Черный дембель. Часть 4 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

Она посмотрела на Бурцеву — Анастасия и Артурчик курили (Прохоров с появлением Бурцевой не прикасался к своим сигаретам — «стрелял» у москвички «Marlboro»).

— Настя, ты ведь пойдёшь вместе нами в кино? — спросила она. — Мы купили билеты на фильм «Неисправимый лгун» с Вициным.

Бурцева взглянула на меня и ответила:

— Конечно! Если я вам не помешаю…

Во время показа фильма я сидел в зале кинотеатра между Леной Котовой и Настей Бурцевой. Вдыхал базовые ноты аромата духов «Иоланта» и почти выветрившийся к концу сеанса запах табачного дыма. Комедию я в очередной раз посмотрел с удовольствием: в прошлой жизни я смотрел её лишь однажды. Теперь я убедился, что «Неисправимый лгун» — это один из тех фильмов, которые во второй, в третий и даже в четвёртый раз смотрелись не хуже, чем в первый: во время каждого из просмотров я подмечал всё новые пропущенные раньше детали, восхищался мастерством актёров и режиссера.

После сеанса мы отправились в молодёжное кафе, заказали там молочные коктейли и мороженое (первым делом попробовали пломбир с сиропом «Дыня»). Слушали рассказы Насти Бурцевой, которая ещё по пути к «стекляшке» сообщила нам: её отец лично знаком с Георгием Михайловичем Вициным. Она «ошарашила» нас сообщением, что Георгию Михайловичу в этом году исполнилось пятьдесят семь лет. Заверила, что Вицин «совсем не такой, как в фильмах про Шурика». Рассказала, что Георгий Михайлович Вицин «не пьёт и не курит» и увлекается «дыхательной гимнастикой индийских йогов».

— Ты и с Вициным знакома? — спросил Артурчик.

Он стёр пальцем с верхней губы белые «усы», оставшиеся после её встречи молочным коктейлем.

Анастасия Бурцева покачала головой, воткнула ложку в шарик мороженого.

— Нет, — сказала она. — Георгий Михайлович работает в Театре-студии киноактёра. Мы с мамой на их спектакли ещё не ходили. Но с Вициным общался мой папа. Он о Георгии Михайловиче очень хорошо отзывался.

— Повезло твоему папе, — вздохнул Прохоров. — Командира Кремлёвского полка, небось, на все спектакли и концерты бесплатно пропускают. Я бы хоть сейчас в армию пошёл. Если бы меня взяли в полк твоего отца.

— А с кем ещё из киноактёров ты знакома? — спросила Лена.

Настя пожала плечами.

— Ну, я не то, чтобы близко знакома… — сказала она. — Но я много кого видела. А с некоторыми и разговаривала: вот как с вами сейчас. Актёры очень интересные люди. Даже студенты. Моя подруга учится в ГИТИСе.

Бурцева взмахнула ложкой.

— ГИТИС — это государственный институт театрального искусства, — пояснила она. — Я однажды побывала в компании молодых актёров. Они собрались у моей подруги дома. Было весело. Но потом явился её дед, и мы разошлись.

Артурчик усмехнулся.

— Её дед в театре работает? — спросил он. — Или на «Мосфильме»?

Настя покачала головой.

— Ты не угадал, Артур, — заявила она. — Ни там, ни там. Её дедушка очень интересный и весёлый человек. Но он не актёр и даже не режиссер. Да вы все его знаете. И по телевизору не раз видели. Её деда зовут Леонид Ильич.

— Как Брежнева, — произнёс Артурчик.

Он хмыкнул.

Бурцева кивнула.

— Ну да, — сказала она. — Её дедушка — это Леонид Ильич Брежнев.

В «стекляшке» мы просидели почти два часа. Ели мороженое. Слушали Настю Бурцеву. Временами слова студентки филфака МГУ звучали слишком заумно. Но никого из нас это не возмутило. В нынешние «доинтернетовские» времена рассказы москвички для студентов МехМашИна звучали словно пикантные истории из «жёлтой» прессы. Даже Торопова позабыла о своём утреннем недовольстве визитом Бурцевой. Наташа вместе со всеми то изумлённо вздыхала, то улыбалась, то покачивала головой. Но чаще других вопросы московской гостье задавали Артурчик и Лена (Котова так и не позволила Прохорову вновь свести разговор к расспросам о Владимире Высоцком).

