Ревизор: возвращение в СССР 38 (СИ) - Винтеркей Серж

Но первым делом, все же, нервы не железные, открыл сейф. С облегчением выдохнул — все, что оставил, уезжая, было на месте. Значит, все же, действительно что-то с прослушкой связано, а не с обыском с изъятием и описью ценностей. Потому как если сумели две двери вскрыть без проблем, то и с замком в моем старом сейфе точно бы справились. Кинул туда сразу деньги, что мне Анна Аркадьевна передала.

На душе совсем полегчало. Осталось только выяснить, что тут делали с прослушкой, снимали или улучшали…

Эх, жаль, что я совсем не специалист.

Прошелся по комнатам. Наткнулся на разбитую банку в гостиной. Неужто они мне тут банки били? Но тут мне сказали дружелюбное «Мяу», и кошка, выскочив из-под стула, радостно потёрлась о мою ногу. Понятно, кто тут осколков набил…

Жаль, что Панда не может рассказать о том, что она тут видела…

Взяв кошку на руки, продолжил изучать, что и как в квартире. Остановился перед одной из розеток, внимание привлекла кучка мусора под ней. Так…

Сходил за отверткой.

Аккуратно открутил шурупы, и снял панель. Ну, на первый взгляд, розетка как розетка… И только присмотревшись, заметил, что помимо электрического, есть еще какой-то провод. В данный момент ни на что не замкнутый.

Так… А если там был микрофон? Неужто сняли все же, надоело им слушать про то, как дети кушали и как дети какали… Понять можно, я бы на их месте намного раньше бы сдался… Если так, то, кажется, у меня появился только что прекрасный повод напиться на радостях.

Но разумеется, делать я этого не стал. Быстро в душ, подсушиться, переодеться, и надо ехать на встречу с Захаровым.

Москва

— Что в отчете писать будем? — с угрюмым видом спросил Лебедева, сидевшего за рулем, Шилов.

Тот тоже выглядел нерадостно.

— Нам главное самим определиться, спалились мы или не спалились. — не сразу, но все же ответил тот.

— Хочешь сказать, детский телефон сам собой зазвонил? — с сарказмом заметил Шилов.

— Вот! А если так? На сто процентов же мы не знаем! Вдруг там звонок просто замкнуло? А мы по голове получим, написав, что нас спалили! Майор Волков сам знаешь какой… Потом будет нас при всех звать игрушечными телефонистами и ржать при этом. А нас будут вопросами засыпать, с чего вдруг он так изгаляется… Так мало того, еще и на курсы переподготовки отправить же может. По тайному проникновению…

— Ну, как бы технически звонок могло замкнуть… — внял намеку Шилов, которому тоже очень не хотелось писать, что его группу засекли какие-то штатские. Да еще и подшутили над ними, позвонив по игрушечному телефону и показав тем самым, что знают о том, что они внутри.

— Ну мы все же сделали, что нужно было, верно? — спросил их Петров, — а подозрения к делу не пришьешь. Важно, что нас отправили снять пять микрофонов, четыре из розеток, пятый из трубки. Они у нас все сняты. К чему создавать себе дополнительные трудности, описывая наши предположения?

— Микрофоны-то мы сняли, но прибрали за собой не очень. — поджал губы Шилов.

— Да плюнь на это. Там же эта странная кошка. Она и банку вон, разбила. Меня чуть инфаркт не хватил, когда это услышал. Громко и так неожиданно, зараза! Хозяева на нее спишут и мусор под розетками. — сказал Петров.

— Да и вообще, к чему нам что-то убирать, если нас и так там засекли? — спросил Лебедев.

— Так я не понял, мы договорились, что не пишем об этом звонке, или все же пишем? — спросил Петров.

— Не пишем! — сказал решительно Шилов.

— Кстати, а чего мы не посмотрели, куда провод от этого телефона ведет? — спросил задумчиво Петров, — сразу бы стало понятно, откуда и звонят.

— Ну посмотрели бы, и что? Отправились бы к этому шутнику ругаться, что ли? Нас там вообще в этой квартире официально не было. Выдвинули бы претензию, что нас все же там было? И что он нам за подрыв нервной системы теперь должен? А потом бы еще ломали голову, как и это в отчете отразить? — саркастично отреагировал Лебедев.

