Богдан Сушинский - Субмарины уходят в вечность
И генералу не нужно было объяснять, что под кодовым названием «Евангелие» Черчилль имеет в виду свою переписку с Муссолини, а под Паломником, – самого презренного дуче.
– Постараюсь сделать все возможное, сэр.
– Это не ответ, О'Коннел!
– Но, видите ли, сэр, существуют объективные факторы, которые…
– В данной ситуации – это уже не ответ, – еще жестче отрубил премьер-министр. – И мне очень жаль, что я все еще не слышу ответа, достойного одного из руководителей «Сикрет Интеллидженс Сервис».
– Я мобилизую всех имеющихся в Италии наших людей, и мы попытаемся добраться до этого… Паломника, сэр, – стоически выдерживал его натиск генерал.
– Нечто подобное, мой генерал, я уже слышал почти два года назад, когда дуче оказался в руках итальянского короля. И когда, ошалев от радости, монарх по-идиотски прятал своего пленника по каким-то задворкам.
– Но и тогда мы предпринимали все, что только можно было… – начал оправдываться Альберт О'Коннел.
– Тогда вы ничего не предприняли, – жестко перебил его Черчилль. – Хотя тоже получили приказ добраться до этого… Паломника и тоже якобы трубили большой сбор.
– Не смею возразить, мы потерпели общую неудачу, – воспользовался генерал одной из мнимых пауз премьера, чтобы еще раз вклиниться в его монолог. – Однако достаточно пройтись по сообщениям наших агентов…
– Сообщения ваших агентов, О'Коннел, ровным счетом ничего не стоят. О том, где именно итальянцы прятали Паломника, вы, лично вы, генерал от разведки, узнали только после того, как некий человек со шрамами победно доставил его в Берлин112. В подарок своему фюреру. Причем узнали вы об этом из тех же недостойных истинного разведчика источников, то есть германских и итальянских газет, из которых узнал и я, в разведке человек безгрешный.
– Согласен, тогда германцы опередили нас, господин Черчилль, но если подходить объективно…
– Понимаю, – не дал ему договорить Черчилль, – что я – не фюрер, и преподносить подобные подарки, в виде выкраденных руководителей соседних стран, мне не полагается, тем не менее просил бы вас, полковник, – тут же начал ритуально понижать его в чине премьер-министр, – вспомнить о том, каким именно ведомством вы руководите.
– Признаю, что в той ситуации мои люди сработали ниже своих возможностей.
– Издеваетесь, подполковник?
– Простите, сэр?
– Скажите мне прямо, майор, у вас действительно имеется хотя бы два-три человека, которых вы сумеете быстро перебросить в район озера Комо, где, как явствует из последних донесений, может находиться сейчас Паломник?
– Честно признаюсь, что на крайнем севере Италии у нас нет надежной агентуры, однако мы активизируем всех, кто способен выполнить подобное задание. Словом, поднимем на ноги всю
нашу диверсионную сеть.
– И не только. Свяжитесь с местной мафией, с партизанами, местными высокопоставленными итальянскими полицейскими чинами, со Скорцени или с германским генералом Геленом113, да хоть с папой римским!
«А что, с папой римским – это мысль!» – согласился с премьером О'Коннел, однако произнести это вслух не решился.
– Мне понятны ваша цель и ваши требования, – уже почти сквозь сжатые зубы проговорил генерал, чувствуя, как что-то там у него внутри яростно закипает.
В данном случае, пользуясь своей властью, Черчилль прибегал к совершенно недозволенным методам – это было понятно. Вот только генерал представления не имел о том, как следует противостоять этому натиску.
– Кстати, помнится, в прошлый раз вы рассказывали мне о некоей прекрасной представительнице итальянской «черной знати»114, высшей аристократии Италии.
– Да, в той истории с Муссолини была замешана и одна очаровательная римлянка, – неуверенно подтвердил генерал, еще понятия не имея, о ком именно идет речь.
– И вам удалось подступиться к этой римлянке и всем прочим сливкам «черной знати»? Только правду, правду…
– В общем-то да… – все еще мучительно пытался припомнить генерал О'Коннел, о ком это решил поведать ему премьер-министр.
– А не могли бы вы отвечать если не определеннее, то хотя бы увереннее, генерал?
– Для начала хотелось бы уточнить, кого именно вы имеете в виду, – признал свое поражение О'Коннел.
