Александр Конторович - Главное — вернуться
– Не буду спорить.
– И очень волнуется за честь своего подразделения… Сейчас такое не часто встретишь, увы, – Вернер развел руками, – не то, что раньше, совсем не то…
Допив кофе, советник поставил чашку на поднос.
– Ну, что, гауптштурмфюрер, продолжим наше нудное, но необходимое, занятие?
– Разумеется, я к вашим услугам!
– Итак, опустим пока вопрос от спецпайках. С этим и позже можно разобраться.
– Разумеется, как вам будет угодно.
– Расскажите мне о ходе эксперимента.
– Что-то пошло не так с самого начала. Испытуемые впервые не сумели обнаружить противника, хотя, согласно показаниям аппаратуры, они были на полигоне. Мы зафиксировали, как минимум, троих.
– Так. И что дальше?
– Дальше… Тут лучше пояснил бы профессор, но увы…
– Да, нам его сейчас особенно не хватает. Но, вы-то здесь?
– Испытуемые, как я думаю, столкнулись друг с другом и вступили в схватку.
– Почему? Разве они могут воевать друг с другом?
– Хоть с самим сатаной, герр советник! Как прикажут, так и будут.
– И что им приказали на этот раз? Искать сатану?
– Нет. Штандартенфюрер приказал им идти вниз и уничтожить там все живое.
– Рашке? А не профессор?
– Извините. Конечно, приказывал им именно профессор, но вот ему приказ отдал уже сам штандартенфюрер. И именно в этой форме.
– Как жаль, что журнал проведения эксперимента не уцелел!
Да уж, подумал Горн, хорошо, что я успел его увезти и спрятать, еще до приезда следователей и дознавателей.
– Увы, герр советник, если бы я мог предполагать…
– Мог? Вы были обязаны это сделать! Насколько я помню ваш же приказ, все записи должны быть сдублированы сюда. Прямо в ходе эксперимента, по телефону. Или я что-то путаю?
– Нет. Все так и есть. И так всегда делалось раньше.
– А в этот раз?
– Штандартенфюрер распорядился этого не делать.
– Рашке?
– Да, герр советник.
– Но, ведь приказ подписан самим рейхсфюрером?
– Увы, герр советник, я лицо подчиненное…
– Да? Мне казалось, что у вас, как у начальника объекта особой важности, должно быть право непосредственного доклада рейхсфюреру?
– Только в экстренных случаях.
– А это – не экстренный случай?
– Не настолько. Представляете, герр советник, что будет, если каждый начнет беспокоить его по такому поводу?
– Откровенно говоря, – с трудом. Ибо пока таковых случаев было немного… Ну да ладно, на чем мы остановились? Фройляйн?
– На фактическом провале начала эксперимента, – рыжая стерва невозмутимо смотрела в свои записи. – Нарушение порядка проведения эксперимента, изменение формы приказа, преступная халатность исполнителей, не обнаруживших места укрытия противника…
– Достаточно. Благодарю вас, Магда. Вы, как всегда, точны. Это очень ценное качество. Не правда ли, гауптштурмфюрер?
Горн облизал пересохшие губы.
– Да, это очень полезное качество, герр советник.
Магда Крюгер – психоаналитик четвертого управления РСХА – вот она кто! Горн поежился. Если это так, то советник – это «очкастый Верни» из того же управления. Эта, почти легендарная парочка, всегда работает вместе. И по самым важным делам, только под личным контролем Гиммлера. Значит, делу придан высший приоритет. Плохо…
– Вы меня не слушаете, гауптштурмфюрер?
– Простите, герр советник, отвлекся. Бессонная ночь, сами понимаете…
– Сочувствую. Итак, каким образом были убиты первые испытуемые?
– Один был зарезан ножом, второй подорвал себя гранатой…
– Сам?
– Что?
– Он себя сам подорвал?
– Да. Изо всех троих гранату имел только он. Непосредственно перед этим он застрелил из своей винтовки третьего испытуемого. Остальные в бою не участвовали и вернулись по приказу на сборный пункт. Их боеприпасы остались неизрасходованными, а из оружия никто не стрелял.
– Это точно?
– Да. У них у всех маркированные боеприпасы. Пули помечены.
– Зачем?
– Для оценки эффективности их работы.
– Так. Продолжайте.
– После этого мы организовали тщательное прочесывание местности силами испытуемых и солдат охраны.
– И?
– Ничего. В селе никого не было. Сигнализация оказалась испорчена. Кто-то замкнул датчики.
– Как это могло произойти? Это мог сделать кто-либо из испытуемых?
