Назад в СССР 1986. Книга 6 (СИ) - Гаусс Максим

От досады я с силой пнул деревянную дверь носком ботинка и понял, что та была лишь прикрыта. Ни о каком внутреннем замке и речи не было.

Дернув дверь за ручку на себя, я распахнул дверь.

Внутри тишина. Никто ко мне не вышел.

- Эй, есть кто? – позвал я, но ответа не было.

Выждал несколько секунд – вдруг хозяин квартиры засел в туалете? Ну или в ванной, мало ли? Но и по прошествии минуты ничего не изменилось.

Пользуясь случаем, я решил войти внутрь и осмотреться. Раз он покинул квартиру, быть может, забыл что-то важное, что окажется полезным для меня? Документ, записка, какой-нибудь блокнот или любой другой предмет...

Аккуратно вошел, прикрыл за собой дверь и прислушался – соседям было совсем не до того, что происходило на их лестничной площадке. Затем я закрыл входную дверь полностью.

Квартира была не очень большой, хотя и двухкомнатной, обставлена очень просто. Обои, которыми был обклеен коридор, вызвали у меня приступ мигрени – какие-то колокольчики, розового цвета и кузнечики. Просто кузнечики. Блин, да кто вообще в Союзе придумывал дизайн обоев?

Я машинально открыл дверь туалета, заглянул внутрь – темнота, пустота. Клацнул выключателем – ничего не произошло. Мельком взглянул на висевший справа счетчик – диск стоял на месте как влитой. Это подтвердило мое предположение, что квартира обесточена и электричества тут нет.

Выходит, инженер реально уехал?

Ну понятно, что бабки у входа не могут дежурить круглосуточно. Он вполне мог сбежать ночью, когда не было лишних глаз. Я бы поступил так же, ведь ночью уйти в бега гораздо легче просто потому, что лишние глаза и уши – спят.

Двинулся дальше. Приоткрыл дверь в ванную, тут же закрыл ее – внутри никого не было.

Впереди располагалась небольшая кухня.

На мгновение у меня возникла мысль, что Донченко никуда не уехал. Кто бы к нему ни приходил, он мог явиться с целью ликвидации инженера, как ненужного свидетеля. Значит, чисто гипотетически, я вполне мог обнаружить в одной из комнат болтающегося на веревке инженера.

В кухне тоже никого не оказалось.

Я ради интереса заглянул в холодильник – там было довольно много еды, но судя по запаху, она уже была безнадежно испорчена. Если Тамара Петровна не ошиблась, то в четверг Донченко еще был здесь и тогда же к нему приходил неизвестный человек «с работы». Исходя из этого, можно сделать вывод, что как минимум полтора дня все здесь было брошено.

Далее я посетил гостиную комнату, спальню и кладовую. Квартира была пустой. На полу в гостиной, возле дивана, была разлита какая-то бурая жижа. Оказалось, что это какой-то подсохший ликер, пролившийся из лежащей на боку бутылки. Случайно выпачкавшись, я решил быстро сполоснуть руки. Вытащил из кармана бензиновую зажигалку, высек пламя и прошел в ванную комнату. Обратил внимание, что ширма была задвинута – это само по себе странно. Рывком сдвинул ее в сторону... Каково же было мое изумление, когда в самой ванне я обнаружил скрючившееся тело инженера. Не было никаких сомнений, Донченко был мертв.

Разумеется, на несколько мгновений я остолбенел.

На трупы, попавших в зону действия отравляющих веществ, я, конечно же, насмотрелся еще в прошлой жизни. Однако сейчас ситуация была иной, да и общая обстановка совершенно не походила на те, в которых я оказывался. Передо мной лежал абсолютно голый мертвый человек, которого задушили. Он посинел, выглядел просто кошмарно.

В воздухе уже витал слабый трупный запах.

Я отчетливо различил, что вокруг горла погибшего была намотана толстая леска, на кончике которой болталась черная резиновая пробка-заглушка. Зрелище просто жуткое – его зверски задушили, прямо в собственной ванне. Как так получилось, почему он не оказал сопротивления – сбивало меня с толку.

