А. Живой - Сицилийское королевство
Огонь быстро вспыхнул на самой крыше и облизал таран со всех сторон. Раздались вопли обгорелых воинов. В довершение осажденные венгры сбросили сверху еще и несколько тяжеленных камней, убив насмерть трех бойцов и разрушив таран. Пожар заполыхал у самых ворот.
– Отходим! – крикнул пятерым оставшимся ратникам Егорша, сам чудом уцелевший в этой заварухе. И добавил с болью в голосе, глядя на пропадавшую в огне технику. – Назад. Бросайте таран!
Под прикрытием трех щитов, что были выше человеческого роста, и заградительным огнем монгольских лучников, оставшиеся черниговцы кое-как отошли от ворот, бросив догорать разрушенный таран.
Наблюдавший за первой попыткой прорыва Тобчи в раздражении процедил сквозь мелкие зубки:
– Я стереть этот замок в пыль.
– Оно понятно, – кивнул воевода Бок, указав на почти упавшее за кроны деревьев солнце, – только стирать с утра придется. Скоро темень наступит, не видать ничего будет.
– Хорошо, – согласился Тобчи, – но завтра мы должны его взять. Если не выйдет, я уходить дальше к Субурхану, а ты останешься здесь. Придешь позже, когда сравнять этот замок с землей. Субурхан ждет нас с подкреплениями, а мы застрять здесь. В тылу.
– Не боись, завтра и уйдем, вместе, – проговорил Дрон Давыдович, – вот подгоним орудия камнеметные, что Григорий придумал. Так за пол дня и дело сделаем. А, Григорий, как думаешь, совладаем с твоими игрушками?
Григорий кивнул. Игрушки, конечно, были знатные, по китайскому патенту собранные. Ибо чертежи тех трех камнеметных машин, что тащил в своем обозе черниговский воевода Дрон Давыдович Бок, великий механик Забубенный срисовал еще будучи в орде у китайских интеллигентов. Хотя, черт его знает, чьи это были чертежи. Может, китайцы сами их срисовали у заезжих венецианцев или вавилонских инженеров. Впрочем, обычно, так прогресс и распространяется по миру. Через воровство, то есть благородное копирование идей. Впрочем, механик механику глаз не выклюет.
И Забубенный, надо сказать, приложил свою руку к этой идее. Кое-что доработал. Пружины укрепил. Деревяшки, опять же, прочнее велел изготовить, чем были в китайской версии. Веревки усилил. И в результате машина стал стрелять камнями потяжелее и гораздо дальше. Разрушительная мощь увеличилась вдвое. Правда, управлять огнем стало абсолютно невозможно. Никогда не угадаешь, куда полетит камень, левее или правее прицела. Главное далеко. Но Забубенный благоразумно ничего не сказал князю и черниговским воинам об этих недоработках. В конце концов, каждый механик имеет право на ошибку. Он же не врач.
После короткого военного совета решено было установить камнеметные машины на исходных позициях еще до захода солнца. А, заметив полузасыпанную траншею, прорытую почти до самой стены, – видно кто-то давным-давно начал строить ров или рыть подкоп, да не успел, – Григорий предложил еще один штурмовой планчик. В обозе у монголов имелось некое взрывчатое вещество, полученное опять же от китайцев. Забубенный предполагал, что это порох, хотя ему казалось, что изобрели его несколько позже и одновременно в разных частях света.
Монголов такие сомнения не мучили. Подорвавшись на нескольких переправах во время китайской кампании и будучи обстрелянными первыми ракетами, монголы в конце концов изловили местных мастеров и долго их пытали, пытаясь вытрясти формулу столь эффективной в боевых действиях гремучей смеси. Китайцы формулу изготовления монголам не выдали, несмотря на жестокие пытки. Не потому что не хотели, а потому что сами не знали. Дело в том, что главный китайский создатель пороха химию знал слабо, поэтому готовил смесь на глаз. А вещество взрывалось то сильнее, то слабее. Однажды он приготовил слишком сильный заряд и взлетел на воздух на глазах своих учеников. В конце концов, монголы ограничились тем, что отобрали оставшиеся запасы взрывчатки и увезли их с собой.
Но отсутствие названия у взрывчатки Забубенного не смущало, главное, что оно в принципе взрывалось и не слабо, судя по рассказам. А также имелось в наличии, в количестве целых двух бочонков. Что же до проблем на производстве, так вон Альфред Нобель тоже с трудом вспоминал формулу динамита. Не один завод взорвался, пока вспомнил. Но его заказчиков это не остановило. В любом деле главное, результат.
