только мэр, Костя, и несколько его самых надёжных и близких людей…
Новости в газетах и на каналах Гордеевых выглядели так себе…
«Константин Медведев, золотой мальчик, купил землю, решив выгнать всех обитателей. Конечно же, за нищих заступаться некому…»
«Стройка элитного района идёт полным ходом… Акции компании Медведева выросли на 23%…»
«Продаст всё в десять раз дороже…»
«Ну и конечно, господин Медведев получил от государства финансирование на кругленькую сумму, часть из которого осядет в его карманах…»
Да не получал он не копейки! Кто вообще верит в эту чушь⁈ Но люди верили — возле его главного офиса уже собралась небольшая толпа с транспарантами, дубинками, палатками и требованием всё прекратить… Настроение у Кости было препаршивым с самого утра, вернее даже, с ночи, после вечернего выпуска новостей…
Водитель резко ударил по тормозам, заставив Константина дёрнуться в кресле, и громко выругался. По капоту дорогого авто что-то глухо ударило, и на несколько секунд, из-за поднятой ветром и колесами, оранжевой дорожной пыли, видимость в лобовом и боковых стёклах упала до нуля.
— Я посмотрю, что там, господин. — проворчал водитель, открыл дверь и вышел из авто.
Из двух внедорожников позади автомобиля Константина послышались хлопки дверями, на узкую улочку, зажатую с двух сторон кучами мусора, гаражами и какими-то покосившимися строениями, высыпала личная охрана Медведева в количестве четырёх человек, взяли машину Кости в оцепление и принялись мониторить обстановку, опасливо придерживая подмышки руками и готовые в любой момент вытащить оттуда оружие, словно фокусники, достающие зайца из шляпы.
Рыжая пыль развеялась и осела. Из-под капота показалась сначала светлая головка, потом личико, а затем вся девушка целиком, каким-то испуганным, затравленным взглядом озирающаяся по сторонам. Блондинка поморщилась, тихо выругалась, одними губами, помяла рукой челюсть, словно вправляя её на место как заправский костоправ, и медленно выпрямилась во весь рост, с вызовом глядя на пялившуюся на неё охрану Медведева.
«Так они сбили человека? — дошло до Кости. — Девушку! Что за хрень⁈ Куда смотрел Яков, водитель с двадцатилетним стажем? На него это не похоже…»
Константин выскочил из авто под недовольными взглядами охраны (теперь им придётся смотреть в оба, ведь хозяин выбрался из защищённой машины и как нельзя кстати подставился, словно живая мишень) и кинулся к девушке.
Та испугалась, попятилась назад, прихрамывая и выставив руки пред собой в защитном жесте, оступилась и едва не упала. Костя сделал два резких шага, успел схватить её за локоть, удержал от падения и рефлекторно притянул девушку к себе, прижав к груди.
Блондинка затравленно оглянулась, подозрительно посмотрела на хмурых ребят, охраняющих Костю, перевела взгляд на парня, и заглянула в его обеспокоенные глаза.
— С вами всё хорошо? — приятным мужским баритоном, спросил Константин и только после этого обратил внимание на её внешний вид…
Обнажённая по пояс, с тяжёлой, пышной грудью, в испачканной пылью и паутиной песочной юбке… Нет, не нищая и не наркоманка, следов уколов заметно не было, синяки на руках, словно её кто-то хватал или удерживал, но не уколы… Да и дорогой холёный маникюр, ухоженные волосы, золотая цепочка на шее намекали, девушка явно не из этого района. Костя торопливо стянул с себя пиджак, накинул его девушке на плечи и неуверенно замер, не зная, что делать дальше.
— Можете подвезти меня до ближайшего полицейского участка? — пробормотала девушка испуганным, подрагивающим, но приятным мелодичным голоском. — Пожалуйста…
* * *
За три недели до этого…
Ужинали мы втроём — я, Лизка и Ленка Зорькина. Братишка умотал на очередной чемпионат, а муж Лизы пропадает целыми днями по поручениям отца, пытаясь угодить своему то ли хозяину, то ли другу. Я всё ещё не разобрался в их иерархии и отношениях.
После разговора с Гришкой меня не покидало смутное ощущение, что я наступаю на те же грабли, но выбора особого не было. Мне нужен искин, а значит придётся договариваться. По крайне мере, придётся пробовать. Встречу я назначил на завтрашнее утро, так что деваться некуда. Хотя, деваться и так и так было некуда…
— Алекс, — наклонилась к моему уху сестрёнка, — а твоя куколка будет теперь жить с нами?
— Что? — не понял я вопрос и сосредоточил взгляд на Лизке, пытаясь отпустить ситуацию с искином. Завтра… Завтра всё решится и незачем забивать себе голову.
— Я говорю, — повторила Лизка, кивая в сторону Ленки, — твоя подружка будет теперь жить с нами?
— Да, будет. Имеешь что-то против?
— Да нет. Пусть живёт. — задумчиво хмыкнула Лиза, бросив ревнивый, как мне показалось, взгляд в сторону Зорькиной. Да уж… Даже не знаю, уживутся они под одной крышей или нет.
Я отодвинул в сторону полупустую тарелку, взял в руку бокал с вином, сделал глоток, и вспомнил, что о поездке в монастырь я до сих пор не рассказал сестре, хотя она была в этом заинтересована даже больше всех остальных.
— Лиз. А почему ты не спрашиваешь, как я съездил к твоей духовной наставнице? Не интересно?
— Ещё как интересно! — оживилась сестрёнка. — Рассказывай…
Минут за двадцать я ввел её в курс дела, рассказал и про поездку, и про мелкие неприятности, и про достигнутые договорённости. Рассказал почти всё, опустил только мелкие, незначительные и немного личные детали. А когда закончил — увидел две, увлечённые моим рассказом, любопытные девичьи мордашки за столом. Вот тебе на! Не думал, что они так это воспримут, с таким интересом.
— Алекс… — робко произнесла Лизка. — А можешь поговорить с матушкой за меня?
— В смысле поговорить?
— Ну… — сестрёнка замялась. — Можешь договориться, чтобы меня пустили пожить в монастырь? На пару дней всего!
— А сама что? Матушка тебе ведь должна. Ты ей и зелье своё варишь, и лабораторию организовала.
— Должна. — грустно вздохнула сестрёнка. — Но в монастырь меня не хочет пускать, я уже просилась. Ни в какую! А давить на неё препаратом я не хочу. Я тут с ней созванивалась недавно, и знаешь, что интересно?
— Что?
— Когда речь заходит о тебе, она сразу теряется, заикается и старается перевести тему. Словно вас связывает что-то… порочное. Или какой-то секрет. Я уверена, если ты попросишь за меня, она тебе не откажет.
— Ну не знаю… — для вида поломался я, набивая цену.
— Ну Алекс! У тебя с ней теперь контакт налажен, взаимовыгодное партнёрство, дружба — мир, труд, жвачка. Я ей, кстати, за тебя такое понарассказывала! Не удивлюсь, если она в тебя тайно влюблена. Они там без мужиков с ума сходят, но терпят зачем-то и мучаются. А тут ты к ним на три дня заявился, такой молоденький, невинный и наивный. Вот честно скажи, много монашек перепортил? — хитро ухмыльнулась Лизка.