- Что же здесь произошло? – задумчиво пробормотал я, перебирая голове варианты произошедших событий. – К нему пришел кто-то из окружения Клыка, либо вообще сам Клык, ловко вскрыл дверь и под шумок проник в тот момент, когда Сергей принимал ванну? Затем просто взял и задушил?

Это само по себе было чудовищно.

Стоит только представить, каково ему было, когда его душили. В скользкой ванне сопротивляться практически невозможно. А может быть, его убили в другой комнате, а потом раздели и оттащили в ванную. Хотя зачем? Кому нужно столько возни?

Бутылка с ликером валяющаяся на полу, лежала там не просто так, Значит, все-таки какая-то борьба была. Может, они выпили?

Черт, да можно сколько угодно строить гипотезы, я же не следователь. Вот Петрова бы сюда, тот может что-то и нашел бы.

На первый взгляд здесь не было ничего, что могло бы меня заинтересовать. Разумеется, бродить и осматривать каждый шкафчик я не мог, у меня на это весь день уйдет. А задач на сегодня и так полно, успеть бы все разгрести.

Я поторопился стереть свои отпечатки со всех дверных ручек, с выключателей, крана, и всего, чего касался – благо не имел привычки лапать все подряд. Закончив, я быстро покинул квартиру, плотно закрыл за собой дверь. Спустившись вниз, я остановился в подъезде на первом этаже. Обе женщины все еще сидели на оккупированной лавочке почти у входа и болтали. Даже не знаю, показываться им или нет?

По-хорошему, мне нужно сообщить в милицию, но тогда будут вопросы – а какого черта я вообще делал в чужой квартире? Конечно, доказать, что якобы пришел его навестить можно, вот только с какой целью? Я ему не родственник, да и не друг совсем. С чего бы чужому человеку проявлять внимание? Вариант «за солью», тоже не подходит.

Тамара Петровна и ее соседка по лавочке подтвердили бы, что я действительно приходил к Донченко с целью проведать, с работы. А вот обратно не выходит... Пусть, никакой преступной составляющей в моих намерениях и не было, да пойди докажи… Вместе мы с ним не работали, да и вообще он человек гражданский, я военнослужащий срочной службы... Ну нет, точно никуда сообщать не нужно. Зачем мне лишний раз привлекать к себе внимание? Командование учебного центра и так на меня криво смотрит, просто потому, что как сказал товарищ Черненко, я реально магнит для неприятностей.

Как вариант, оставался анонимный звонок в милицию с уличного телефона-автомата. Ведения записей разговоров в те годы еще не было, да и идентификация людей по голосу формально не существовала.

И все же, я не рискнул выйти на улицу. Пусть видят, что я заходил и выходил. А лучше сообщить им, что никого дома не застал... Позже, лучше сообщить Петрову при встрече, а уже он подскажет, как правильно действовать.

Я неторопливо покинул подъезд, вышел на крыльцо и осмотрелся.

- Алексей, ну что там, нашел Сережку? – поинтересовалась Тамара Петровна.

- Да не было никого, – пробурчал я, недовольно махнув рукой. - Звонок на двери не работает, стучал минуты три – никто так и не открыл. Соседей не было. Может, Сергей уехал куда?

- Может и уехал. Он вообще не сильно разговорчивый был в последнее время, хотя вежливый и воспитанный. Всегда здоровался, помогал сумки на этаж поднять.

- А как давно он живет в этом доме?

- Ой, да лет шесть уже, а может и больше.

- Да ты что, Петровна! – возмутилась соседка. - Меньше шести! Он в конце восьмидесятого года заселился!

- Да это у тебя склероз, на старости лет! – возмутилась другая женщина. – А вот и нет. В семьдесят девятом!

- Какой семьдесят девятый? Ты на пенсию в каком пошла?

В общем, пока они выясняли отношения, я благополучно скрылся в направлении колеса обозрения, где у меня была назначена встреча с Петровым.

Добрался я вовремя, несмотря на то, что на дорогах был гололед.

Часы показывали без десяти час, когда я добрался до печально известного колеса обозрения, которое еще не работало. Более половины кабинок отсутствовало по причине того, что его в октябре только установили, а на зиму процесс ввода в эксплуатацию временно заморозили. Его запуск был назначен только на начало мая восемьдесят шестого. К сожалению, в мое время колесо так и не дождалось своего часа.