– Все то, хорошо известное вам около ватиканское чиновничество, которое уже подарило Италии не одного негодяя, причем не только с церковной окраской…
– Но вас интересует женщина, – к этому мгновению генерал уже, наконец-то, сумел вспомнить имя прекрасной представительницы «черной знати» и теперь спешно пытался привязать к нему имя кого-то из своих итальянских агентов или хотя бы кандидатов на вербовку. – Вот именно: некая итальянка, которая якобы работала на вас, на разведку Ватикана, германцев и добрый десяток других спецслужб.
– Признаю, к тому времени она уже действительно являлась двойным агентом.
– Если вы имеете в виду только германскую и итальянскую разведки, то все же потрудитесь обратить внимание на мою подсказку и вспомнить еще и о ватиканской.
– Понимаю, вы – о «Содалициум Пианум»115, специальной церковной сыскной службе, которую возглавляет прелат Бенини, – решил щегольнуть своими познаниями О'Коннел.
– Вы опять неточны, генерал: не «прелат Бенини», а «яростный поклонник и приверженец Бенито Муссолини» прелат Бенини.
– Уточнение принимается, сэр
– И уверен, что это «Содалициум Пианум» нашла, проверила и не просто завербовала эту вашу княгиню, но и открыла в ней шпионский талант.
– Насколько я понял, речь идет о княгине Марии-Виктории Сардони.
– Как вы назвали ее? Княгиня Мария-Виктория Сардони? Очевидно, речь именно о ней. Ведь это она помогла тогда Скорцени в его погоне за Паломником?
– Какое-то участие она, несомненно,принимала.
– И какие же выводы после всей этой истории вы сделали, мой генерал? Сумели получить хоть какой-то доступ к телу этой новоявленной Марии Магдалины? Или хотите сказать, что и на этом фронте Скорцени обошел вас на половину корпуса?
– У нас есть человек, близкий к телу княгини Сардони. Сейчас.
– Неужели? И чем же он занимается, пребывая у тела этой
смазливой итальянки?
– Поисками кладов Роммеля.
– Чьих-чьих кладов?! – изумленно спросил Черчилль.
– Фельдмаршала Роммеля, известного нам по боям в Ливийской пустыне,
– Не надо напоминать, чем нам известен Роммель, кладоискатель вы наш! Лучше объясните мне, почему сокровища германского фельдмаршала этот ваш «суперагент» ищет у тела столь безмятежно прекрасной итальянки.
– Потому что путь к тайнам этих сокровищ пролегает через тайны тела княгини Сардони.
– Вот теперь я слышу доводы истинного разведчика! – коротко, но очень едко рассмеялся премьер. Однако тотчас же выдержал надлежащую паузу и уже совершенно спокойно спросил: – Считаете, что это реально? Лис Пустыни действительно мог не сдать награбленное им в Африке в казну рейха и кое-что припрятать?
– Самым пиратским образом, сэр.
– Заманчиво, конечно, очень заманчиво. Тем не менее сначала надо разобраться с «Евангелием».
…Однако разговор этот происходил несколько дней назад. А теперь перед Черчиллем лежал ворох всевозможных донесений, а также сообщений иностранных газет и радиостанций, из которых следовало, что Муссолини действительно схвачен был итальянскими партизанами в ночь с 26 на 27 апреля, когда пытался достичь швейцарской границы, примкнув вместе со своей немногочисленной свитой к двигавшемуся в том же направлении отряду германцев. К случайно оказавшемуся в том месте отряду.
Брать в плен или истреблять около двух сотен германцев командир этого партизанского заслона, понятное дело, не решился. Но условие, которое он выдвинул перед командиром гитлеровцев, было предельно простым и справедливым: в Швейцарию уходят только солдаты фюрера, к которым у партизан больше вопросов не возникает, итальянцы же остаются.
Ну а дальше начался спектакль, совершенно недостойный великого дуче. Вняв мольбам Муссолини, некий германский лейтенантик попытался спрятать его на дне кузова, прикрыв своей шинелью, однако во время обыска партизаны узнали своего незабвенного вождя и дичайшим образом возрадовались. Они пригнали дуче, как пойманного сельского воришку, в ближайшую деревушку Донго и заперли там в каком-то крестьянском доме.
Известие об этом аресте быстро достигает фронтовых разведок английских, американских, французских и итальянских войск, каждая из которых почла бы за честь для себя вырвать дуче из рук прокоммунистически настроенных партизан. О, как он нужен был им сейчас! Всем им не давала покоя слава Скорцени. Сколько бы полезной для себя информации они сумели скачать из этого языка, прежде чем повесить его!
