Афанасий - герой республики (СИ) - Беймук Олег "Olevka"
– И как, проверил?
– Не до конца. Но в загородное имение сигал доходил. Хотя и с помехами.
– Спасибо Афанасий Михеевич. Мы с Вами обязательно встретимся еще раз, когда я уточню некоторые данные. И узнаю все, что можно, о этом вашем загадочном «дяде». А пока никуда не уезжайте из города. До встречи!
Он развернулся на каблуках и пошел прочь, все такой же прямой и до отвращения правильный.
Глава 3
Ну вот, теперь могу и представиться. Итак, я барон Афанасий Матвеевич Мезенцев. Младший сын, но, в свете последний событий, старший в своем роду. Наш род достаточно древний, и служил царям, а затем и Императорам, уже несколько сотен лет. Вот только с падением Империи наш Дед, Ипполит Мезенцев, решил убраться подальше от революционной суеты в столицах (тогда это был Питер, потом Москва). Ибо хорошо представлял себе, что именно начинается после революций, бунтов и переворотов с теми, кто проявил себя на службе старым властям.
В отличие от многих преданных поклонников идеи Империи, он трезво оценил силы правящей династии, настроения революционных масс и предвидел результаты массовой резни, которая началась на просторах некогда могучей Империи. Но и уезжать за пределы страны не решился. Так что забился в самую глушь, поселился в Воронеже и начал обустраиваться на новом мете. Не примыкая, впрочем, слишком уж активно, к представителям новой власти, но оказывая ей содействие в вещах, которые считал правильными. Так что отделался 10 годами каторги «без права переписки». Что по тем, революционным, временам, считалось «легким испугом».
Сумел он спасти и своего единственного наследника: моего отца, Матвея Ипполитовича Мезенцева. Он успел записать сына в ремесленное училище, где тот выучился на столяра-краснодеревщика. И проявил в этом деле немалый талант, так что уже к 20 годам создал и возглавил «свободную артель», выполнявшую эксклюзивные заказы на изготовление и реставрацию мебели. Эта артель, превратившись в небольшую фабрику, обеспечивала нашей семье вполне сносное существование в условиях всеобщего дефицита, который внезапно охватил «самую передовую и политически правильную» экономику Республики.
Правда, я не совсем понял, чем именно новая Республика отличалась от старой Империи. Разве что старых «министров» сменили новые «наркомы», а графов и князей заменили «политагитаторы» и «комбриги» с «командармами». Но постепенно даже в Республике вспомнили и «табель о рангах», и «уложение о дворянских вольностях». Хотя на смену наследственному дворянству пришло новое, «Военно-революционное». Которое, впрочем, потихоньку тоже становилось наследственным. Да и руководство страны, в первое время заново избираемое каждые 4 года, вдруг начало единогласно избираться на 2, 3, 4 и более сроков. А мимолетно случающиеся бунты по различным поводам: нехватки калош, колбасы или свободы слова, быстро подавлялись уже не «царскими сатрапами и душителями свободы», а «Службой Охраны Революции». Которая не стеснялась применять как автоматическое оружие и тяжелую бронетехнику, так, по слухам, и боевые газы, и бактериологические бомбы, начиненные «боевыми комарами».
В общем, несколько лет назад папа рискнул напомнить руководству города о своем титуле и на нас посыпался настоящий дождь из благ, которые раньше и представить себе было страшно. Старые фамилии были восстановлены в дворянских правах, начало работать Дворянское Собрание. Конечно, заправляли сейчас в нем «новые дворяне», но старые семьи им требовались для поднятия собственного престижа и значимости. Падал отсвет дворянского ареола и на меня, Афанасия Матвеевича.
С точки зрения отца, жизнь налаживалась. Вот только, как описал в своей сказке один древний поэт африканского происхождения, его супруге всего и всегда казалось мало. И ей надоело «прозябать» на задворках, в заштатном городишке. И очень хотелось вырваться на большую сцену политики, в столицу. Или, на худой конец, в одну из «старых столиц»: Москву или Питер. Как ни отговаривал ее отец, она вбила себе в голову, что «настоящая жизнь» происходит именно там, а до нас в глубинку долетают только слабые отголоски новых веяний. И напоминания о том, что, только зарывшись в глубокий ил в этой «глубинке», дед сумел хоть как-то сохранить остатки рода, на нее не действовали никак.
