СМЕрШная история часть первая 1941 (СИ) - Киршин Павел

Утро поприветствовало меня солнечным лучом, щекотавшим мой нос и близкими разрывами бомб. С крыши обильно сыпался мусор, а стропила так угрожающе скрипели, что я поспешил на улицу. Небо усеивали кучки разрывов от зенитных снарядов. На запад уходила пара десятков бомбардировщиков с чёрными крестами на крыльях.

— Тьфу. "Суки позорные". — Сплюнув, беззвучно выругался, не сдержав эмоций. На удивление, в доме было действующее электричество и даже нашлась электроплитка. Вскипятив чайник, заварил чай с мелиссой и мятой. Плотно позавтракав, добавил часть найденной заварки к своим припасам. Собранные мной два тощих мешка связал между собой и перекинул через плечо. Ну, как говорится, с богом, покинув приютившую меня избу, направился к горотделу НКГБ. План, как проникнуть внутрь, составил сидя в камере. Осталось немного подкорректировать способ, как подобраться незамеченным с нужной мне стороны. В принципе, это совсем несложно, с моими-то способностями. Обошёл здание с номером десять на табличке, забрался на гараж и спрыгнул во внутренний двор. Главное не торопиться и контролировать возможных свидетелей моего проникновения. Поднявшись по пожарной лестнице до последнего этажа, проник в окно через форточку.

Этот кабинет я присмотрел, как самый оптимальный. Его хозяина следовало бы сдать товарищам гэбэшникам, как злостного нарушителя режима секретности. Человечек был из категории людей, которые оставляют ключ под ковриком, а пароли и шифры пишут на бумажке и прячут на рабочем столе под стекло. Открыв сейф запасными ключами из гардеробного шкафчика, выложил на стол тэтэшник с патронами, печати и по несколько штук разных бланков. Посмотрел в папках с делами принцип оформления и то, как капитан Ивашов Е. К. подписывал документы. На то, чтобы подготовить N‐ое количество записок и заполнить пару бланков, ушло сорок минут.

Дождавшись, когда коридор опустеет, вышел, направившись к Лигачёву. Тот был у себя, отсыпаясь после бурной ночки. Интересно, а кровавые мальчики ему во сне являются?

Глава 4

— Товарищ полковник, с Гродно связаться не можем!! Только с вами! Обстановка тяжёлая, информации где проходит фронт у меня нет! Жилые кварталы, станция и аэродромы подверглись бомбардировкам! ПВО города за сутки сбило до семнадцати самолётов противника! — Майор Барановский кричал в трубку, пока окончательно не сорвал голос. После чего передал трубку связисту.

Подле него переминался посыльный, которого он отправлял в комендатуру. — ...?

— В городе паника. Ни коменданта, ни военкома найти не смогли. Распущена тюрьма. На складах начались грабежи. Много мародёров и дезертиров.

Сиплым голосом майор принялся ругаться, но тут же схватился за горло и шёпотом попросил связиста принести чая. — Позови Шалдина и Блеймана. — Приказал он посыльному, выпив два стакана подряд. Вскоре, прибывшие командиры делали доклад о нынешнем состоянии дивизиона. Затем составили списки погибших, нужных продуктов, боеприпасов и тому подобного.

— Шалдин, возьмёшь полуторку, четверых бойцов и поедешь на станцию. В одном из разбитых эшелонов были 167‐ые снаряды. Бронебойные, трассеры... в общем, номенклатуру ты знаешь. Все, что найдёшь – привези хоть сколько нибудь. — Барановский перевёл взгляд своих красных от усталости глаз на Блеймана. — Петь, добудь хлеба, поезжай в нашу пекарню, проверь что с ней. Если целая, то организуй выпечку.

***

Надя Кувшинова очнулась в высокой траве, возле железнодорожного полотна, куда её выбросило через окно, чудом не переломав кости. Она пролежала без сознания больше часа, пока кто-то случайно не обнаружил оставленную её телом просеку в густых зарослях молодого подлеска.

Оглушённые, посеревшие от грязи и копоти пассажиры бродили вдоль путей с потерянным видом, ожидая чьей нибудь помощи. Вокруг стонали раненые, командирские голоса раздавали приказы, гремело железо. Свой вагон Надя нашла не сразу, тот превратился в груду чёрного искорёженного метала. Он и ещё два соседних были разбиты и перевёрнуты. Пассажиры вместе с солдатами сейчас оттаскивали обломки в сторону от рельс.

