Евгений Белогорский - Во славу Отечества!
Стоявший в этот момент рядом с Вильгельмом Людендорф был полностью согласен с кайзером в его оценках положения на Западном фронте. Предстоящее наступление было действительно последним наступлением рейхсвера в этом году, независимо от результатов его завершения. У немцев уже не было сил организовать ещё одно наступление против врага, поскольку все человеческие ресурсы Германии в этом году были уже практически вычерпаны до дна.
Если французы капитулируют, то предстоит ещё долгий торг с британцами и Вильсоном, который не позволит быстро перебросить все силы рейха на Восточный фронт для разгрома Корнилова в этом году. В случае неудачи, рейхсвер мог вести только сугубо оборонительные действия, опираясь на Западном фронте на оборонительную «линию Гинзбурга», а на Восточном фронте, на « позиции Гофмана», раскинувшиеся от берегов Балтики до припятских болот.
Примерно такие же мысли были и у присутствующего здесь начальника военной разведки имперского Генерального штаба, полковника Николаи. По роду своей службы он был гораздо лучше информирован об истинном положении вещей, ежедневно читая агентурные донесения и свежие сводки с фронтов. Матерого разведчика очень настораживали военные успехи русских, которых Людендорф и Гофман продолжали упрямо считать отработанным материалом.
Фельдмаршал сам лично корректировал очередные донесения разведки, перед тем, как они ложились на стол кайзеру и Гинденбургу. Из-за этого у полковника Николаи с Людендорфом произошло несколько стычек, результатом которых стала задержка присвоения ему генеральского чина, на который он очень рассчитывал. Поэтому полковник вот уже целый месяц не торопился высказывать вслух свои мысли о военном потенциале русской армии, который, по его мнению, Людендорф явно занижал, идя при этом на явный риск, перебрасывая ряд частей с Восточного фронта на Западный.
Николаи был совершенно далёк от мысли, искать в действиях фельдмаршала злую волю. Всё однозначно говорило о широкомасштабной авантюре, которую Людендорф столь страстно претворял в жизнь. Обиженный разведчик от всей души желал, чтобы русские преподнесли зарвавшемуся «гению рейха» какой-либо сюрприз в виде неожиданного наступления, что, по мнению Николаи, моментально сбросило бы Людендорфа с его пьедестала непогрешимости и всезнания.
С этой целью, под видом дезинформации, полковник через нейтрального шведа, работавшего на русскую разведку, допустил утечку секретных сведений об истинном положении армий рейхсвера и австрийских войск на Восточном фронте, их проблемах и нуждах. По расчётам Николаи, русские вполне могли бы начать новое наступление в Галиции, что неминуемо привело бы к немедленной переброске германских войск на помощь австрийцам и разрушение всех планов Людендорфа.
Провоцируя врага к действию, полковник почти ничем не рисковал, поскольку также верил в неспособность русского медведя серьёзно переломить обстановку на фронте. Скорее это сделают французы, вместе с англичанами и янки, чем истерзанная внутренними раздорами Россия, однако, щелчок по носу для зарвавшегося фельдмаршала был бы очень кстати.
Спеша разыграть свою последнюю козырную карту, Людендорф при этом сохранял трезвую голову и холодный рассудок. В этот напряженный для него момент он сознательно отказался от обычного шаблона наступления на Париж, хотя тот по-прежнему оставался его главной целью.
Зная, что противник ожидает его последнего броска на французскую столицу, фельдмаршал подготовил полномасштабную отвлекающую операцию под Реймсом, цель которой состояла в создании у врага уверенности, что именно здесь начинается генеральное наступление, охватывающее Париж с правого фланга, и с последующим выходом на Орлеан.
Под Реймсом немцам противостояли американские части, полностью сменившие на этом участке фронта французские дивизии, снятые Фошем для спасения Парижа. Желая полностью ввести в заблуждение противника, Людендорф приказал перебросить сюда части, находящиеся под командованием кронпринца, который всегда был на острие всех германских наступлений на Западном фронте. Всё это было сделано в состоянии полной секретности, но, тем не менее, фельдмаршал рассчитывал, что противник непременно узнает о месте сосредоточения основных ударных частей рейхсвера. Это была рискованная тактическая игра, на чаше весов которой, был Париж. И перед началом нового штурма, его жители должны были быть полностью подавлены мощью германского оружия, вслед за жителями британской столицы.
