Евгений Белогорский - Во славу Отечкства
Едва к ним были посланы парламентеры, как запасники с радостью согласились сдаться, при условии сохранения им жизни. Естественно, условия были приняты, и выполнение было уже привычно гарантировано именем Верховного правителя Корнилова, что невероятно поднимало настроение у победивших кадетов. К большому сожалению Покровского, у артиллеристов заканчивались снаряды, а в арсеналах сдавшихся полков было только стрелковое оружие. Желая пополнить огневой запас, капитан приказал двигаться в Михайловское училище, где согласно донесениям конных вестовых его ждал полковник Кутепов.
Сражение за столицу шло успешно, поднятые вовремя полковником Кожиным сторонники Корнилова, сумели вывести на улицы города большую часть будущего офицерского корпуса столицы. Удачный бой с Дыбенко и лихо гарцующие по улицам столицы кавалеристы Гагарина посеяли огромную панику в рядах сторонников Временного правительства. Вести о капитуляции запасников стремительно распространялись в остальные части гарнизона, незамедлительно обрастая различными шокирующими подробностями.
Эти вести стали самым лучшим аргументом юнкеров и кадетов в переговорах с агитаторами премьера из солдатских комитетов других столичных полков, которые пылкими революционными речами всё же пытались склонить будущих офицеров перейти на сторону Временного правительства. Но один только вид усталых и страшных своим безразличием фронтовиков, прибывших для наведения порядка с передовой, моментально отрезвлял зарвавшихся революционных горлопанов.
Узнав о расстреле измайловцев, отказали в помощи Керенскому преображенцы, семеновцы, ингерманляндцы и гренадеры. Они дали твёрдое обещание блокировавшим их юнкерам не выступать против Корнилова, поспешно выдав всех находившихся в казармах агитаторов премьера и особо ретивых комитетчиков. Единственной частью, с которой произошло серьезное столкновение, был Кексингольский полк. Здесь долго велась винтовочная перестрелка, однако командовавший юнкерами лично полковник Кутепов проявил стойкость и напористость, желая поскорее смыть с себя неудачу февраля, когда он один мог полностью остановить разбушевавшуюся толпу. Окончательный перелом в сражение внесли два броневика, которые перешли на сторону корниловцев и своим пулеметным огнем полностью рассеяли противника.
Кроме Кутепова, Покровский встретил в стенах училища Бориса Савинкова, недавно назначенного заместителем военного министра. Открыто поддерживая генерала Корнилова, он уже полностью освоился с ролью восставшего и, на момент прибытия капитана, уже лично совершил захват телеграфа и телефонной станции столицы с немедленным отключением Зимнего дворца и штаба Петроградского гарнизона. Окрыленный успехами, Савинков настойчиво требовал начать штурм Зимнего дворца и ареста Керенского.
Но военные придерживались несколько иного мнения. Главной целью на тот момент, они наметили скорейшее занятие и разведение мостов через Неву, желая тем самым отрезать рабочие окраины Петрограда от центральной части столицы, что не было сделано во время февральских выступлений. Тогда, разгоряченные слабостью власти толпы народа смели жидкий заслон городовых, начавших наводить порядок в центре города, и окунули столицу в анархию вольности.
В этот раз, казаки дружно поддержали кавалеристов Гагарина, едва те обратились к ним за поддержкой от имени Корнилова. Совместными усилиями, они легко заняли почти все мосты через Неву, не встречая какого-либо сопротивления со стороны караулов. Единственный мост, где произошла осечка, был Дворцовый, и главная причина неудачи крылась в пришвартованном рядом крейсере «Аврора». Едва только всадники принялись занимать мост, как с крейсера было наведено носовое орудие, и казаки посчитали разумным ретироваться за угол ближайшего здания, чтобы в случае необходимости атаковать идущие по мосту силы противника.
А в это время в Зимнем дворце происходила бесконечная перепалка между Керенским, его министрами, штабом Петроградского гарнизона и Дыбенко, который сумел благополучно добраться до корабля и теперь вел свою игру, позабыв обо всех прежних договоренностях с правительством. Все были напуганы нежданным появлением в городе регулярных фронтовых частей и их успехами, сообщения о которых поступали с завидной регулярностью. Запасные полки один за другим объявляли о нейтралитете, деморализованные пролившейся на улицах города кровью. Все лучшие агитаторы Временного правительства были брошены против застрявших на железнодорожных станциях солдат генерала Крымова, а оставшиеся плохо справлялись со своей ролью.