– Нет. Они ничего не делают без приказа.
– Продолжайте.
– Дело шло к вечеру и было очевидно, что эксперимент необходимо будет продолжить на следующий день. Штандартенфюрер приказал поднять наверх испытуемых, и вместе с профессором отбыл на базу. Я остался на месте руководить завершением эксперимента.
Во время подъема наверх один из них выстрелом из винтовки убил нашего солдата. Одного из членов пулеметного расчета. Его напарник открыл ответный огонь и застрелил одного из испытуемых. Их голова устроена так, что тот, кто на них нападает – враг. После этого все и произошло…
– Что именно?
– Испытуемые открыли огонь и атаковали наших солдат. Их натиск был неожиданным, я остался один и вынужден был отступить к ближайшему посту охраны.
– Хм…Насколько я знаю, существует возможность их остановить.
– Да. Перед началом эксперимента всегда указывается кому именно должны беспрекословно подчиняться испытуемые. Таких людей всегда назначается двое.
– И испытуемые выполнят любой приказ такого человека?
– Да. Любой.
– Почему этого не произошло на этот раз?
– Профессор отбыл вместе с Рашке, а унтерштурмфюрер Рахов, который находился рядом с испытуемыми, был ими убит в самом начале схватки.
– И больше никто не мог их остановить?
– Нет. Они просто никого больше не послушали бы. После начала боя они… Как бы это лучше сказать… В общем они больше ничего не воспринимают. Только один из двоих, назначенных ими управлять, человек, может что-то изменить. Таких людей больше на месте не было.
– Кто же тогда напал на машину штандартенфюрера?
– Я полагаю, это была та самая разведгруппа. Они как-то сумели обмануть бдительность охраны и выйти за оцепление.
– Или вовсе туда не входили… Что сделали вы лично?
– Перегруппировал солдат охраны, снял дальние посты и направил их на поиск и уничтожение противника.
– И что же?
– Мы еще ведем преследование. Получены обнадеживающие результаты…
– Понятно. У вас все?
– Да…
– Тогда, позвольте, я подведу итоги.
– …
– Степень виновности или невиновности штандартенфюрера и профессора будет определена позже. Что же касается вас, гауптштурмфюрер Горн, то я вынужден констатировать вашу некомпетентность! Будучи ответственным за подготовку эксперимента, вы эту подготовку провалили! Упустили из-под контроля русскую разведгруппу. Не сумели должным образом организовать охрану, что повлекло гибель профессора Маурера и штандартенфюрера Рашке. Не смогли организовать поиск и уничтожение разбежавшихся испытуемых и русских диверсантов. Допустили попадание в руки противника компонентов спецпайка. У вас есть что-либо еще, что вы могли бы сказать в свое оправдание?
– Но…
– Что?
Горн молчал.
Рыжая девица встала, подошла к двери и открыла ее. В комнату вошли двое эсэсовцев.
– Гауптштурмфюрер Горн, вы арестованы! Сдайте оружие!
Проводив взглядом ушедших, советник встал и прошелся по кабинету. С интересом потрогал чучело медведя, стоявшего на задних лапах. Поцокал языком в восхищении. Вернулся к столу и поднял трубку телефона.
– Дежурный? Обер-лейтенанта Хофмайера ко мне. Да. Именно сейчас! Найдите его и поскорее!
Вернер сел за столик и взял в руки кофейник.
– Хороший все-таки кофе у гауптштурмфюрера, Магда?
– Неплохой, герр советник.
– Пока ищут обер-лейтенанта, может быть выпьем то, что еще осталось в кофейнике? Присаживайтесь сюда, время у нас есть…
Минут через двадцать в дверь кабинета постучали.
– Разрешите?
На пороге стоял коренастый офицер в камуфляже. Умные и внимательные глаза быстро осмотрели кабинет и остановились на сидящем в кресле советнике.
– Герр советник Вернер? Мне передали ваш приказ прибыть…
– Просьбу, герр обер-лейтенант, всего лишь просьбу! Мне необходимо задать вам несколько уточняющих вопросов. Надеюсь, это не слишком оторвет вас от важных дел? Или вы спешите?
– Я должен был отбыть для непосредственного руководства поисковыми группами. Гауптштурмфюрер Горн распорядился…
– Я полагаю, что у него сейчас есть куда боле важные вопросы, чем непосредственное руководство вашими действиями. Не так ли, фройляйн?
Рыжая девица молча кивнула головой.
– Ну вот, видите? Так что – присаживайтесь. Жаль, что кофе кончился, но, может быть… – Вернер посмотрел на Магду.
