Юрий Корчевский - Ратибор. Забытые боги
Слуги бросились к нему, обрызгали водой, но боец остался без чувств. Нокаут! Вчетвером они унесли бойца.
Сенатор покачал головой:
– Я не заметил, как ты бил. Но я бы хотел увидеть схватку на мечах.
– Юлий не в состоянии…
Сенатор приказал слуге:
– Лео ко мне, быстро!
Пока ходили за ним, Илья размотал тканевые полосы на кистях, помогая себе зубами.
Вошедший Лео, в переводе с латыни – Лев, и в самом деле выглядел внушительно. Ростом ниже Ильи на голову, он был широк в плечах, мышцы накачаны.
– Лео, проверь человека на мечах.
– Деревянных или железных?
– Мне только крови здесь не хватало! – Сенатор брезгливо поморщился.
Лео вышел и вернулся с деревянными мечами – такие применяли в учебных боях легионеры и гладиаторы.
В предвкушении зрелища сенатор уселся на лежанку.
– Эх, жалко – гостей нет! Всё лучше, чем на танцовщиц смотреть, надоели уже.
Оба противника смерили друг друга взглядами. Лео состроил зверскую физиономию, желая ещё до начала боя устрашить соперника. Ну-ну, давай, Илья и не такие страшные хари видел.
Лео осторожничал – вынос бесчувственного тела Юлия его насторожил. Он сделал несколько выпадов, но его палка неизменно со стуком отражалась мечом Ильи.
Но Лео был бойцом опытным. Он то пытался имитировать уколы, то, прощупывая защиту Ильи, наносил рубящие удары.
Насколько это было можно, Илья напустил на себя безразличный вид. Противника это обмануло и раззадорило. С воплем он кинулся вперёд, работая палкой, как ветряная мельница крыльями под сильным ветром.
Илья стоял на одном месте, принимая удары на палку и отклоняясь только телом, и, когда Лео стал выдыхаться, сам перешёл в наступление. Он больно ударил Лео по кисти и тут же нанёс скользящий удар вдоль предплечья, в печень. Удар был очень болезненный, и лицо Лео непроизвольно скривилось от боли. А Илья продолжал наносить удары – лёгкие, концом меча, имитируя уколы – в грудь и левое плечо.
– Браво! – услышал он женский голос.
Он обернулся – в дверном проёме стояла Деа. Зрелище ей явно понравилось, глаза блестели, и на щеках румянец.
Сенатор поднял руку в знак окончания схватки:
– Лео, как он тебе показался?
– В строю гоплитов не стоял никогда, но дерётся здорово.
– Свободен.
Лео забрал палку из рук Ильи, подмигнул и вышел.
– Дорогая, зачем ты здесь? – обратился сенатор к Деа. – У нас мужской разговор.
– Тебя не было так долго, и ты снова в делах… А мне хочется твоего внимания, толстячок.
Деа подошла к сенатору, поцеловала его в щёку и уселась к нему на колени.
Сенатор отпил вина.
– Даже не знаю, что с тобой делать, – внимательным взглядом он уставился на Илью. – Ты и в самом деле искусный воин, успешно противостоял моим людям – а они не последние бойцы. Силён, красив, и на латыни говоришь чисто… Слишком много достоинств для одного человека.
Деа подскочила:
– Что ты задумал? Он мой!
– Деа, мне нужен этот муж. С ним не стыдно идти в Сенат – даже на приём к консулу. Если он так же умён, как и силён, ему не место на вилле носить твой паланкин. Рано или поздно твои заклятые подруги перекупят его у тебя, как только увидят.
– Аякс назначил ему жалованье, и он ни в чём не знает нужды.
– Дорогая! Ты не поняла… Он не римлянин, у него в городе нет ни родных, ни знакомых. Ведь так? – Сенатор обратился к Илье.
– Ты совершенно прав, сенатор, у меня здесь никого нет.
Илья тогда не знал, что были покушения на сенаторов, причём зачастую удачные – даже на императоров. Причём совершали их подкупленные телохранители или слуги. Поэтому к подбору брадобреев, работавших острой опасной бритвой у горла хозяина, как и вооружённых телохранителей, подходили со всей тщательностью.
Но Деа было на это плевать. Супруги начали спорить, и в какой-то момент сенатор махнул Илье рукой – уйди, мол, не слушай разборки.
Илья вышел и прошёл к себе – уже месяц он спал в маленькой, но отдельной комнате. Прилёг отдохнуть, да так и уснул, видимо, сказалось волнение. А ведь зря волновался, римские нравы были свободными, супруги имели любовников и любовниц, причём в открытую. И то сказать, язычники.
Поздно ночью он проснулся от прикосновения женских рук.
– Это я, Деа. Мой властитель спит. Мне не удалось тебя отстоять, ты уезжаешь с ним.
– Мне жалко, – соврал Илья.
