Писатель: Назад в СССР 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Чёй-то я в кино его не видал, начальник, — осклабился Заяц. — Фуфло гонишь!

— Я начинающий, — буркнул я. — Первая роль в кино.

— А, ну так бы и сказал… — развел руками уголовник. — Давай картинки, начальник, не на пальцах же его натаскивать…

Инспектор уголовного розыска хмыкнул и кинул на стол новенькую колоду.

— Ой красотулечки мои! — обрадовался катала, ловко перетасовывая карты. — На нары позволишь стиры взять?..

— Как себя вести будешь, — строго сказал Олег. — И давай без блатных словечек…

— Лады, начальник, замазали!.. Слушай сюды, фраер… — Он осекся, покосился на инспектора и заговорил уже обычным языком, лишь время от времени срываясь на блатняк. — В преферанс катают с тридцати двух стир, раскиданных на четыре масти… Старшие масти по понту: пики, трефы, бубны, червы. Старшие карты в масти по понту: семерка, восьмерка, девятка, десятка, валет, дама, король, туз. Одна из мастей может быть назначена козырем, тогда любая козырная карта, само собой, старше любой некозырной. В козырной масти авторитет карт сохраняется… — Его руки так и мелькали, раскладывая карты. — Правила взяток и очередность хода в префе такая… Первая картинка, положенная на стол, называется ходом. На ход каждый игрок обязан выложить одну карту. Карты выкладываются так… На ход игрок обязан класть стиру масти хода……

И продолжал, тараторя довольно быстро, рассказывать общие правила, а потом, будто и вправду учитель, велел мне повторить. Хорошо хоть слуховая память у меня неплохая. Я выдал, как на уроке, закончив последним из того, что он сказал:

— … Игрок, имеющий право первого хода и первой заявки в торговле, называется «первая рука». Следующий за ним игрок — «вторая рука» и последний катала — «третья рука».

Только тогда он начал мне излагать, какие виды игр существуют в преферансе:

— Играют на взятки. Игрок обязуется взять не меньше. Остальные должны помешать ему это смастырить, то бишь — взять как можно больше взяток, если выгорит… Заявив мизер, игрок обязуется не брать ни одной взятки. Другие игроки, наоборот, стараются подначить его взять взятки… В распасовках каждый игрок старается взять как можно меньше взяток… Короче, вся маза в том, чтобы, оценив свои стиры, заказать и сыграть наиболее выгодный контракт… Усек, Васек?

Литвинов тихо хмыкнул, но одергивать наставника не стал. После теории перешли к практике. Ну он меня и погонял, покуда я начал хоть что-то соображать! Хорошо, что я не собираюсь играть всерьез, продулся бы до нитки, похлеще Сивашова. Тем не менее, я взмок, хуже чем в литейке. Наконец, когда Заяц махнул на меня рукой, дескать, для кина сойдет, Литвинов вызвал конвойного, велев тому увести каталу. Колоду позволил ему забрать — оценил, выходит, труд учителя на «отлично».

— Ну что? — спросил он у меня.

— Всегда терпеть не мог карты и картежников, — пробурчал я.

— Да, я уже вижу, просадишь ты казенные, — хмыкнул Олег.

— Надеюсь, вы их потом изымете?

— А как же, тут без вариантов!

— Кстати, хочу спросить… Ну возьмете вы их во время игры, а что предъявите?

— Это служебная тайна, — откликнулся он. — Нам главное — получить повод для их задержания, а дальше раскрутим…

— Ясно. Я могу идти, товарищ начальник?

— Погоди! — сказал он. — Вместе пойдем. Подброшу тебя, куда скажешь. У меня служебная.

— Подбрось, подбрось. Мне собраться еще надо.

— Уезжаешь куда?

— Органам ведь всё известно, — подначил его я, но без злобы. — Да ладно. Улетаю. В Ригу, на выходные!

— Шикарно живешь!.. С кем летишь-то?

Я пожал плечами.

— Да был один вариант, да сорвался… Сейчас вот как раздумываю, кого пригласить?

— Узнаю гусара! — откликнулся мой армейский друган. — А мы вот, с Ангелиной, заявление в ЗАГС подали… Через пару недель — свадьба!

— Ух ты, поздравляю! Пригласишь пошуметь-то на свадьбе?

— А то!

Литвинов заполнил какие-то бумаги, и мы покинули отделение. Сели в милицейский «Жигуль». Олег — за руль.

— Куда везти-то?

— Давай… — я задумался и назвал свой домашний адрес.

