Группа крови на рукаве. Том IV (СИ) - Вязовский Алексей
Тихомирова согласилась перейти на «ты». После бурных обнимашек — сближение шло стахановскими темпами. Судя по блестящим глазкам, игрой с прядью волос Машенька была не прочь познакомится и ближе. Нет, может не постель, но точно ресторан вечерком. Отблагодарить спасителя.
— Слушаю, слушаю. Значит, сын у бабушки в деревне, лечит ногу.
— Да, гипс через неделю снимают.
Маша щебетела, рассказывая про себя — в разводе, своя квартира, в МИДе ценят, часто отпускают в загранки, правда в социалистические страны. Трижды была в Болгарии, дважды в Чехословакии, помогала товарищам на переговорах с буржуями.
— Так ты переводчица с английского
— Да, Мориса Тереза закончила, опыт почти десять лет!
— Мне бы преподаватель пригодился — сориентировался я — Подтянуть инглиш.
— Ой, я могу! У меня и учебники есть и аудио-курсы
Я смотрел на изящные коленки Тихомировой, которые едва прикрывало платьице и размышлял. Кобеляж в Питере мне сошел с рук. Пока. Натуру не поменяешь. Сколько не раскаивайся перед Яной — это просто вопрос времени, кому я задеру юбку следующей. Замужней Калиновской? Вообще случайной девке? И все это кончится глобальным залетом — с разборками в парткоме, в семье, а может даже и в семьях… Нужно упорядочить процесс, сделать его безопасным, контролируемым. И я не про предохранение. Это само собой. Нужна легенда-прикрытие. Занятия английским — подходят.
На изменах в основном залетают из-за невнимательности. Опытные — дарят любовнице и жене одинаковые духи, перед возвращением домой тщательно проверяют себя у зеркала. Нет ли засосов, помады, волос… Никогда нельзя водить любовницу домой — тут у Тихомировой есть большой плюс. Своя собственная квартира. Что еще? Внимательные соседи. Да, эти могут стукнуть. В тот же МИД. Небось дом у Маши ведомственный. Это минус.
—… что ты так меня внимательно рассматриваешь? — блондинка покраснела, нервно поправила воротник платья
— По два рубля за академический час будет достаточно?
— Наверное… А для чего тебе нужен английский. И какой сейчас уровень?
Я объяснял про заграничную командировку, договорился прийти на тестовое занятие. Маша записала мне на бумажке свой адрес, домашний телефон. Я дал служебный, городской. Но предупредил, что работа секретная, могу надолго пропадать и не отвечать. Судя по взглядам, которые на меня бросала Тихомирова — это ее завело.
Всю следующую неделю, попивая йодную настойку, я окучивал СпецНИИ. Можно сказать прописался там. Сразу после занятий в ПГУ, ехал на Каширку. Там обедал. Шел в тир, отстреливал разные виды насадок на Скорпионы. Общался со слесарями, потом пил кофе с Равилем. Короче всячески старался стать своим, чтобы никто мне не удивлялся.
Вечером ехал в ГРУ, слушал лекции Полякова. Даже конспектировал в специальную прошитую секретную тетрадь «перед прочтением съесть».
И так раз за разом. Ситуация с отрядом подвисла — американцы требовали срочно выдать им курильский самолет с военными, наши требовали извинений, ответа на предложения МИДа по Земле не было. Также я не форсировал ситуацию с Тихомировой. Пусть созреет. Если женщина видит, что ты в ней сильно заинтересован — начинает вилять хвостом, испытывать мужчину. «Я не такая, я жду трамвая» — давай, утрой усилия. Мне передавали в дивизии, что звонила какая-то Мария, но я как раз в это время был в СпецНИИ, проверял режим охраны. На входе и выходе проверяли пропуска, записывали всех в специальный журнал. Просили открыть сумки. А вот багажники машин — не трогали. Все, что мне потребовалось — это попросить Равиля о пропуске для въезда на территорию и дождаться, пока долбоеб по фамилии Паршин свалит на обед из лабы, не заперев дверь.
Слава Аллаху, что до эпохи вездесущих видеокамер — еще лет тридцать. Я просканировал пустой коридор, проник в лабораторию. Нацепил перчатки, респиратор. Сразу начал перебирать свинцовые контейнеры. Искал вариант с небольшой пластинкой. И нашел! А Федя говорил, что тут нет урана. Правда на приклеенной бумажке был указано «об». Обедненный? Никто же сюда обогащенный не привезет… Радиация была указан в радах, а не в рентгенах. 300 единиц. Черт его знает, что это значит. Много, мало?
