Василий Звягинцев - Вихри Валгаллы
Тот раз ему показалось, что длилось все это целую вечность, то есть до самых дальних границ сознания не воспринималось и не вспоминалось ничего, кроме боли и отчаяния.
Сейчас, правда, боли не было. Но состояние напоминало тяжелое похмелье после неумеренного употребления какой-нибудь гадости вроде самогона из гнилой картошки.
Однако завершился мучительный процесс перехода к обретению себя скачкообразным восстановлением интеллектуальных и физиологических функций, настолько полным, что уже и не верилось, вправду ли было ему только что так плохо или пригрезилось в одном из кошмарных видений.
Открыв глаза, Андрей увидел себя внутри белого шарового объема, заполненного как бы упругим непроглядным туманом. И хотя здесь не было и не могло быть никаких ориентиров, он догадался, что попал в то же самое место, что и прошлый раз. В камеру нулевого времени, своего рода переходный шлюз между Землей и Валгаллой. Конечно, он не мог быть в этом уверен полностью, аналогичное устройство, логически рассуждая, должно функционировать в любой точке сопряжения «нормальной» Вселенной с аггрианской, существующей по совсем другим законам. Однако интуиция подсказывала, что место — именно то…
Решив пока исходить из этого предположения, Андрей использовал тактику, прошлый раз принесшую ему успех. Сосредоточился, мысленно обращаясь к Сильвии и ее здешним соратникам, потребовал создать в «предбаннике» (или чистилище?) обстановку, соответствующую человеческим вкусам и привычкам.
Получилось. На долю секунды свет померк, как на театральной сцене при смене картин, и Новиков увидел, что в неудобной позе теперь полулежит на диване в холле большого гостиничного номера. Весьма похожего на тот, куда их с Алексеем заточили аггры годом раньше. Только мебель, ковры и портьеры тогда были выдержаны в шоколадных тонах, а сейчас — в золотисто-лимонных.
Стараясь быть несуетливым, не проявляя ненужного любопытства, все равно ведь не увидишь здесь ничего, что не было бы предусмотрено хозяевами, Андрей встал с дивана. Ноги его держали прочно, голова не кружилась.
Застекленный бар напротив был, как и в прошлый раз и как вообще положено в отелях такого класса, полон. Он взял с витрины пачку «Кэмела» и банку пива. Выглянул в окно и ничего там не увидел, кроме привычного молочного тумана. Как и ожидалось. Удивляясь собственному безразличию и спокойствию, Новиков опустился в кресло и начал ждать, рассматривая прилипшую к подошвам сапог кирпичную крошку с дорожек британского поместья Сильвии.
Похоже, как ни странно, его сюда перенесли вполне материальным образом. Или?..
Только сейчас, оказавшись в сравнительно нормальной обстановке, он начал восстанавливать то, что сохранилось в памяти от очередного выхода в галактическую Гиперсеть. Дважды он уже попадал в нее с помощью Антона и дважды же по инициативе кого-то из Держателей. Очевидно, из клана тех, чьим инструментом был Антон вместе со всей его Конфедерацией Ста миров.
А сам он произвольно делать этого по-прежнему не мог. Хотя вся заварушка из-за того и завязалась, что некто великий и могучий до полусмерти перепугался потенциальной способности земного разума включиться в игры титанов. Аггры и форзейли по определению на такой подвиг способны не были, да и вообще существовали (по некоторым данным) всего лишь в качестве внешних эффекторов нематериальных сверхсуществ. Впечатляет — цивилизации, включающие в себя более сотни звездных систем, освоившие тысячи кубических парсеков пространства, на века опередившие земную, — на самом деле не что иное, как элементы механизма дистанционного управления.
Они — инструмент, а мы, едва успевшие слезть с деревьев земляне, — субъект истории Вселенной. Как тут не загордиться, не восхититься самонадеянной гордыне предков-антропоцентристов. А также авторов Библии: человек, мол, создан по образу и подобию, а потому богоравен…
Странно только, что, обладая такими сверхъестественными способностями, он продолжает ощущать себя обычным человеком. В отличие, скажем, от персонажей последнего прочитанного в нормальной жизни романа Стругацких — люденов. Те, получив кое-какие особые дарования, однозначно и очень быстро теряли всякую духовную связь с нормальным человечеством. Или дело в том, что его способности пока все-таки лишь потенциальны? А в повседневности он, за исключением умения в не очень значительных пределах изменять статистическую вероятность осуществления не противоречащих законам природы событий да еще обостренной интуиции, ничем от других людей не отличается.
