Сергей Стригин - Восьмая горизонталь
— Я тебе пойду, хрен старый, — возмущается тёща.
— Успокойся, — очень спокойно и твёрдо говорит тесть, и жена сразу сникает. Она знает его непреклонный характер.
— Пить хочу, умираю, — я облизываю пересохшие губы.
Ладушка берёт за руку:- Пойдём, любимый, к костру. Попьёшь, покушаешь.
— А, что там коптится?
— Рыбаки рыбки понатаскали. Конечно, на всю ораву мало. Просто здорово, сколько теперь мяса.
Присаживаюсь к уютному костру, меня окружает семья. Испил ледяной родниковой воды, принялся закусывать и расспрашиваю о событиях, произошедших за день.
— А к нам Мессия приходил. Спаситель рода человеческого, — неожиданно брякает Надюха.
— Кто? — чуть не давлюсь я.
— Мессия, рода человеческого, спаситель, — повторяет она, — Василий Христос!
— Кто? — я точно давлюсь. Жена бьёт кулаком по спине.
— Да, был тут такой, — говорит Лада, — утверждает, ниспослан самим Господом богом.
— Дела? Христос. Допустим, Христос- это звание, но Вася Христос- это круто! И, что он проповедовал.
— Заповеди, — гордо произносит Надюха.
— Да, ты, что! — Хлопаю по ляжкам. — Давай, процитируй, — прошу я. Она надувается от гордости.
— Первая заповедь такая: "Самый смертный грех- жадность человеческая. Поделись РАБ мой со мной и будет тебе прощение". Вторая: "Не бей меня РАБ мой, не то гореть тебе в Геенне огненной". Третья: "Почитай РАБ мой меня больше, чем родителей своих и снизойдёт тогда от меня на тебя благодать". Четвёртая…
— Послушай, Надежда, — перебиваю я её, — ты, что всерьёз думаешь, что он Мессия?
Она окидывает меня презрительным взглядом:- Человек без веры пропадёт. А, этот, такой ладненький, так на меня смотрел. Я ему все пирожки отдала.
— Игнат в морду не двинул?
— Не кощунствуй, он Мессия!
— Спасать тебя надо, Надежда.
— Василий Христос спасёт. Он всех своих рабов спасёт. Так он сказал, — торжественно закатывает она глаза.
Иришка и Стасик хихикают:- Вася Христос сожрал все пирожки, выпил полбутылки водки и под гитару спел такую пошлятину, что уши завернулись в трубочку.
— Вам не понять, — горестно возводит очи Надежда.
— А, где он сейчас? — давясь от смеха, спрашиваю я.
— Других пошёл спасать, на берегу много заблудших. У него и апостолы появились.
— Ну, да, пожрать на дармовщинку всегда найдутся, — соглашаюсь я, — с тобой всё ясно, Надежда, пусть Игнат с тобой разбирается. А, что ещё в мире интересного произошло?
— Коптильню запустили, это ты знаешь, — Егор придвинулся ко мне поближе, — бассейны для воды полностью доделали. Место для будущего дома подготовили. Новую площадку начали расчищать. К нам ещё несколько человек прибыло: женщина с сыном и дочерью, её муж ушёл на разведку. Люди, говорят, видели, его медведь загрыз. До сих пор она в шоке. И, парень с девушкой, вроде нормальные ребята. Вот и все новости. Да, вот ещё, дети на пляже дохлого монстра нашли, мы жилы срезали, может для тетивы лука подойдёт?
— Здорово, а я ломал голову, из чего же выдумать тетиву. Тис для луков мы принесли.
— Поэтому и говорю.
— Завтра луки делать будем, — радость наполняет сердце. Никак переходим на новый уровень. Пистолет не в счет, патроны закончатся, и его смело можно выбрасывать.
Тихий вечер окутывает нас, звёзды как жемчуг сияют на небе, Луна чуть показала себя из-за горизонта, цикады так знакомо цвыркают в ближайших кустах. Мирно потрескивает костёр. Внизу перекатывается волнами тёмное море, ночесветки вдали пытаются составить конкуренцию высокомерным звёздам. Всё это вызывает спокойствие и уверенность. Мы дома. Это наш мир. Мы его поймём и полюбим.
Олеся с Семёном подсели к костру. У девушки лицо не просохло от слёз, но взгляд не потухший, новый мир щадит своих новых детей, помогает справляться со стрессами. Я догадываюсь, кто-то из погибших парней, был ей больше, чем приятель. Семён бережно держит её за руки. Они сидят, молча, и слушают наши разговоры. Тесть подходит с кусками мяса, подвешивает над костром.
— Сердце и печень, охотникам, остальное, поделите между собой.
— Лучше малышне, — улыбаюсь я. — Им необходимо хорошо питаться.
— Конечно, я так и хотел сказать, — слегка смущается он. — Никита, оленёнок коптится, мы заступаем на пост, людей, по вахтам определил.