Всё время, до загрузки в уцелевшие вагоны, девушка просидела возле длинного ряда тел накрытых авизентом. Больно стиснув плечо, её потянули в сторону и она безропотно пошла за какой-то женщиной, оставляя маму и Колю лежать холодных камнях насыпи. До города они не доехали, впереди тоже бомбили и пути были разрушены. Нестройной колонной добрели до места, с которого увидели озаряемый пожарами город.

Как она добиралась до бабушкиного дома, Надя не помнила. Пришла в чувство, лишь услышав скулёж Дружка, почуявшего знакомый запах. Войдя во двор, девочка сбросила с плеча уцелевшую мамину сумку, обняла повизгивающего пса. Как сообщить бабушке? У неё слабое сердце и совсем нельзя волноваться. Из-за закрытых ставень в доме был полумрак и стоял душный запах сирени. Баба Шура лежала на своей перине свесив с кровати руку, почти касаясь ею лежащей на полу старой‐престарой иконы. Надя поправила холодную руку, положив её вдоль тела, поцеловала пожелтевший лоб.

Первым делом, взяв в доме ведро с водой, напоила обрадованную собаку. Растопив печь в летней кухне, поставила варится картошку. Выпустила запертых курей, насыпав им корма. Похозяйничала на грядках, насобирав зелени и моркови. Скоро, стол сколоченный папой, украсился миской парящей картохи посыпанной укропом и аккуратно нарезанным салатом. В центре стояла трёхлитровая банка вишнёвого компота. Ехавшая из Бреста к своей бабушке, девушка сидела в беседке обвитой виноградной лозой и горько плакала. Слёзы катились по загорелым щекам, падая на их семейную фотографию. Пальчики с грязными, обломанными ногтями гладили родные лица. Строгий, но самый лучший папка, Коля, её старший брат‐погодок и обнимающая их мама. Надя на фотографии стояла чуть в стороне, "телячьи нежности" ей категорически не нравились.

Всего неделю назад, майор Кувшинов получил на обоих детей путёвки в пионерский лагерь. Как они радовались, сколько эмоций было в туземных танцах, исполняемых детьми. Маме дали отпуск и она повезла их сама, намереваясь навестить по пути бабушку. Предъявив с трудом выбитые папой билеты сели в переполненный поезд...

***

Зенитчки спрыгнули из кузова остановившейся машины. Водитель хлопнул лейтенанта по руке, показывая на колодец, спрятавшийся между двух домов. — Видал? Если не знаешь, ни за что не найдёшь.

— Товарищ лейтенант, разрешите зайти в тот дом.

Шалдин недоумённо посмотрел на веснушчатого красноармейца. — На что?

— Там мой бывший командир жил, майор Кувшинов, хочу узнать, где он сейчас.

Мужики плескали друг другу на руки, умываясь, после пыльной дороги и Марк разрешил. — Туда и обратно, две минуты.

Боец припустил быстрым шагом к дому с красивыми резными наличниками. Время было раннее, вполне может быть, там ещё спят. Подёргав запертую калитку, красноармеец залез в палисадник, постучал в закрытые ставни. Переполошив местных собак, он крикнул. — Хозяева! Есть кто?

Скрип несмазанных петель подсказывал, что он был услышан.

— Надюха?

— Я, дядя Серёжа.

— Выросла‐то как. Надь, а где Иван Васильевич? Здесь? В городе?

Девушка заправила светлую прядку под тёмный платок и покачала головой. — Папа в Бресте остался, а нас в пионерлагерь отправил.

Зенитчик смотрел на дочку бывшего командира, не зная как попрощаться.

— Езжайте дядя Серёжа. У меня всё хорошо. — угадала мысли молодого человека.

— Ладно, Надюшка ты не обижайся. Действительно пора нам. Маме и Коле привет передавай. — Сергей уже вылез палисадника и отошёл на пару десятков шагов, поэтому не услышал тихий шёпот. — Помру: передам.

В доме Надежду ожидала соседка помогавшая обмывать и переодевать тело покойной. Тётя Юдита пришла поздно вечером, пол ночи успокаивала Надю и практически в одиночку сделала всё необходимое для погребения. Бабушка рассказывала про тётю Юдиту. Гордячку, ранее никогда не здоровающуюся ни с кем из их семьи, приехавшую сюда два года назад из Овруча.