ПТУшник 2 (СИ) - Белов Иннокентий

— Ладно, не переживайте, не буду я Кирпоноса привлекать к этим амурным делам, — посмотрел я на вытянувшееся лицо Стаса, — Мне теперь эти детские развлечения не интересны, я уже большой мальчик.

— Сейчас узнаем, свободна она или нет, у меня назначена встреча около ее подъезда. Вы рядом постоите, возможны беспорядки и проблемы с новыми хахалями Юлечки.

Жека опять расстроился, но, уже это показывать не стал, втроем мы точно не испугаемся одного парня, даже очень большого.

Однако, моя хитрая бывшая подружка меня прокатила, не вышла в назначенное время к подъезду, показывая тем самым, что не собирается встречаться со мной больше.

Я не постеснялся подняться на площадку к ее квартире, где переговорил с отцом девушки:

— Юли нет дома! — услышал суровый ответ я на свой вопрос и спустился вниз.

— Ну что? — сразу же спросил меня Стас.

— Кажется, я в отставке, — улыбнулся парням, после чего мы отправились дальше гулять по городу, летнему и манящему эскимо и пломбиру за двадцать копеек.

Около обувного я попросил парней подождать меня и быстро зашел поздороваться с девушками, однако, к моему большому сожалению, не обнаружил их на рабочем месте. Узнал, что они в отпуске и появятся не раньше середины августа.

Очень жаль, что я пропустил столько времени для плодотворного общения и бизнеса, с другой стороны, надо же когда-то отдыхать, как душа пожелает.

А поездка в деревню — это самый релакс для меня, возможность вернуться в счастливое детство и снова жить рядом с бабушкой и дедом. Даже постоянно бухающий дядя меня очень радует теперь, пока он жив.

На следующий день я провел ревизию своих книг, выбрал десяток самых дешевых из них, в основном те, которые попали мне от конкурентов. Все по стоимости в десять — пятнадцать рублей, более дорогих можно прихватить парочку с собой и все, нет такой уж надобности рисковать ими.

С остальными, уже по двадцать пять-тридцать рублей и еще дороже, тем более, нет смысла стоять на улице. Придется придержать их до лучших времен, которые когда-то точно наступят. Хотя бы попробовать пробиться в сам ЛОК, где риска при торговле с рук гораздо меньше, да и милиция туда пока не шастает так свободно.

Только, такая возможность у меня появится еще не скоро, сначала совершеннолетие, потом получение паспорта, после этого устройство на работу и уже тогда можно о чем-то хлопотать. Придется завести трудовую книжку и, зная грядущее будущее, можно смело попасть в разряд «летунов» или еще кого похожего, не переживать так сильно о правильной рабочей карьере.

С понятным нетерпением отправился в ПТУ на тренировку. Специально не стал обедать, чтобы оценить свой вес и весы меня порадовали — пятьдесят пять килограммов боевого веса.

Не зря я так вкалывал в зале и висел целыми днями на турнике, слушая в свой адрес шутки деревенского населения.

Уже нормальный подросток приличного веса, ровесникам с семьюдесятью килограммами я явно уступаю внешне, однако, в среднем вполне прилично выгляжу. Если немного погонять, спокойно укладываюсь в вес до пятидесяти четырех, сказал мне тренер.

Я же спросил у него, куда мне лучше ходить заниматься в Ленинграде.

— А чего ты не в наше ПТУ идешь? — удивился Юрий Кузьмич, — Какая разница, где на слесаря учиться? Ты же хорошо учишься в школе, зачем тебе в ПТУ поступать? — спохватился он.

— Нет, я на кондитера пойду, — посмеялся я сам над своим выбором, — Собираюсь жить, как взрослый парень, подальше от родителей.

— Тогда на Конюшню, если в твоем училище не будет секции, — однозначно сказал тренер, растерянно почесав голову.

За все время, проведенное в деревне, мне вспомнилось еще кое-что из прочитанного про Чикатило, поэтому я снова написал опять шесть писем, купил конвертов и раскидал их по пути к ЛОКу.

Пришлось выехать на пятичасовой электричке, рано утром, чтобы раскидать конверты по дороге и оказаться в полвосьмого утра около знакомого двора.

