Nik Держ - Оскал зверя (Пес-2)
— Одного из трех городков, — поправил Вадим. — Ведь мы говорим о самых ранних этапах развития Новгорода. В летописях Новгород упоминается впервые под 859 годом. Правда, — оговорился он, — это упоминание содержится в более позднем своде. А самая древняя из построек, исследованная археологами, датируется 953 годом. Хотя никто и никогда не утверждал, что археологам удалось обнаружить вообще самую древнюю новгородскую постройку. Поэтому дата основания города до сих пор под большим вопросом! Однако берестяная грамота Финна датирована 893 годом! Возможно, наша экспедиция прольет свет на этот спорный вопрос.
— А как вообще удается определить древность находок? Я не имею ввиду грамоту…
— Я понял, — живо отозвался профессор. — Вы-таки потихоньку начинаете проявлять интерес к археологии, — заметил он.
— Так уж сложились обстоятельства. От нашей заинтересованности зависят результаты задания.
— А что касается хронологии древностей, то Новгород в этом смысле просто подарок для археолога! Прекрасная сохранность древесины позволила отказаться от традиционных датировок по комплексам вещей. Я имею ввиду широкое применение метода дендрохронологии, давшего возможность определять время построек и мостовых с точностью до одного года!
— Это как? — не понял Петр Семеныч. — Мне бы попроще, на пальцах.
— Извольте, — усмехнулся Вадим. — Есть такое понятие — древесные годовые кольца…
— Знаю, работал на лесоповале.
— Эти кольца уникальны, каждый год оставляет свою своеобразную отметину в структуре древесины. Так вот, с помощью этих колец можно с точностью до одного года определить, когда это дерево было срублено. А, следовательно, точно датировать постройку того или иного здания. А Новгородские деревянные мостовые — вообще кладезь полезной информации! Они стелились друг на друга…
— Ага, — указал пальцем Петр Семеныч, — та бревенчатая пирамида — всего лишь мостовая?
— Верно! Она росла столетие за столетием. Толщина культурного слоя в этом месте более 9 метров! Мы уже исследовали самый первый, древнейший уровень мостовой. Деревья для него были срублены в 977 году.
— Но ведь грамота от 893 года! Как такое может быть?
— Не забывайте, что на 893 год это место — окраина либо выселки! Какие мостовые на окраине? Только когда город расширился, здесь проложили мостовые.
— Так это ж почти сто лет прошло!
— Будем рыть глубже, расширим площадь раскопок. Хотя, еще не все потеряно: мы постоянно натыкаемся на следы той, засекреченной экспедиции. Возможно, находки были сделаны намного глубже первого яруса мостовой. К тому же, это территория Славенского конца — Славно, а оно в летописях носит и другое название — Холм. Скандинавские источники даже в сравнительно позднее время упорно именуют Новгород Холмгардом.
— Не вижу здесь ничего даже отдаленно напоминающего Холм, — хмыкнул Петр Семеныч. — Все вокруг ровное, словно блин на тарелочке.
— Особенности первоначального рельефа, — пояснил профессор, — этой правобережной части Новгорода, в древности были иными, чем в наши дни. Очертания этого древнего холма на Славне, покрытого теперь культурными напластованиями, хорошо прослеживаются на основании данных геологического бурения. Такие процессы — норма для любого древнего города. А раз во времена Финна холм существовал, то, следовательно, рыть нужно глубже. Выселки, на которых обитал волхв, должны были находиться у самого подножия древней возвышенности.
— Вадим Дмитриевич! — позвал профессора один из рабочих, возившихся в раскопе. — Подойдите, мы кое-что нашли!
— Ну вот, — обрадовался Кучерявый, подскочив с кресла, — не зря мы работали!
Он, перескакивая с одной приставной лестницы на другую, резво спустился на самое дно раскопа. Петр Семеныч поспешил последовать примеру профессора. Вскоре он стоял рядом с ним, разглядывая расчищенные рабочими почерневшие от земли и времени бревна. Профессор, сидя на корточках, восхищенно цокал языком, поражаясь сохранности древесины. Затем он выдернул из специального кармашка острую металлическую лопатку и сосредоточенно принялся ковыряться в щелях между бревнами.
— Что это? — не удержался от вопроса Петр Семеныч.
— Судя по характерному расположению бревен — это крыша землянки! — пораженно воскликнул Вадим. — Неужели она сохранилась полностью? Не представляю даже, каким чудом она могла сохраниться? Так, если вершина холма с этой стороны, — бурчал профессор себе под нос, — то копать нужно здесь. Валерка! — позвал он своего помощника. — Миргородский!
