Тверской Баскак. Том Второй (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"
Это меня немного злит, и пытаясь перевернуть ситуация, я пробую пошутить.
— Среди бела дня на площади, у церкви! Не боишься в одиночку-то ходить⁈
В ответ Иргиль нахмурила брови, показывая что шутка не удалась, и с вызовом усмехнулась.
— А чего мне бояться, ежели здесь каждая собака считает меня твоей полюбовницей. Кто ж посмеет тронуть хозяйскую игрушку!
Она произнесла это без всякого стеснения, горделиво вскинув голову и провоцируя меня. Это ей явно удалось, потому что мне вдруг захотелось тоже задеть ее.
В такие минуты я в карман за словом не лезу и подкалываю ее с легким смешком.
— Так может, люди не зря болтают⁈ Может, они в потайные помыслы твои заглядывают?
Лицо Иргиль вмиг становится серьезным, и на вскинутом мне навстречу лице появляется не женская решимость.
— А ты спроси! Спроси прямо, коли интересно, я от тебя желаний своих прятать не стану.
Где-то внутри меня завопил здравый рассудок:
«Ничего не спрашивай, просто вежливо улыбнись и уходи!»
Я и сам знаю, что не надо связываться с этой женщиной, уж слишком эта связь будет скандальной и отразится на моей репутации, но ничего не могу с собой поделать, я хочу ее. И дело вовсе не в недостатке секса, его-то у меня как раз хватает. Со стоящей сейчас напротив девушкой совсем другое. Она заводит меня одним только своим видом. Пока не вижу ее, так вроде и ничего, а вот как взглянет на меня своими глазищами, так во мне аж закипает все.
Здравые мысли проносятся в голове одна за другой, но я уже знаю, ничего не поможет, я уже шагнул в пропасть. Слышу свои слова будто со стороны.
— Так ты хочешь или нет?
И ее ответ вместе с протянутой открытой ладонью.
— Хочу!
В маленькое оконце брызнул солнечный свет, заставляя меня окончательно проснуться. Не поднимая головы, смотрю на обхватившую меня тоненькую девичью руку.
«Иргиль!» — Радостно вспыхивает в сознании, возвращая к бурным событиям минувшей ночи. Поворачиваю к ней голову и натыкаюсь на распахнутые черные глаза.
— Тебе пора! — Звучит ее голос. — Тебя уже ждут!
Приподнявшись, смотрю на нее сверху. Даже сейчас, с утра, с всклокоченными волосами она безумно хороша. Может даже еще красивее, чем обычно, потому что сейчас она впервые выглядит по-женски беззащитной.
Эта мысль вновь будит во мне желание, но в этот момент раздается осторожный стук в дверь. Так стучат, когда хотят привлечь внимание и боятся этого делать одновременно.
На губах Иргиль появляется улыбка.
— Я же говорила, тебя уже ждут.
Хочется спросить «откуда ты знала», но я останавливаю себя. Глупо спрашивать об этом ведьму.
Поднимаюсь и улыбаюсь ей в ответ.
— Ладно, не буду пытать тебя, что там за наглец, а пойду открою.
Натягиваю рубаху и, подойдя к двери, откидываю щеколду. В открывшуюся щель вижу конопатый нос какого-то парня.
— Калида велел сказать. Приходи, дело срочное!
На это в голове вспыхивает только одна мысль:
«Все уже знают! Вот деревня!»
Пацан ответа не ждет. Спрыгнув с крыльца, он уже скрылся в кустах, а я все еще стою в дверях. Очарование ночи закончилось, и наступил обычный прозаический день. Что сказать сейчас Иргиль, и как нам быть дальше⁈ Это те вопросы, на которые не хочется отвечать, потому что на них нет простых ответов.
Возвращаюсь в комнату. Иргиль уже встала. На ней тонкая исподняя рубаха, сквозь которую просвечивает ее обнаженное тело. Она протягивает мне мою одежду.
— Одевайся и иди! Не говори ничего и о нас голову не ломай, все сбудется так, как того пожелает судьба.
Сейчас она уже не такая, какой была минуту назад, сейчас на ее чертах уже вновь застыла та жесткая маска человека, который всегда готов к самому худшему.
Беру одежду, молча одеваюсь, и уже в дверях оборачиваюсь к ней.
— Я вернусь, как только смогу.