Нет лишнего времени, чтобы навернуть кружок по другим улицам, впрочем, один раз можно и Лермонтовским проспектом с его почтовыми ящиками спокойно воспользоваться.

Но, только один раз!

Я уже наследил рядом, на проспекте Москвиной, а эти улицы пересекаются между собой около гостиницы "Советская". Если кто-то заинтересуется местом, где расположены используемые почтовые ящики, он легко найдет закономерность в этих вбросах.

Только, я надеюсь, что никому это в голову не придет. Наверняка, ростовские служивые и партийцы не могут технически и не собираются даже теоретически устраивать облавы в Ленинграде, оставаясь уверенными в том, что конверты с анонимками разбрасывает кто-то из знакомых или родственников приговоренного, уже и не известно к чему мне сейчас, как бы невиновной убийцы первой жертвы маньяка.

Если мои анонимки сработают, возможно, его успеют спасти. Хотя, мне не жаль убийцу и насильника маленьких девочек ни разу, лучше бы очистить немного места на земле от таких выродков, независимо от того, что не он убивал ту девочку.

Однако, я тороплюсь к месту торговли, оставить конверты в сумке, когда меня могут прихватить при облаве — это совсем глупо. Поэтому они остались лежать там, где я встретил первые попавшиеся почтовые ящики, сразу по четыре штуки в каждом.

Я вошел во двор, миновал пристройку и сразу же подошел к хорошо знакомой двери подготовленного мной подъезда, где занялся шурупами, держащими наружную ручку двери. Во дворе еще стоит тишина, теплое июльское утро выходного дня дает возможность поспать подольше местным жителям, пока прошло всего двое человек мимо меня, старательно возящегося с деловым видом около двери подъезда.

Две женщины спешили на работу и не стали интересоваться, что это я делаю. Раз сосредоточенно тружусь уже на ярком свету, значит, так и нужно. А что я именно делаю, знать им оказалось ни к чему, просто вожусь около двери и все.

Занимаюсь общественно-полезным делом, как юный тимуровец.

Шурупы отказались выкручиваться через одного, у них уже при вворачивании в полотно двери оказалась сбита резьба для шлицевой отвертки, и так очень неглубокая, сама по себе.

Не скоро еще здесь появятся качественные саморезы по дереву и гипроку, придется еще помучиться народу советскому, стирая в кровь ладони неудобными и жесткими отвертками.

Правда, я не особенно долго мучился с отказавшимися выкручиваться шурупами, подцепив края ручки молотком-гвоздодером, быстро расшатал и вырвал оставшийся крепеж со своих мест по очереди.

Одну сторону вырвал, вкрутил коротенькие, немного более толстые шурупики в подготовленные отверстия и так же поступил со второй стороной ручки.

Теперь наружную ручку держат не шесть длинных шурупов, а всего четыре коротких, и они точно не выдержат первого хорошего рывка.

А так выглядят и держат нормально, дверь открывается легко, поэтому вылетят они не скоро со своих новых мест. Если дергать никто не станет со всей дури.

— Так, первое отделение, самое сложное — закончилось, теперь осталась только внутренняя ручка. Которая та самая, выдержавшая штурм сержанта Абросимова и еще робкие рывки его начальника, — радуюсь я про себя.

Распахиваю дверь полностью, прижимаю ее к стене дома и так же оперативно меняю четыре средней длины шурупа на шесть самых длинных. Теперь вырывать ручку устанешь, она сделана из блестящего металла и выглядит крепкой, только пластиковые держатели потрескались от рывков могучего сержанта, зато, их уже подмотали синей изолентой местные жители.

Шесть шурупов под крестовую отвертку загнаны в свои места, и я перехожу в следующий подъезд, который смотрит своими окнами между этажами именно на стоящий посередине двора двухэтажный дом, отгораживающий место торга от посторонних глаз.

Время у меня еще есть с избытком, я хочу подготовить себе еще один путь для отхода на всякий случай. На чердачной площадке расшатываю гвоздодером еще один крепеж, чтобы вырвать его сильным рывком. Тогда я оказываюсь почти сразу напротив чердачной двери спасительного подъезда, выходящего в другой двор.