В случае чего «не поднимет простое пятивершковое бревно, тем более — дом пятиэтажный».
А как понимать то, что он пережил в какие-то доли секунды, пока Сильвия переносила его (или его квантовую матрицу) с Земли на Валгаллу?
Он последовательно попадал в сугубо чуждые параллельные реальности, гораздо более далекие от тех, что ему уже доводилось видеть. Не зря Антон его предупреждал: смотри, мол, брат, не заблудись. Выйдешь на веселенькую изумрудную лужайку, а под ней — бездонная трясина хлюпающей сероводородной грязи.
И везде присутствовала женщина, прекрасная и несущая в себе смертельный риск. Самое странное, он так и не мог вспомнить, на кого она похожа — на Ирину, на Сильвию, или то был совершенно новый персонаж альтернативной истории, причем каждый раз разный?
Но с тем же успехом это могла быть не «обыкновенная» параллельная реальность, а те самые Ловушки сознания… Запущенные в Гиперсеть особые подпрограммы, аналоги компьютерных «антивирусов», предназначенные для разрушения проникающих в Сеть конкурирующих мыслеобразов. И если бы он не сумел (или ему не помогли бы) из поля притяжения этих Ловушек вырваться, то он был бы обречен метаться внутри генерируемого ими псевдомира, пока не растворился бы в нем без следа, как кусок сахара в чашке чая…
А грезившаяся ему женщина играла в осуществлении коварного плана особую функциональную роль. Стоило бы, к примеру, узнать ее, откликнуться на ее призыв — и все! Пропал бы, как Хома Брут, не удержавшийся и взглянувший на панночку. Не зря же еще там, в бреду, мелькнула у него подобная ассоциация…
Если только… Если только он действительно сумел вырваться, а не остается по-прежнему там, в Сети, и все вокруг просто более убедительная имитация реальности. Есть способ проверить это или нет?
Ладно, еще будет время разобраться, нужно просто повнимательнее приглядываться к окружающему миру, чтобы вовремя заметить очевидные несообразности. Если их вообще можно заметить.
А пока подождем развития событий, решил Андрей, допил неприятно теплое пиво и швырнул банку в угол, целясь в корзинку для мусора. И попал. Вот это, например, что пиво теплое — квалифицирующий признак или нет? Будь оно иллюзией, что мешало бы ему оказаться ледяным, бутылочным да хоть просто более приличного сорта?
Как он и рассчитывал, ожидание было недолгим. И неудивительно, времени в распоряжении аггров было неограниченное количество, если бы им требовалось как-то специально подготовиться к встрече. А уж наблюдать за его поведением исподтишка тем более глупо. Знали они о нем все до потаенных глубин подсознания, раз уж сумели в нужный момент переписать его личность на матрицу и пересадить в сознание товарища Сталина.
Сильвия вошла без стука, решительно, как в свою собственную комнату, и даже не поздоровалась. Очевидно, считала, что день, начавшийся неизвестно когда и неизвестно в скольких десятках парсеков отсюда, все еще длится. Правда, переодеться для этого визита она отчего-то потрудилась.
Вместо прозрачного, огненного цвета пеньюара, наброшенного прямо на голое тело, в котором она «только что» пыталась соблазнить Андрея, леди Спенсер предстала в строгом, цвета железной ржавчины костюме и в туфлях на такой высоты каблуках, что Новиков в очередной раз поразился, как вообще женщины ухитряются сохранять равновесие в такой обувке да вдобавок еще довольно грациозно и легко передвигаются.
Смену облика Сильвии он понял как намек, что прежние сексуальные игры закончились, а сейчас следует ожидать более серьезного разговора. И вновь подумал, а действительно ли эта рыжеволосая дама с пронзительными изумрудными глазами — природная инопланетянка, лишь изображающая английскую аристократку? Или все наоборот?
Он не смог найти ответа на этот вопрос, восемь лет зная Ирину, причем больше двух лет подряд — ежедневно, и также не нашел его, изучая Сильвию. Слишком уж они обе были земными женщинами во всех своих мыслях и поступках. Да вот и сейчас, пользуясь привычными аналогиями, можно ли представить себе Штирлица, вернувшегося из Берлина в Москву и прихватившего с собой Шелленберга в качестве военнопленного, Штирлица, продолжающего на родной Лубянке носить эсэсовский мундир, тщательно при этом соблюдая все непростые правила — когда допустимо надеть полевую форму, а когда парадную, к какому кителю полагаются два погона, а к какому один, и уж не дай бог появиться в сапогах, но без ремня с портупеей.