Но больше всего, столичных революционеров пугало имя генерала Корнилова, которое в одночасье стало знаменем для всех униженных и оскорбленных патриотов страны.
Известие о возведении мятежного генерала в ранг Верховного правителя России, доставленное в Зимний дворец по телефону ещё до того, как он был отключен, окончательно развалило хлипкое единство во Временном правительстве.
Запертые в стенах Зимнего дворца министры яростно спорили между собой, подозревая, вся и всех в двойной игре и измене. Керенский то впадал в истерику, то посылал своего адъютанта на встречу с Дыбенко, требуя от него решительных действий против мятежников, которые не теряли времени даром.
Убедившись, что полки гарнизона не поддержали премьера, и северные районы города временно изолированы, Покровский и Кутепов отдали приказ о выдвижении всех своих сил к Зимнему дворцу вместе со всей артиллерией. Заняв без боя здание Генерального штаба, два батальона Покровского и юнкера вышли к дворцовой площади, в центре которой стояла Александрийская колонна. Они чуть-чуть опоздали, поскольку буквально десять минут назад от дворца в сторону американского посольства отъехал автомобиль с премьером Керенским. Александр Федорович окончательно разуверился в силах русской демократии и решил искать помощи у западных союзников.
Дыбенко же, наоборот, развил активную деятельность, подведя вплотную «Аврору» к Дворцовому мосту, он с минуты на минуту ожидал подхода вооруженных отрядов рабочей гвардии, к которым обратился с призывом о помощи. Отдельные отряды красногвардейцев уже маячили на набережной Васильевского острова, но пока так и не решались перейти Неву по Дворцовому мосту. Кроме того, Дыбенко послал телеграмму в Гельсингфорс, призывая Флотский экипаж Балтийской эскадры прислать в столицу для поддержки свободы побольше революционных матросов. Центробалт немедленно откликнулся на просьбу своего бывшего председателя и обещал прислать помощь к середине завтрашнего дня.
Корниловцы ничего не знали об этих переговорах но, следуя здравому смыслу, стремились завершить всё к исходу ночи. Поэтому, кроме батареи полевых орудий, что так помогли Покровскому в течение всего дня, из Михайловского училища к Генеральному штабу были экстренно переброшены две мощные гаубицы.
Площадь перед дворцом была абсолютно пуста, только в окнах со стороны крыла Зимнего дворца, где располагался лазарет, мелькали лица людей, испуганных видом солдат, готовых к штурму.
Протяжно и громко ухнули гаубицы, стрелявшие навесным огнём через дворец. Два снаряда упали в Неву, высоко взметнув белые фонтаны взрывов. Корректировщики огня с крыши Генерального штаба немедленно дали поправку, и вскоре гаубицы дали новый залп. Артиллерийский обстрел крейсера был полной неожиданностью для Дыбенко, он ещё строил какие-то иллюзии, но гаубичные снаряды, всё ближе и ближе ложившиеся к месту стоянки крейсера, разрушили все расчёты бравого моряка.
После второго залпа, гаубицам попытались ответить два орудия со стен бастиона Петропавловской крепости, но едва только один снаряд упал на Дворцовую площадь, а второй на крышу Зимнего дворца, бастион был немедленно обстрелян полевыми орудиями капитана Покровского. Бастион крепости немедленно покрылся разрывами снарядов и больше не предпринимал попыток вести огонь.
Двинувшиеся по Дворцовому мосту рабочие отряды попали под губительный шрапнельный огонь пушек Михайловского училища, заботливо доставленных туда полковником Штольцем. Не успев дойти до противоположного берега, люди дрогнули и бросились бежать, устилая своими телами пролеты моста.
Дыбенко попытался развернуть корабль для ответного огня, но в этот момент один из гаубичных снарядов попал в крейсер в районе машинного отделения. Сильный взрыв потряс «Аврору», окутав её центральную часть густым облаком дыма вперемежку с обжигающими клубами пара, мощной струей вырвавшегося из недр корабля. Крейсер моментально потерял ход, и на его борту возникла паника. Не имевшие боевой подготовки матросы моментально позабыли обо всём на свете и лихорадочно сновали по палубе, стремясь убежать от обжигающей огненной смерти.