— Ну да, без разницы, кто нас спалил… Главное, что спалили…

— Слушайте, а мимо меня какой-то молодой парень с чемоданом проходил. Я еще подумал, что странно, что не на лифте с чемоданом поехал. Но он в квартиру выше поднялся и сам ее ключом открыл. — сказал Шилов. — За несколько минут до звонка. Я сразу успокоился, что не наш клиент.

— Мать его! — воскликнул Лебедев. — Значит, нас все же спалили! Я же читал материалы прослушки, там этажом выше родители этих Ивлевых живут. В детали не вникал, чьи именно, жены или мужа, но ключи от их квартиры у хозяина могут быть поэтому. Похоже, это он из отпуска вернулся раньше времени.

— А может, это просто случайный парень проходил? — спросил Петров, которому очень не хотелось писать в отчете, что их засекли при проникновении.

— Слушайте, по всем критериям, это не очень важно, что нас засекли. Если засекли вообще. — сказал после непродолжительного молчания Шилов. — Провал — это если нас засекли, когда мы ставим прослушку. Понятно, что тогда толку от нее никакого не будет. Ну а в нашей ситуации… Знает этот парень, что она у него была — и что? Ее же больше нет!

— Как что? Если он такой наглый, что по телефону нас детскому набрал, то может потом и в комитет позвонить с жалобой… Начнут разбираться, поднимут наш отчет…

— Какой жалобой? Что связисты ему прослушку устанавливали? Чтобы в психушку попасть? Ты хоть раз о таком слышал?

Все снова замолчали, прикидывая, как же выкрутиться из этой необычной ситуации…

Москва, сквер возле горкома

Приехал в сквер на встречу с Захаровым минут на десять раньше. Пока ждал его, посидел на скамейке, посмотрел, как дети в классики прыгают. И не лень же им по такой жаре. Я вот сейчас вроде молод телом, а ни малейшего желания лишний раз шевелиться. Ползаю в московском полуденном раскаленном зное, как муха в сиропе. Ну да, это не Судак, где в зной бодрит идея дойти до моря и окунуться в него. А в Москве перед деловой встречей боишься слишком активничать, чтобы не вспотеть, и не оказаться в неприглядном виде…

Это в XXI веке прогулки по жаре будут перемежаться с отдыхом под кондиционерами в магазинах или в машине. А сейчас форточку открыл в дороге — вот и вся твоя прохлада. Можно, конечно, еще газировки в автомате взять стаканчик, холодненькой. Да только я никак не могу адаптироваться к тому, что надо ее из стакана граненого общего пить, прополоскав его чисто символически. Нажимаешь, и там струйка такая скудная его изнутри прополаскивает. Холодной водой причем. Мой мозг, помнящий ковид и прочие всякие эпидемии, сразу начинает паниковать и судорожно подсчитывать, сколько народу там из этого стакана водичку до меня хлебало, и сколько там миллионов бацилл ждут своего часа, потирая свои мелкие коварные ручонки… А ведь в юности пил прекрасно. И мыслей никаких посторонних не возникало даже… Как так⁈

За этими меланхоличными размышлениями и застал меня Захаров. Улыбнулся, немного вяло пожал руку и присел рядом на скамейку. Тоже от жары страдает похоже.

— Что, Павел, тебе на Балтике не понравилось, что ли? Ты же вроде только уехал туда недавно, — подначил он меня дружески.

— Да не дают родственники отдохнуть, — махнул я рукой, — дело житейское. Зато вот в Крыму сейчас был, и скоро снова туда обратно поеду, возможно.

— Тоже курорт, — хохотнул Захаров. — Правда, жарковато для меня там. То ли дело в молодые годы…

— Согласен, — кивнул я. — Но полуостров все же интересный. Перспективы определенные имеются…

— Ты на что-то конкретное намекаешь именно по нашей специфике? — оживился Захаров, поглядывая на меня все же немного удивленно.

— Да, — кивнул я уверенно. — Случайно во многом все получилось, но вариант наклевывается для нас очень неплохой, на мой взгляд.

— Ну, давай, рассказывай, не томи, — потребовал Захаров. — Твои идеи обычно хорошую выгоду приносят.

— Столкнулся я в Судаке с одним человеком, — начал я рассказ, — очень, скажем так, активным в своей деятельности. Дядя у него в Киеве сидит в министерстве промышленности в должности замминистра. А племянник под его протекцией в Судаке и окрестностях орудует. И очень уж его деятельность напоминает в некоторых аспектах нашу с вами…