Когда солнце, пройдя свой положенный путь по темной стороне Земли, вновь показалось над холмами, изумленным взглядам осажденных венгерских партизан открылось странное зрелище. Если вчера они праздновали победу, уничтожив таран, то сегодня утром они оказались в самом центре военно-строительной площадки. Напротив замка, на соседнем холме, высился возведенный за ночь бастион штурмующих, за которым стояло целых три камнеметных орудия. Но самой большой неприятностью была наспех сколоченная крыша, протянувшаяся по земле от холма с бастионом через ров до самой стены замка. Эта крыша явно скрывала под собой подкоп, который нападавшие русичи уже успели сделать при полном неведении оборонявшихся венгров. Храбрый жупан загрустил. Его обложили со всех сторон.
Едва рассвело, Тобчи и воевода Бок были уже в седлах, восседая на своих скакунах в центре построенного бастиона. А Забубенный бегал между саперами и артиллеристами, объясняя им, кто должен начать первыми. Ночь прошла бурно. Древнерусский мат, раздававшийся в самых неожиданных местах лагеря, едва не нарушил всю секретность ночных операций. Но к счастью, венгры не поняли ни слова и не догадались о главном направлении удара.
Можно было, конечно обойтись и чем-то одним, но уж больно сноровисто шуровали ратники-саперы, готовившие подкоп, словно хотели докопаться до центра земли. И Забубенный решил перестраховаться. Да и что греха таить, уж хотелось хоть одним глазком посмотреть, как рванет этот китайский порох под стеной и что из этого выйдет. Все-таки дух экспериментатора был неистребим в русском механике. По его приказу в подкоп заложили оба бочонка со взрывчатой смесью и протянули просмоленную веревку.
– Главное, чтобы не было дождя, – успокаивал сам себя Забубенный, разглядывая ясное утреннее небо, – хотя, крыша над траншеей есть. Авось не зальет.
Когда Тобчи решил, что пора начинать, он как всегда показал это жестом. Тотчас Забубенный, стоявший чуть позади двух командиров, просигналил черниговским артиллеристами, что были отданы под его начало. И артиллеристы не сплоховали. Одна за другой, камнеметные машины, центральные балки которых были натянуты и прижаты почти к самой земле, со страшным скрипом разогнулись и выбросили свои каменные снаряды далеко вперед. В сторону замка. Обгоняя собственный свист, камни унеслись в небо.
С замиранием сердца Григорий следил за их полетом, приложив ладонь к глазам. Все три машины были направлены на поражение верхней части стены замка или его башен. Однако траектории полета камней, как и предполагал их главный конструктор, несколько отличались от расчетных. Правая машина выстрелила так сильно, что камень легко перемахнул через стену и упал во дворе замка, разрушив какие-то невидимые глазу постройки. Судя по раздавшимся воплям, там были люди.
– Первый хорошо, – подвел итог выстрела Забубенный, – в пределах нормы.
Второй камень, пущенный слишком высоко вверх, потерял в полете свою силу и упал в ров у самого края стены, не причинив разрушений. Лишь куски потревоженной земли разлетелись в стороны.
– Второй мимо, – констатировал механик с грустью.
А вот третий камень, вместо того, чтобы ударить в стену и хотя бы поколебать ее, ушел круто в сторону и со всего маху врезался в ворота замка. Раздался страшный треск и ворота, уже покореженные вчерашней атакой, рухнули. Путь в замок был свободен.
– В яблочко! – радостно выкрикнул Григорий.
Черниговцы на радостях бросили свои орудия и стали кидать вверх шапки, поздравляя друг друга с отличным выстрелом. Сам же Забубенный не мог поверить столь быстрой победе русского оружия. И правильно. Как оказалось, венгры не надеялись на прочность своих ворот после вчерашней атаки и за ночь выстроили за ними еще одно укрепление. Когда пыль от разрушенных ворот улеглась, взору нападавших предстала новехонькая стена, сделанная из крепких бревен. Об атаке монгольской конницы было еще рано говорить.
Забубенный несколько огорчился, но и обрадовался одновременно. Его наспех рассчитанные орудия дали такой отличный залп, что он мог гордиться. В пределах нормы, конечно, как на Руси и заведено. Поэтому Григорий велел всем артиллеристам вернуться к орудиям и зычно гаркнул:
– За-а-а-ря-жай!
Глава пятая. Тайна тевтонского рыцаря
Следующие три выстрела ушли в молоко. Два дали перелет, а один камень, изменив траекторию, улетел в ближний лес, где прятался черниговский обоз. И там превратил в кучу дров отличную телегу. К счастью, сидевшие на ней мужики в этот момент отошли по нужде, а когда вернулись, то возблагодарили Бога за свое отсутствие.