— Да, Вадим Дмитриевич, — тут же отозвался он.
— Возьми несколько образцов древесины — и дуй в лабораторию! Пусть срочно делают анализ! Срочно!!! Мне нужна точная дата!
— Понял! — отрапортовал Миргородский.
— Так, Вася, — наступил черед бригадира копачей, — собирай народ! Пусть бросают все дела на других участках! Всех сюда! Фронт работ такой, — он взял заранее приготовленные колышки и отметил ими площадь в несколько десятков квадратных метров, начинающуюся от крыши предполагаемой землянки. — Снимать грунт начинайте с дальнего конца! Всю землю через сито! Не упускайте ничего! О любой находке докладывать немедля!
Спустя два часа самоотверженной работы бригады копачей и археологов, стены землянки были очищенны от грунта. Дверь и единственное маленькое оконце оказались забиты досками.
— Вот вам и доказательство, что мы на верном пути, — поцарапав лопаточкой проржавевшие гвозди, сказал Вадим. — Это следы предыдущей экспедиции. Гвозди, да и доски — современные. Видимо, когда поступило распоряжение свернуть все работы, наши предшественники постарались сохранить в неприкосновенности внутренности землянки. И перед тем, как засыпать раскоп землей, забили все досками. Не знаю, планировали они сюда вернуться или нет, но в схожей ситуации, я поступил бы точно также! Вася, гвоздодер в хозяйстве имеется?
— А то как же? — степенно отозвался бригадир. — Имеется!
— Давай, вынимай гвозди, — распорядился Вадим. — Как можно аккуратнее!
— Не волнуйтесь, Вадим Дмитриевич, все сделаем в лучшем виде!
Едва низенькие двери освободились от досок, сгорающий от нетерпения профессор, прямо-таки ворвался внутрь.
— Фонарь сюда! — закричал он через секунду.
Петр Семеныч мягко остановил одного из археологов, кинувшегося выполнять распоряжение профессора, ненавязчиво отобрал у него фонарь и вошел в землянку.
— Это просто сказка! — профессора колотила нервная дрожь. — Здесь все сохранилось… — с придыханием произнес он. Словно хозяин только вчера покинул это жилище. Оно не забилось землей, крыша выдержала тонны грунта… Здесь немного наследили наши предшественники, но это же такие мелочи!
Петр Семеныч неловко повернулся и задел головой низкую потолочную балку.
— Тесновата каморка для первого княжеского волхва! — ворчливо заметил Мистерчук, потирая ушибленное место. — Мог бы и покруче чего отгрохать!
— Не судите строго, — произнес Вадим, — люди того времени были неприхотливы и могли довольствоваться малым. К тому же, эта землянка могла быть лишь временным пристанищем. Подождем результатов анализа древесины.
— И топили здесь по черному, весь потолок в саже.
— Угу, — невнятно буркнул Вадим, забирая у Министра фонарь. — Вот и очаг! Пол земляной, — профессор вытащил из кармана цифровой диктофон и, приблизив его к самым губам, принялся бубнить. — Из мебели: стол и две широкие лавки. Столешница и лежанки сработаны из распиленных пополам бревен. Нижние части полукруглые, необработанные. Древний плотник лишь снял кору. На противоположной дверям стене, над лежанкой, висят остатки шкуры некоего животного, предположительно медведя. Лежанки также укрыты истлевшими шкурами. На столе — две грубых глиняных кружки, на полу под столом — россыпь глиняных осколков. Под потолком и на стенах висят пучки засохших трав. В углу возле лежанки — плетеный из лыка короб…
— Вадим Данилович! — в землянку протиснулся Миргородский. — Результаты анализа древесины, — он протянул профессору компьютерную распечатку.
— Давай на словах, — распорядился Вадим. — Здесь темно!
— 867 год! — выпалил помощник. — Блин, это самое древнее жилище, найденное на территории Новгорода! Поздравляю, Вадим Дмитриевич!
— Моей заслуги здесь нет, Валера, — развел руками профессор. — Мы идем по следам экспедиции столетней давности.
— Но об этом же никто не знает!
— И, тем не менее! — жестко отрубил Вадим. — Возможно, о нашей экспедиции тоже никто не узнает!
— Это как? — озадачился Миргородский.
— Вадим Дмитриевич вам позже все объяснит, — вмешался Министр.
— Это все из-за подписки? ФСБ?
— Да, ФСБ! Сейчас вы все работаете на контору, — не стал темнить Петр Семеныч. — И советую держать язык за зубами! То, чем вы сейчас занимаетесь — дело государственной важности!
