Ник Перумов - Течь тебе кровью
– Значит, они нас тоже тут ждут…
– Скорее всего, оставили «пожарную команду» на весь стокилометровый фронт, остальные резервы все под Букрином. Вот там-то ребята наши и положат самый главный гостинец, корзинку с пирожками, и…
– И мы откроем ровную дорогу в Заднепровье, – спокойным голосом закончил генерал-полковник.
– Именно так, ваше высокопревосходительство. Но… для достижения гостинцами полной эффективности…
– Я принял меры, Мишель, – отрезал старый маг.
– Виноват, ваше высокопревосходительство, но… дерзну заметить, неужели они не раскусят столь нехитрую комбинацию? Не поделятся друг с другом, что вы им говорили?
– Мишель, дорогой мой. За кого вы меня принимаете? – холодно усмехнулся Верховенский. – Разумеется, они поделятся. Разумеется, они скажут, что сержанту я велел смотреть за ведьмой, потому что она в оккупации была, а ведьме приказал следить за сержантом, потому что он сорвиголова и может очень даже просто угробить всю операцию! Разумеется, иначе и быть не может!
Свитские переглянулись.
– Фомы неверующие, – снова усмехнулся старый маг. – «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю», – по памяти процитировал он. – Увидите. Все узрите сами.
* * *Ночь разворачивалась вокруг них, словно мягкий плащ. Все утонуло во мраке, и луна, и звезды, и стояла вокруг такая мертвая тишина, что Серега засомневался даже, на этом ли они еще свете или неведомым образом очутились уже на том? Что, понятное дело, вышло б несколько обидно.
Заклинательница вела его уверенно, словно шагая давно знакомой тропой. Она проскальзывала неприметными разрывами в облетевших, но густых зарослях, обходила ямы, рвы и воронки, и вообще, похоже, не слишком в нем нуждалась.
«Нет, не зря боится товарищ генерал, что сбежит к немцам сучка, – решил про себя Серега. – Иначе-то на кой меня посылать? Эвон, по зарослям, как по ровному, чешет! Не-ет, наверняка знает товарищ генерал куда как поболее того, что мне сказал! Не хотел, наверное, чтобы глаз у меня замылился. Ну ничего, вы Серегу Петрова еще узнаете! Под Киевом не сгинул, под Вязьмой уцелел, в Сталинграде выжил, и здесь вы меня не достанете!»
Так, в тишине и молчании, добрались до вершины холма. Здесь когда-то высились древние дубы – Серега хорошо помнил карту, – но от них остались только щепки да жалкие огрызки пней.
Здесь начинались немецкие траншеи и окопы. Начиналась колючка. Начинались мины. Начиналась серьезная работа, однако заклинательница лишь немного замедлила шаг.
Серега взял ППШ на изготовку, повел стволом вправо-влево; спутница его внезапно замерла, резко обернулась, в упор воззрившись на него, и сержант, парень далеко не робкого десятка, чуть не выронил оружие.
Что за морок ведьма эта наводит? На Днепре Серега впервые увидал ее сильно немолодой, изможденной, с седыми спутанными патлами, впалыми желтоватыми щеками, покрытыми сетью морщин. А потом – ррраз! – и все это исчезло, явилась взорам молодая девушка, за которой недурно было б и приударить. Теперь же…
На него глядел череп, обтянутый даже не желтой – коричневатой – кожей, как у трупа. Глаза ввалились так глубоко, что, казалось, смотрят откуда-то из середины головы. Губы растянулись, кривые и длинные зубы, тоже неприятно-желтые, торчали, точно мертвые деревья на болоте. Руки, потянувшиеся к Сереге, выглядели костяными граблями скелета, настолько были иссушены и худы.
Живой мертвец стоял перед сержантом, и Серегины пальцы от ужаса сами соскользнули со спускового крючка.
– Идем-с-с-с-с… – Ведьма закончила слово неприятным, низким не то полусвистом, не то полушипением.
Волосы стояли у Сереги дыбом, дыхание пресеклось, и ничего не видел он, кроме лишь освещенного невесть откуда взявшимся светом (Откуда? Как? Тучи на небе, ни звезд, ни луны!) лица мертвой колдуньи.
– Идем-шшшш! – с напором повторила она, делая шаг к нему.
«Онемел парубок, и ни руки не мог приподнять, ни сдвинуть ногу. А мертвая старуха оказалась уже совсем рядом, и глаза ее горели таким огнем, что ясно было любому православному, что только недавно вырвалась она из пределов ада, дабы вредить бедному люду», – вспомнились так некстати строчки Гоголя, когда-то так впечатлившие Серегу на уроке.
Бежать. Нажать на спуск. Стрелять.
Но старухины пальцы, крепкие как сталь, уже впились Сереге в запястье и потащили его вперед – прямо сквозь то место, где следовало пребывать немецким траншеям, пулеметным гнездам, минам и боевому охранению.