По пути в посёлок Лена поинтересовалась у Бурцевой, на сколько дней та приехала в Новосоветск, и где Настя «остановилась».

Москвичка ответила ей одной фразой: «Не знаю». При этом Настя посмотрела на моё лицо.

— Поживи пока у меня, — предложила Котова. — У меня в квартире родителей большая комната. Папа и мама разрешат.

Она тут же заверила:

— Мы с Наташей каждый день сейчас к мальчишкам в посёлок приезжаем. Что в городе делать? А там у них весело, да и речка рядом.

Настя заглянула мне в глаза и ответила:

— Я… не против… если ты согласна.

— Конечно, согласна! — воскликнула Лена.

Я не услышал в её голосе намёков на притворство.

— А куда мы пойдём сегодня вечером? — спросила Анастасия.

Смотрела она по-прежнему на меня.

— Сегодня вечером мы с тобой прогуляемся в очень интересное место, — сообщил я. — Вдвоём.

— Почему это только вы вдвоём? — возмутился Прохоров. — А как же мы? Мы тоже хотим в интересное место!

— Вот именно, — поддакнула Торопова.

— Серый, а как же мы? — спросил Кирилл.

Я заметил, что Котова вопросительно приподняла бровь.

Покачал головой и ответил:

— Вы с нами не пойдёте. Даже не надейтесь. Потому что вас в то «интересное место» не пропустят.

Глава 5

По возвращении в посёлок я первым делом прогулялся в дом Прохоровых, по памяти набрал на телефонном аппарате один из тех номеров, которые мне вручил вчера капитан КГБ.

Выслушал три гудка.

— Зареченский у аппарата, — раздался слегка искажённый голос Льва Петровича.

Прозвучал он на фоне бормотания то ли телевизора, то ли радиоприёмника.

— Здравствуйте, — сказал я. — Мне нужно такси. Сегодня. В шесть часов вечера.

— Сергей Леонидович, это вы?

В динамике раздалось шуршание; фоновое бормотание исчезло.

— Да, конечно. Жду.

— Понял вас, Сергей Леонидович. Такси. На восемнадцать часов.

— Точно.

— Сколько будет пассажиров? — спросил Лев Петрович. — Куда поедете?

Голос капитана КГБ стал громче и чётче.

— Два пассажира, — ответил я. — Поедем к ресторану «Московский».

— В «Московский»? Зачем?

В вопросах Зареченского мне послышалось недовольство.

Я оглянулся на Артурчика, замершего в дверном проёме у меня за спиной.

Спросил:

— Так у вас есть свободная машина?

— Вас сейчас слышат посторонние?

— Да.

Я постучал пальцем по тумбочке.

— Будет вам машина, — пообещал капитан КГБ. — Два пассажира — это вы и Анастасия Евгеньевна?

— Да, два пассажира.

Я посмотрел за окно, где за стеклом и за тюлевой занавеской покачивались ветви кустов малины.

— Понял вас, Сергей Леонидович. Ровно в восемнадцать часов такси с нашим сотрудником подъедет к дому ваших родителей. Номер автомобиля 49−04 мот.

— Я понял.

— Вы запомнили номер?

— Да.

Я снова взглянул на Прохорова — тот не двигался с места, словно приклеенный к порогу.

— Сергей Леонидович, в случае непредвиденных обстоятельств обращайтесь к водителю такси за помощью, — сказал Зареченский. — Я пришлю к вам опытного сотрудника.

— Замечательно, — сказал я.

— Но деньги за проезд вы заплатите по счётчику. Как в обычном такси. Так положено.

Я кивнул и сказал вслух:

— Да, конечно.

— Желаю вам удачи, Сергей Леонидович.

— Спасибо, — произнёс я. — Запишите адрес…

Я застегнул пуговицы на рукавах рубашки (снова пожалел о том, что из моды вышли запонки). Взглянул на себя в зеркало. Увидел, что за прошедший со дня моего возвращения в советское прошлое год мои плечи стали шире — сказались почти ежедневные занятия на турнике. В прошлой жизни я после армии забросил занятия спортом, о чём потом неоднократно жалел. Но теперь я учёл прошлые промахи: не растерял после армии спортивную подготовку, а даже улучшил её. Я причесал волосы на голове; отметил, что за лето они выгорели на солнце и выглядели сейчас почти как седые. Но на семидесятилетнего мужчину я не походил. Да и не чувствовал себя на этот возраст — всё больше замечал, что временами забывал о своём настоящем возрасте.