Увы, особого выбора не было. Я взял, то, что мне подходило по размеру, засунул контейнер в сумку. Снял защиту, глубоко вздохнув, спокойно вышел из лаборатории. Пусто!
Сумку сразу закинул в багажник, после чего пошел обедать. Как ни в чем не бывало, сел за стол к Феде. Паршин был фанатом нарождающегося тяжелого рока — слушал группы The Kinks, Cream… Какой-то родственники привозил ему пластинки из-за бугра.
— Битлы — это прошлый век — рассуждал лаборант, размахивая вилкой — Хотя и у них есть «тяжелая» песня. Helter Skelter. Но мир идет в сторону стилей, где главную роль играют бас-гитары и ударные инструменты.
Я кивал, поддакивал, а после того, как доел суп со вторым, быстро попрощался и свалил в ГРУ.
Тут же вообще был дебильный режим охраны. Входящих вообще не досматривали, выходящих — выборочно, облавами. Обычно запалить проверку на выходе можно было легко, просто постояв перед КПП, потрепавшись со знакомыми. Если на проходной — несколько человек охраны или патрульные, могут проверить сумку. Ну а если один-двое — смело тащи, что хочешь.
Я спокойно пронес контейнер на территорию, поднялся на этаж. Сегодня у Полякова был выходной — кабинет пустовал. Осталось только запереться, нацепить защиту. Вскрыть трубку телефона, достать пинцетом пластину из контейнера и поместить ее под мембрану. Тщательно закрепить изолентой. После чего все закрыть, протереть тряпочкой. Проверить телефон звонком с поста на этаже. Все работает, звонок идет, ничего не сломалось.
Добро пожаловать в ад, Дмитрий Федорович.
Контейнер, который мне должен был еще пригодится — спрятал в лесу перед дивизией. Тряпку, пинцет и защиту — выкинул в реку. Вода смоет радиоактивные частицы. Сам тоже тщательно помылся в отрядном душе, закинулся еще йодом. Проверился счетчиком Гейгера, который был в комнате химзащиты дивизии. Эта комната вообще не закрывалась — ну кого интересуют противоказы, да старые ОЗК? Я был почти чист, фонило совсем немного. Дозу, конечно, хапнул, но надеюсь в пределах нормы. На всякий случай остался ночевать в дивизии. Яна опять будет недовольна, но тут лучше перебдеть.
Уже на следующий день, названивал Полякову на работу по Алтаю. Ничего секретного — некоторые обороты в английском языке, которые я заставил долго объяснять мне полковника. Чем похоже его выбесил — прощался он весьма холодно. Ну ничего, скоро урановая пластинка тебя подогреет. А я помогу. Новыми звоночками. Главное, чтобы не забывал перекладывать трубочку от уха к уху. Так сказать варился со всех сторон.
Появлятся в нашем общем кабинете — я не собирался. Назначил на начало июля учения Грома. Один день — марш бросок-двадцатку. Следующий день — стрелковые соревнования. Потом штурмовка в «полигонном доме». Плюс отработка змеек, учеба по разминированию муляжей. Прикинул так. Неделю буду названивать Полякову на работу — потом посмотрю на его состояние. Если он ухудшился — сниму пластину и верну в лабораторию. Был шанс, что Федя спалит отсутствие одного контейнера, но я оценил риск, как приемлемый. Уже слишком большим раздолбаем был Паршин. Сообщи об одном косяке руководству — вскроются еще три.
После марш-броска, наконец, наконец, позвонил Тихомировой. Мол, когда первое занятие, у меня тут вопросы по сложным деепричастным оборотам… И сразу получил приглашение с адресом. Опять тщательно помылся, выпил йода. От настойки мутило, но куда деваться? С волками жить — радионуклидами светиться. Впрочем счетчик Гейгера показывал уже обычный фон. Ничего криминального.
Уточнять деепричастные обороты поехал на Устьинскую набережную. Маша жила в старом, еще дореволюционном доме с видом на Яузу. Высокие потолки, специальная комната для прислуги… Кучеряво обитали буржуи — ясно чего их свергли в 17-м. На серванте стояли фотографии. Пожилая самейная пара, лысый мужчина в костюме с густыми бровями а-ля Брежнев, курносый паренек. Последнего я знал. Пионер из метро.