Тем более, что с появлением «одаренных» политическая жизнь в республике сильно изменилась. К своему удивлению, «новые дворяне» обнаружили, что способность совершать самые разнообразные чудеса, свойственные «одаренным», намного чаще передается по наследству именно представителями старых дворянских родов. И именно за их лояльность сегодня боролись «новые дворяне» и руководство страны. Ведь один волшебник на поле боя (а к войне готовились все без исключения страны!) вполне способен в наступлении заменить когорту тяжелых конных рейтар, или в одиночку сдержать наступление полка арбалетчиков в обороне.
Да и в области административной деятельности дворянство почему-то показывало (в среднем) намного более высокие результаты, чем дети «пламенных революционеров». Хотя были и исключения, когда хорошо подготовленные простолюдины добивались намного лучших, и даже выдающихся, результатов. В общем, дворянствоо оказалось ценным ресурсом что в военном деле, что в экономике или администрировании. Поэтому и была утверждена Военно-Политическая Академия, готовившая кадры для армии, высшего руководства и отрядов «колдунов» (как политически некорректно называли в народе «Одаренных»).
Но вот что случилось сегодня, было для мня совершенно непонятным. Нет, в нашем обществе вполне себе существовало понятие «разборок» и «отжатия ресурсов». Но сегодня даже эти процессы проходили более «мирно» и «цивилизованно». Приезжали интеллигентные молодые люди с пачками документов, предъявляли претензии или просто выкупали спорный актив. Но, если после первых намеков кто-то не понимал сути вопроса, в действие вводились «маски-шоу» с классическими отрядами мушкетеров, выбиванием дверей и показательными арестами «нарушителей революционной законности»: благо, статей в Уголовном Кодексе хватало, их легко можно было подобрать на любого, даже самого законопослушного человека.
Были, конечно же, еще и религиозные фанатики: те могли легко отправить на свидание с выбранным богом, божком или идолом любое количество людей, выбравших «неправильную веру». Хорошо еще, что публичное аутодафе в законодательстве отменили, а то в первые годы вышедшего на государственный уровень религиозно-православного фанатизма и такое случалось. Но наша семья ни в каких трениях с официальными религиями, вроде бы, не замечена. Хотя упоминание в сообщении «белых», как называли сторонников Священной Конгрегации (наследницы испанского варианта «Священной Инквизиции»), немного настораживало. Конкурентов у отца тоже не было: какая может быть конкуренция, если наша фабрика создавала не массовый, а штучный товар по личным заказам высокопоставленных руководителей государства?
Оставался только непонятный вариант с папиным братом, дядей Филионом. Я и в самом деле не знал, откуда он прибыл, почему не зарегистрировался в Магистрате и откуда так хорошо знаком с тюремными обычаями? А также, сам он додумался до всех этих нововведений в технике или представляет глубоко законспирированную группу «натурфилософов», на которую почему-то так косо посматривает официальная церковь (как Православная, так и Исламисты и другие официально разрешенные направления религии, кроме буддистов).
Но, как бы то ни было, мне нужно было где-то переночевать. И мы с Юджином отправились обратною, в те же «Три Осетра». Хотя по дороге я вспомнил, что у меня нет ни копейки в кошельке: я не рассчитывал расплачиваться за обед, просто собирался «упасть на хвост» кому-то из старых приятелей. Но тут Юджин указал на мой костюм, и напомнил, что на одни только пуговицы от камзола я могу с комфортом прожить в корчме полгода на полном обеспечении. На том и порешили.
Но вот в корчме меня ждало разочарование: толстый Хорсан, владелец корчмы, хотел было загородит мне дорогу, напомнив, сколько я уже задолжал по счетам. А на попытку возразить, посетовал: мол, раньше я мог рассчитывать на капиталы своего отца, а в свете последних событий… тем более, что никто из старых приятелей не поспешил оплатить мои счета. А за оторванные пуговицы имеющие (только по используемым материалам) значительную ценность, предложил такую смешную цену, что я чуть не заехал кулаком в наглую, толстую морду. Но Юджин, вмешавшись в разговор, все же убедил Хорсана выделит нам комнату на ночь. И перейти к дальнейшим переговорам чуть позже.