А вместо всего этого – невесть откуда взявшиеся здесь, на днепровских кручах, старые полусгнившие кресты, покосившиеся, обвитые сухими стеблями. Сквозь облака пробился одинокий лунный луч, коснулся старой церквушки, тоже кособокой, темной и жуткой.
– Не-сссс-сссмотрисссс нассссатсссс, – просвистела ведьма, но Серега, хоть и схваченный за горло ледяным ужасом, таки посмотрел.
Блестел лунный луч на темной глади Днепра, скользил по неведомым лесам восточного Заднепровья, и, словно подчиняясь его властному зову, какие-то смутные тени шли и шли через великую реку, какие-то удивительные существа поднимались из непроглядных бучил, из придонных омутов – и тоже шли туда, к ним, на западный берег.
– Не ссссмотри! – яростно прошептала ведьма и сильно рванула Серегу за руку, да так, что он едва удержался на ногах.
«Ударила зубами в зубы…» – вдруг вспомнил опять Гоголя сержант. Но – сам собой шагнул за ней следом. А ведьма, шипя и что-то шепелявя, запустила костистые пальцы в широченные рукава балахона, что-то извлекла оттуда – порошок, махорка никак? – и широко размахнулась, рассыпая его окрест себя.
– Дальшшшше! – бросила она прямо Сереге в лицо. – Ссссскорее!
Ничего не понимая, безвольно, он потянулся следом за ней.
* * *Пятеро свитских Иннокентия Януарьевича, онемев, глядели на разворачивающееся перед ними зрелище. Сам же старый маг самодовольно усмехался, скрестив руки на груди и явно наслаждаясь растерянностью своих полковников.
– Постойте, как же это так… – пробормотал наконец Мишель. – Кто ж она такая? Мертвяк? Да нет, ерунда, быть такого не может…
– Ну-с, господа бывшие пажи, не выжил еще из ума ваш старый учитель магии? – с сухеньким смешком поинтересовался его высокопревосходительство.
– Никак нет, – покачал головой Феодор. – Знатно вы нам носы утерли, Иннокентий Януарьевич, что и говорить…
– И все-таки я не понимаю… – начал Севастиан. – Она же… нет, не может же она…
– А ведь вы, господа, в самом начале, когда мы все поняли, что ее магия «не интегрируется», сами ведь говорили, дескать, ундина, мавка, – забыли? А кто такие те же ундины, те же мавки? – Иннокентий Януарьевич обвел свиту пронзительным взглядом. – А, господа?
– Утопленницы? – с неожиданной робостью предположил Мишель.
– Ну, наконец-то, – ехидно бросил генерал-полковник. – Утопленницы. Мертвые. Нежить, господа. Нежить.
– Но, ваше высокопревосходительство… – взмолился Севастиан Николаевич. – Она же не нежить! Точно! Мы ее сканировали, на винтики разбирали, если можно так выразиться!
– Именно! – Иннокентий Януарьевич даже прищелкнул пальцами от удовольствия. – Она не утопилась. Не самоубилась. Ну же, господа! Все подсказки уже сделал!
– Погибла, не замечая, что погибает, – мрачно сказал Мишель. – И была спасена ее собственной магией. Спонтанная денекротизация еще до того, как остановилось сердце.
– Нет, друг мой, – покачал головой старый маг. – Близко, да, напрашивается, да – но такое вы бы заметили. Нет, господа, случай, бесспорно, очень редкий, но в истории магии описанный.
– Влад Цепеш, – хлопнул себя по лбу Мишель.
– Именно, дорогой. Казус Влада Цепеша, «вампира» в народных сказках. Не мертвого и не живого, не подозревавшего о себе – сперва – что он не живет, как все. Кровопития и все прочее – уже потом началось. Так и с нашей дорогой Венерой. Вы, любезные, обязаны были догадаться, едва завидев ее трансформации в самый первый вечер, на берегу. Из старухи – в девчонку. «Вия» что, все забыли?
– Так это ж сказка, Иннокентий Януарьевич!
– Сказка ложь, да в ней намек, – рассмеялся старый маг. – Николай Васильевич сам был изрядным чародеем, разбирался. А что сказки писал, так хотелось хоть немного от края той бездны отойти, в которую он по долгу службы должен был всматриваться. Так что наша Венера, да, не подозревает, что с ней… что-то не так. И это замечательно. Отличный запал выйдет.
– Запал?
– Да, Игорь Петрович, запал. Сильный, мощный – вам спасибо, вы четверо отлично с ней поработали – но запал. А вот сам заряд… Думаю, теперь вы понимаете, что у меня предусмотрены варианты на любой исход. Потому и этим двоим сказал друг за другом следить, потому и уверен, что скажут они об этом друг другу…