В ответ на ее губах появляется легкая усмешка, от которой мне ничуть не становится легче. Захлопываю дверь и, слетев с крыльца, направляюсь к воротам острога. Шагаю быстро, но свернув на соседнюю улицу, резко останавливаюсь.
Чуть впереди, прислонясь спиной к забору, стоит Калида.
С одного взгляда понятно — мог бы дойти сам, но предпочел послать мальчишку. Это такое у него проявление субординации, не захотел ставить меня в неловкое положение.
«Тоже мне дипломат!» — Беззлобно ворчу про себя и направляюсь к нему.
Тот как ни в чем ни бывало здоровается и тут же докладывает.
— Помнишь того дана, что Иргиль выходила? Ты еще его с Путятой в Ревель отправил?
Вопрос праздный, конечно я помню, как в начале лета послал Эрика Хансена вместе с купцом Путятой Заречным в Ревель, дабы товар наш там показали, да провентилировали общую обстановку. Какие настроения у датчан и все ли довольны заключенным год назад договором с тевтонами. В неизбежных будущих столкновениях с Орденом такой союзник, как король Дании, оказался бы не лишним.
Поскольку вряд ли Калида сомневается в моей памяти, я не отвечаю, а просто требую продолжения.
— Ну и…⁈
Мрачный взгляд Калиды в ответ.
— Так вот вернулся он…
Короткая пауза, чуть не заставившая меня взорваться, и весьма выразительное продолжение.
— Один! Говорит, что Путяту, всех людей его и товар епископ Дерпта задержал. Всех наших в железа заковали, а дана отпустили. Думали, у них останется, а он вишь сбежал да к нам воротился.
Последние слова он уже договаривал на ходу, потому что я, не дожидаясь конца рассказа, развернулся и зашагал к причалу. Не отставая, Калида как ни в чем ни бывало продолжил.
— Лодка и стрелки ждут. Вчера я их отпустил, чего им зря дожидаться, коли ты все равно не придешь, а с рассветом все уже на причале.
Часть 1
Глава 5
В полном составе дума собралась лишь к обеду. За это время я успел опросить Эрика. По его словам, получалось, что причин для нападения не было. Они даже в Дерпт не заезжали. Караван остановили кнехты епископа и привели в город. Там предъявили, будто транзитная пошлина не уплачена, а когда Путята стал спорить, то на него с кулаками кинулись. Наши люди вступились, тогда досталось уже всем. Били без разбору, а когда натешились, то заковали в железо, да в подвал уволокли.
Мысли мои крутились вокруг двух вопросов. С какого перепуга епископ беспредельничает, и что с этим теперь делать?
«Путята Заречный, — размышлял я, — член созданного мной Тверского торгового товарищества, и стало быть, я за него несу ответственность. Сейчас и в Новгороде, и во Ржеве, а может и в Ревеле с интересом замерли, чем же Тверь ответит? Разговоров обо мне много ходит разных, и этот случай может стать той лакмусовой бумажкой для всех, кто еще сомневается присоединяться к союзу со мной или нет. Ежели с нашим товариществом можно подобное вытворять, то грош нам цена».
Сейчас бояре уже собрались, а я по-прежнему, словно зверь в клетке, меряю шагами горницу. Правильного решения до сих пор нет, а его надо обязательно найти, прежде чем выходить к совету.
«Зачем я послал их в датский Ревель? — Начинаю рассуждения по новой. — В поисках союзника, потому что не верю в искренность договоренностей между Датской короной и Орденом. Кто сейчас король в Дании? По-моему, Вальдемар II, и он же был королем, когда меченосцы оттяпали у Дании северную Эстляндию вместе с Ревелем. Пусть сейчас, по увещеванию папы и ради создания Ливонского ордена, эти земли датчанам вернули, но все равно, до сих пор король Дании отдает Тевтонскому ордену треть от своих Эстляндских доходов, а это унизительно. По мне, так он должен относится к своим нынешним тевтонским друзьям с большим подозрением, и эту версия я обязан был проверить».
Останавливаюсь и со злостью спрашиваю самого себя.
«Ну что, проверил? — И с не меньшей злостью отвечаю. — Проверил! Я был прав! Эрик говорит, что наместник Датской короны в Ревеле ярл Густав Харреманд после седьмой кружки эля брякнул, что с радостью бы подсыпал говнеца тевтонам, но… Понятно, побаивается, как бы ему самому не накидали».