Выйдя у своего подъезда, я поднялся на четвертый этаж, открыл дверь. Вошел. Привычная тишина и уют охватили меня. Вернее — тишина как раз не была полной, и именно потому веяло спокойствием. Бормотал телевизор. Закипал на кухне чайник. Шумела вода в ванной. Жизнь шла своим чередом. У меня даже на душе стало теплее. Я разулся. Снял пальто и сразу же направился к комнате Наденьки, хотя не был уверен, что она дома. Постучал, в тайной надежде, что ее все-таки нет. Однако она откликнулась, разрешив войти.

— Добрый вечер! — сказал я, появляясь на пороге.

— Здравствуй, — буркнула она, даже не глядя в мою сторону.

— Ты завтра-послезавтра работаешь?

— Нет, у меня выходные…

— Ну и отлично!.. Хочешь увидеть Ригу и Балтийское море?

— Это что, шутки такие?

— Нет, я серьезно… Через четыре часа самолет.

Все время разговора Надежда сидела, скрючившись и засунув ладошки между колен, обтянутых домашним ситцевым халатиком, а теперь — распрямилась, как розовый стебель и медленно расцвела.

— Нет — правда⁈

— Правда. Собирайся!

И с этими словами я вышел в коридор. За дверью послышался радостный визг. Кузина дала волю чувствам. я схватился за голову. Зачем я это сделал? Да затем, что, как учил нас Александр Грин, чудеса надо делать своими руками… Ну а я ведь тоже писатель — я этих чудес тоже не чужд.

Кстати, о чудесах. Свой лучший костюм я оставил в квартире у Анастасии Трегубовой, что надеть-то? Да ладно, что я, в Риге себе не куплю? Посвистывая, я открыл шкаф.

Глава 5

Я покидал кое-какие вещички в старый чемодан и вышел из комнаты, чтобы поинтересоваться, как идут сборы у моей попутчицы. И встретил в коридоре Савелия Викторовича. Он обрадовался:

— Тёма! Вот это сюрприз! Надолго?

— Да я, собственно, за Надей заехал, — сказал я. — Мы с ней на Рижское взморье улетаем, на выходные.

— И это правильно! — кивнул Телепнев. — Мы тоже, с Марианной Максимовной, хотим съездить в отпуск куда-нибудь.

— Очень хорошо! — похвалил я. — Если нужно чем-то помочь, обращайтесь.

— Спасибо, Тёма! — растроганно произнес сосед. — Пойду разогрею ужин. Супруга скоро вернется с работы.

— Передавайте ей привет! — сказал я. — С нас рижские сувениры!

— Счастливого пути! — откликнулся он.

Мы обменялись рукопожатиями, и Савелий Викторович пошлепал на кухню. В это время из своей комнаты вышла кузина. Она была уже готова к поездке. И сияла, как начищенный хрусталь. Как же легко сделать счастливой девушку! Главное — не сделать при этом несчастным самого себя. Ну… постараюсь не допустить.

— Ну если ты готова, тогда поехали! — сказал я.

Лучше выйти заранее. Ведь еще такси надо поймать. Я подхватил наши чемоданчики, и мы покинули квартиру. Тачку поймать удалось не сразу, я даже успел поволноваться — самолёт нас ждать вряд ли станет. Наконец, «Волга» с оленем на капоте притормозила рядом с нами. Мы погрузились и покатили в аэропорт. Хорошо, что в 1975-м году столица не знала еще пробок, и спустя час такси притормозило на стоянке возле здания аэровокзала. Волновался я зря, до вылета нашего рейса оставалось больше часа.

В советские времена аэропорты не напоминали осажденные крепости, где каждого пассажира воспринимают как потенциального террориста, просвечивая багаж и прозванивая одежду на предмет отыскания опасных объектов. Большинство граждан сами сознательно не везли с собой ничего такого, что могло бы угрожать безопасности полета. Что самое удивительное, даже на взлетное поле пускали провожающих, и это способствовало появлению множества романтических сценок в советских фильмах. Кто о чём, а я — о сюжетах думаю.

Нас с Наденькой провожать было некому. И, пройдя регистрацию на рейс, мы погрузились в перронный автобус, который представлял собой два вагончика, прицепленных к специальному тягачу. Этот автопоезд мне всегда нравился, потому что напоминал паровозик с вагончиками, какие курсировали в парках аттракционов. Судя по тому, как засверкали глаза моей спутницы, она тоже была в восторге. Автобус подвез нас к импозантному «Ту-104», со скошенными назад крыльями.