Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки
Мама уже была в доме. Она поставила чайник и вскоре, сидя в зале за круглым обеденным столом, я надел по такому случаю на себя тельник, мы пили чай с хворостом, которого я очень удачно напёк много, и отец рассказывал обо всём случившемся. Рассказал он и о том, что это была моя идея сначала дать грекам приехать, а уже потом звонить в милицию. Как раз в это время в зал вошел капитан Толкачёв и, подсаживаясь к столу, сказал:
– Виктор Фёдорович, мы уже были наготове и находились в нескольких кварталах от вашего дома и потому приехали так быстро. Василий Алексеевич, когда я ему рассказал об этом, первым высказал предположение, что такой визит вполне возможен. Тем не менее звонок Людмилы Николаевны был очень кстати. Надеюсь, что на этом инцидент будет полностью исчерпан. – Повернувшись ко мне, Толкач сказал – А ты, герой, прекращай свою борьбу с хулиганами, а если захочешь её продолжить, как только тебе исполнится восемнадцать, записывайся в добровольную народную дружину, а пока что учись. Усмехнувшись, я ответил ему:
– Евгений Николаевич, как говорил Экклезиаст, от многих знаний многие печали. Поэтому я лучше работать пойду, а десятилетку можно и в вечерней школе закончить. Экстерном. В десантуре техника сложная, как и на флоте. Толкач, улыбаясь, сказал подполковнику:
– Парень мечтает стать десантником, Василий Алексеевич. Усмехнувшись, я добавил:
– Ну, так кто же не мечтает служить в войсках дяди Васи. Майор, сидевший молча, улыбнулся и хитро спросил:
– Это какого же дяди Васи войска, Боря? Рассмеявшись, я ответил:
– Вестимо какого, дяди Васи Маргелова, он один такой. Майор весело воскликнул:
– Ну, прямо чёрт, а не ребёнок! Всё знает! Даже про то, почему ВДВ так называют. – После чего добавил – Боря, я тоже в десантуре служил. Самые лучшие войска.
– После Северного флота. – Веско сказал отец. Поддерживая его, я тут же вставил:
– Северный флот, это Самый флот. Тихоокеанский – Тоже флот, Балтийский флот, это Бывший флот, а вот Черноморский, Чи флот, Чи не флот. Не поймёшь его.
Увы, но мою шутку не поняли. Не смотря на это, милиционеры тепло попрощались с нами, поблагодарили за выдержку и содействие в задержании великовозрастного хулиганья и мы с отцом проводили их до калитки. На улице уже всё было спокойно. Вечерело. Стоя у калитки, отец тихо спросил:
– Борька, неужто ты их убить хотел? Вздохнув, я честно признался:
– Пап, за тебя и мамулю, я кого хочешь убью. Ладно, пойдём в дом, я предлагаю провести семейный совет.
Глава 3
Юноша обдумывает своё житьё
Как только мы с отцом заперли на ночь калитку и вернулись в дом, я сразу же предложил отцу и матери сесть за круглый стол и под чаёк поговорить за жизнь. Начал я с таких слов:
– Мам, пап, после того, что случилось со мной сегодня, а ведь меня эти гады могли или искалечить, или того хуже, убить, не научи меня Москвич всем этим приёмам, во мне мигом всё переменилось. В общем я не хочу сидеть у вас на шее. Мам, я уже выше папы на полголовы вымахал и только поэтому должен не только казаться, но и быть взрослым. И вот ещё что, у меня к тебе есть вот какое предложение. С папой ведь всё ясно, он у нас инжинегр-энергетик и его кроме диспетчерской службы ничто не интересует. Зато с тобой не всё ясно. Ты ведь когда-то закончила курсы закройщиков-модельеров и умеешь отлично шить как женскую, так и мужскую одежду. Поэтому, пап, у меня такое предложение, купить нашей мамуле промстол, головку восемьдесят седьмого класса, оверлок и пусть она у нас становится портнихой-надомницей, а у себя в ателье перейдёт на полставки и работает до обеда. – Мама как-то жалобно улыбнулась и громко, задумчиво вздохнула, а я усилил давление – Мамуля, ты же у нас умница, даже рисовать умеешь. Правда, хуже чем я, но знаешь, у меня ведь не зря вся парта в школе разрисована и папка тоже. В общем я предлагаю сделать такой эксперимент. Я нарисую несколько новых моделей одежды, причём красками, а потом мы пойдём в магазин ткани и купим отрез мне на костюм, но не такой, как те, в которых покойников в гроб кладут, а молодёжный. После этого ты раскроишь ткань, оверложишь края на работе, а дома, на своей машинке сошьёшь и тогда мы посмотрим, что из этого получится. Поверь, это намного выгоднее. Мама вздохнула и сказала:
– Боренька, я с удовольствием, да, только где купить машинку восемьдесят седьмого класса? Тут к этой электромотор уже сколько пытаемся купить, нигде не можем найти. Отец тут же закивал головой: Широко улыбаясь, я сказал:
– Мамуля, это проще пареной репы. Для чего я предлагаю пошить мне костюм? Да, для того, чтобы ты взяла и привела меня в кабинет к директрисе и показала ей, какой должна быть модная молодёжная одежда. Хотя у вас и работают в вашем так называемом городском доме моды целых три модельера, модели у них получаются такие, что в таких шмотках только в коровнике работать. Если она не конченая дура и её волнует план, то она согласится продать тебе швейную машинку, чтобы ты стала, как бы экспериментальным цехом. Ты же сама как-то рассказывала, что директриса ваша просто рвёт и мечет, когда худсовет в очередной раз отказывается утверждать ваши модели. Отец пристально посмотрел на меня и сказал маме:
– Мила, я думаю тебе нужно попробовать. – Повернувшись ко мне, он спросил – Так какая тебе ткань нужна? Небось какая-нибудь дорогая, особенная. Подёргав себя за штанину, я сказал:
– Вот такая, пап. Ткань отличная, а вот тому, кто эти штаны кроил, я бы руки точно оторвал за такой крой. Ну, и последнее, что я хочу вам предложить. Давайте заведём кур и купим старенький мотоцикл с коляской, чтобы мы могли для них корм привозить. Ещё можно завести нутрий, но с ними хлопот очень много, так что лучше кроликов и, вообще, как только мы завтра с мамой вернёмся из города, я займусь огородом. Середина мая, самое время рассаживать помидоры.
Ещё около часа я рассказывал отцу и матери о своих планах и о том, что хочу успеть сделать до армии. В основном всё то, чем когда-то промышлял я сам, а ведь финансовой деятельностью мне пришло в голову заняться только в две тысячи втором году, хотя мой компании уже и было четыре года. За этим разговором мы поужинали и договорились о том, что завтра утром я пойду вместе с мамой в школу, чтобы решить вопросы с завершением моей учёбы, чтобы получить аттестат зрелости. Потом я принял душ и отправился в свою комнату. Там я достал две папки с акварельной бумагой, акварельные краски «Нева», карандаши, ластик и три колонковых кисти. Боже, чем же я только в детстве не увлекался. Даже закончил в седьмом классе детскую художественную школу, в которой учился целых четыре года, хотя и бы в ней самым юным учеником. Ведь до этого я два года занимался в изокружке и показал себя очень неплохо. Налив в двухлитровую банку воды, я сел за стол и первым делом нашел выкройки джинсового костюма, а также различные модели этого одеяния.
К двум часам ночи у меня было готово шесть эскизов, три мужских, три женских, причём в качестве лица для женских моделей я выбрал очаровательное, прелестное личико Ирочки. Проснувшись в семь, я первым делом показал всё отцу и маме. Получилось очень даже похоже и, главное, красиво. Мой папенька только хмыкнул, а вот мамуля пришла в восторг. У них, оказывается, две недели назад объявили конкурс на лучший молодёжный костюм. После этого, снова одевшись, как гопник начала семидесятых, позавтракав, я отправился вместе с мамой в школу. На этот раз мы входили с парадного входа, через распахнутые настежь старинные, чугунные ворота. В школе на меня глядели настороженно очень многие старшеклассники и даже одноклассники и я их прекрасно понимал. Мы сразу же направились в кабинет директора. Пётр Семёнович был на месте и сразу принял нас. Без лишних предисловия я сразу сказал:
– Пётр Семёнович, я пришел предложить вам сделку. Вы даёте мне возможность тишком сдать экзамены на аттестат зрелости, а я больше не появляюсь в вашей школе, чтобы не возбуждать лишний раз как учителей, так и школьников. Думаю, что две недели в этом плане ничего не решают. Директор школы облегчённо вздохнул, кивнул и сказал:
– Боря, я скажу тебе за это только спасибо. Учителя и большинство школьников относятся к тому, что ты вчера натворил, положительно, а вот многие родители беспокоятся. Исключать тебя из школы у меня нет никаких, даже формальных, оснований и то, что ты предлагаешь, меня полностью устраивает. Всё, в понедельник ты можешь не приходить в школу, а экзамены ты будешь сдавать отдельно от всех остальных ребят, но сначала вы, Людмила Николаевна, должны написать заявление.
Мама достала из сумки уже написанное под мою диктовку заявление с объяснением причин и протянула его директору с такими словами, которые она произнесла печальным голосом:
– Пётр Семёнович, вы уж простите Борю?