– Правда? Я так и знала. Тогда не будем терять времени…
Ушла Деа от него под утро, оставив на прощание перед разлукой золотой браслет с изумрудами. Когда Илья при свете дня разглядел его, то ахнул: да он же стоит огромных денег! Что по сравнению с ним его жалкое жалованье?
На третий день к нему в комнату вошёл Лео:
– Собирайся, парень, сенатор ждать тебя не будет. Можешь с вещами идти на пристань.
– Да какие у меня вещи?
Из всех вещей – запасная туника и набедренная повязка. Все подаренные Деа украшения были на нём – остерегался Илья оставлять их в комнате. Зачем соблазнять слуг? Могут украсть, такие случаи в доме иногда происходили.
Свернув всё в узелок, он зашёл попрощаться к Фидию – тот занимался колесницей. Обнялись.
Илья забежал к учителю Гектору – попрощался и с ним. Надо и к госпоже зайти, всё-таки общались куда как тесно, и подарками она его одаривала. По большому счёту – хорошая баба, да с мужем ей не повезло.
Но тут он воздержался, не пошёл. Явится в дом, а там Сервилий.
Илья побрёл к порту. На причале уже сидел на бочке Юлий и болтал ногами. После того боя они не виделись, и Илья опасался, что Юлий затаил на него злобу.
Увидев Илью, Юлий спрыгнул с бочки, подошёл:
– Аве, Илия.
– Аве, Юлий. Ты не обиделся на меня?
– Ты оказался сильнее, чем я ожидал, – на что обижаться?
– Отлично, тогда мы уживёмся в доме сенатора.
– Пошли к кораблю.
Корабль оказался биремой, судном с двумя рядами вёсел. Впереди таран, как у военного судна. Такие суда Рим использовал как посыльные или патрульные. Воевали чаще на триремах, вмещавших большое число воинов и пару баллист с запасом горшков с греческим огнём.
Капитан безразлично осмотрел и Илию, и Юлия. Он стоял у трапа, где остановились и они.
Вскоре раздался стук окованных колёс по булыжной мостовой, и показалась колесница, за которой бежали слуги. Свита была положена сенатору, а вот слугам колесницы не по чину.
Сервилий важно сошёл с колесницы и кивнул капитану, который расплылся в улыбке. Похоже, сенатор в Риме на самом деле важная персона.
Первым на борт по трапу взошёл Сервилий, за ним – капитан. Сенатор поместился в единственной каюте на корме. Его слуги, в том числе и Илья, – под палубой, на носу судна.
Как только все разместились, бирема тут же отошла от берега и развернулась носом на север. Под мерные удары барабана гребцы стали грести.
Илье было интересно. Ход бирема по спокойному морю развила приличный, около семи-восьми узлов. И, как заметил Илья, гребцы на судне были наёмными, а не рабами, поскольку рабов обычно приковывали цепями к скамьям, и на судне был надсмотрщик с кнутом.
Мерный плеск вёсел, шипение воды, разрезаемой тараном, небольшое покачивание судна, запах моря – такие знакомые ощущения!
Прислуга сенатора расположилась в узком помещении под палубой, на носу судна – оно предназначалось для десанта в случае боевых действий. Рим почти постоянно с кем-то воевал – с пиратами Средиземноморья, Карфагеном, с варварами на всех границах.
Плыли в виду берега на удалении нескольких миль. Плавание выдалось спокойным: погода стояла безветренная, шторма не было.
Достигнув устья Тибра – реки, на которой стоял Рим, бирема зашла в него. Вверх против течения ей не пришлось подниматься долго, столица империи была недалеко от Тирренского моря. По грязной реке сновали лодки и небольшие суда.
Бирема ошвартовалась у пристани. Но сенатор восседал на корме, не думая спускаться на берег. Зато двое слуг сразу сбежали по трапу и исчезли в переулке.
Вскоре подъехала двуколка, запряжённая мулом. Вот тогда сенатор не спеша сошёл с корабля и, поддерживаемый с двух сторон под локти слугами, уселся на мягкое сиденье. Повозка тронулась, слуги шли за ней пешком.
Илья с интересом разглядывал Вечный город, но он ему не показался. Первые этажи зданий глухие, без окон, дома стоят тесно, вплотную друг к другу. Но, что занятно, на дверях висят деревянные колотушки – прообраз современных электрических звонков. Народа на улицах много, но по большей части это простой люд. Попадались и стоящие женщины с набелёнными лицами.
– Ты чего глазеешь? – толкнул его локтем Юлий. – Неужели проституток не видел? Всего два асса.
Да, Илья в очередной раз убедился в том, что нравы в Риме были свободными.
Но чем дальше процессия отходила от реки, тем более широкими были улицы и тем больше и роскошнее дома. Но богатство в них только угадывалось. Сам дом располагался внутри, по периметру был застроен строениями для прислуги и хозяйственными постройками, образовывавшими уютный и закрытый внутренний дворик. Единственно – у входа были портики с колоннами, а внизу на мраморе выложено мозаикой слово «сальве» – добро пожаловать.