— Спасибо, Анатолий Борисович, — помощь тестя очень кстати, за этот день я буквально из сил выбился, а ещё нужно к Гене зайти, Катерина говорит, он спит, температуры нет и боли, вроде, не сильно тревожат. Но проведать необходимо. Посидев совсем недолго в окружении своей семьи я, заглядываю в палатку к раненому. С Геной сидит Катерина и их дети. Мужчина не спит, увидев меня, он даже пытается привстать.
— Лежи, — останавливаю его, — прыткий какой. Вижу, дело идёт на поправку. Боли сильные?
— Утром очень сильные были. На стены хотелось лезть, в глазах периодически темнело, вообще ничего не видел.
— Плохо, очень плохо, — ты был на гране болевого шока. А сейчас как?
— Ничего не болит, только чувствую, швы тянут кожу и как немота, какая-та. У меня так горела рука, я не выдержал и водой стал поливать повязку.
— Что? Как водой? Это инфекция! — кричу я. — Что за самодеятельность. Ты понимаешь, что ты натворил?
— Но у меня боль вообще прошла, — опешил от моих слов и испугался Геннадий.
— Катерина, уведи детей и вызови Семёна.
Она испуганная выскочила из палатки. Семён примчался сразу, Катерину просим держать фонарик, а сами принялись снимать, насквозь промокшую повязку. Когда её, наконец, удалили, я ожидал увидеть всё, что угодно, но не это. На лицо явный прогресс. Опухоль почти исчезла, швы стянулись.
— Что скажешь? — спрашиваю я потрясено.
— Предполагаю, вода целебная. Причём, обладает мощной силой.
— Допускаю. Что будем делать? Антибиотик нужно вкалывать?
— Может, пустим по естественному процессу.
— Яснее.
— Пускай водой обрабатывают.
— Я, вообще, не сторонник экспериментов. Но…, была, не была. Такую потрясающую скорость заживления ни разу не видел.
— Так, я всё правильно делал? — оживляется Геннадий.
— Неправильно. Тебе просто повезло. Обычно, после такой самодеятельности, в лучшем случае, ампутация, в лучшем случае.
— Значит, повезло, — вздыхает Геннадий.
— Повезло. А кто тебе воду приносил? Не Катя, я думаю.
— Сына попросил.
— Хорошие у нас дети, — улыбаюсь я.
— Так я за водой побежала, — оживляется Катерина.
— Давай, — махнул я рукой.
Новость о целебности воды воодушевила безмерно. Снимается множество проблем. Я, когда-то слышал о неких, тайных источниках на Тибете, вода, которая, также обладала целительной силой, но сам с подобным не сталкивался. Поэтому относился к таким слухам, скептически.
Наконец-то я подполз, к спальным местам и грохнулся между Яриком и Ладушкой. Они прильнули ко мне с разных сторон, и я заснул, будто в омут нырнул. Устал безмерно.
Пробуждение резкое и неприятное. Вскакиваю на ноги. Где-то вдали трещат едва слышимые пистолетные выстрелы. Темно, костёр почти догорел, но на горизонте появилась едва заметная серость, предвестница наступающего утра. Похоже, сейчас полчетвёртого. В лагере все спят.
Быстро добираюсь до Аскольда, тот, единственный бодрствует.
— Это не на нашем посту. Надо, поглядеть, — его глаза блестят, мне кажется в них радость ожидания.
Мы берём по копью, и подходим к тестю, который вместе с крепким парнем, так же вслушивается в глухо звучавшие выстрелы.
— Это на верху, в кого-то стреляют, не прицельно, лихорадочно, — оборачивается к нам.
Внезапно выстрелы закончились. Через некоторое время явственно слышится полный боли и безысходности человеческий крик и глухой рёв.
— Медведь, — свистящим шёпотом произносит тесть. Странно, что люди делают на плато?
— Мы посмотрим.
— Это опасно, — внимательно смотрит на меня капитан первого ранга.
— Догадываюсь, со мной пойдёт Аскольд.
— Возьми пистолет.
— А смысл? Лучше копьё, толку больше. И то, это, на всякий пожарный, с медведем мы не собираемся встречаться.
— Осторожно идите, часа два назад какие-то люди, что-то скидывали на тропу, — предупреждает тесть.
Мы поднимаемся. Я обостряю все чувства. До меня долетает запах сырой рыбы. Вскоре натыкаемся на кусок белуги, наверное, той самой, что отобрали и Катерины. Ещё, через некоторое время, у самого выхода, ещё на один.
— Что скажешь? — заинтригованный спрашиваю я.
— Проще пареной репы, — ухмыляется Аскольд, — как говорится: "Не рой другому яму, сам в неё попадешь".
— Я, так понимаю, хлопцы из бригады Вилена Ждановича, не успокоились, решили к нашему лагерю подманить медведя.
— Подманили, — бесшумно смеётся Аскольд.