Спешно созданные новые причальные мачты для дирижаблей под Льежем позволили германскому командованию бросить на врага свой последний воздушный козырь: два огромных дирижабля с объёмом 190 кубометров газа. Эти последние творения доктора Тотенкопфа обладали грузоподъемностью в 50 тонн полезной нагрузки, исключая экипаж, запасы горючего и прочего оборудования и вооружения. Оба дирижабля носили имена «Вильгельм» и «Карл», в честь кайзера и основателя первого рейха Карла Великого, что с благосклонностью было принято главой государства. Командирами этих летающих левиафанов были назначены два молодых капитана фон Шрек и Кранц, лично выбранные Вильгельмом из общего числа кандидатур предложенных Бергом. Кайзер принял офицеров в своей ставке в Шарлотенбурге и, после короткой беседы, объявил им свой боевой приказ: стереть французскую столицу с лица земли. Для этой цели на борт каждого из дирижаблей было загружено по 46тонн зажигательных бомб,- это всё, что смогли наскрести для исполнения воли кайзера Людендорф и Берг в арсеналах рейхсвера.
Вместе с дирижаблями, в качестве боевого прикрытия, с фронтовых аэродромов должны были вылететь 30 истребителей. Командиром этого специально созданного соединения был назначен молодой капитан Герман Геринг, который, по мнению самих летчиков, был достойным наследником и продолжателем воинской славы погибшего в этом году барона Манфреда фон Рихтгофена. Геринг лично возглавил одну из трёх эскадрилий, назначив командирами других Вильгельма Райнхарда и Лотара фон Рихтгофена, брата погибшего барона. Все они должны были сопровождать вылет дирижаблей, поскольку их налет на фронтовой Париж должен был состояться днём. Данное обстоятельство, по замыслу Берга, должно было наглядно продемонстрировать силу и мощь рейха и основательно подорвать веру врага в свои силы.
Вторник 9 июля стал чёрным днем для французской столицы. Ровно в 11:30 два немецких дирижабля без особых трудностей пересекли линию фронта и устремились к Парижу, который открылся перед ними через 18 минут полётного времени. Похожие на огромные серо-зелёные кляксы «Вильгельм» и «Карл» величаво и, почти бесшумно, проплыли над головами изумленных солдат Антанты, впервые в жизни видевших столь ужасные творения.
Патрулирующие воздушное пространство аэропланы союзников были моментально сметены германскими эскадрильями, которые, как голодные волки, устремились на добычу. Итогом этого воздушного боя стало уничтожение четырех британских самолетов и повреждение шести, при потере с немецкой стороны всего одного аэроплана.
Когда союзники, наконец-то, подняли в воздух все свои силы на данном участке фронта, германские дирижабли и их прикрытие уже находились над Парижем. Стремясь создать ударной группе максимально комфортные условия, Людендорф стянул к Марне почти половину всех аэропланов Западного фронта, сознательно оголив его многие участки.
Этот второй эшелон германских воздушных сил, вступив в бой с взлетевшими самолетами союзников, полностью нейтрализовал их воздушным боем, не позволив организовать преследование прорвавшихся дирижаблей.
Первыми под германские зажигательные бомбы попали многочисленные строения Менильмонтана, самого восточного из парижских округов, в основном, заселённого простым людом, и примыкающего к Венсенскому лесу. Оказавшись над городом, бомбардиры дирижаблей быстро освобождали секции своих грузовых отсеков, не особо утруждая себя прицеливанием. Сегодня этого не требовалось, сегодня была только одна задача - напугать французов.
Также, как в Лондоне, маленькие зажигательные бомбы легко пробивали черепичные крыши домов и вызывали многочисленные пожары. Напрасно парижане надеялись, что маскировочные сети и фальшивые декорации, в большом объеме приготовленные ими за всё время войны, собьют с толку немецких пилотов. Они прошли специальный курс тренировок по бомбежке французской столицы и твёрдо держались своего самого главного ориентира, русла Сены. Прошло всего шесть минут налёта, а уже ярким огнем горели дома Пер-Лашеза и Сен-Фаржо, Шарона и Бельвиля, над крышами которых пролегал путь германских дирижаблей. Их жители, подобно лондонцам, с ужасом выбегали из охваченных огнем жилищ и с выпученными от страха глазами пронзительно кричали: «Монстры, монстры прилетели!!!»
