Алекс Кун - Архангельск
Вроде убеждал помаленьку. Частным случаем стал наш будущий поход на судах-торговцах. Показывал ему на пальцах, как мы привезем почти двести тысяч пудов товара, а сложить его некуда, а купцы сговорятся и брать товар не будут, станут цены сбивать. Что тогда с такой горой товаров делать? Половина Архангельска по миру пойдет!
Впечатлил. Петр обещал познакомить меня со свеем, который давно льгот просит. Льготы Петр ему и так дать собирался, но теперь эти льготы можно обставить условиями.
Осторожно намекнул Петру, что могу на торговце наткнуться на пиратов и опасаюсь – утопив их, создам Петру политические проблемы. Возмущение государя переводилось примерно как «туда им и дорога, даже если не сами полезут!», свои князья ему ближе чужих купцов. Надеюсь, так и будет. Если один корабль еще могут на разгул стихий списать, то предстоящим летом явно будут об ином разгуле кричать.
Выпили и за торговлю. Разве не уточнял, что адмиральский час шел? Ну, так куда было деваться?! Стоит только отметить, что «часом» это только называлось, а не ограничивалось.
Посчитав на сегодня норму писанины выполненной, Петр закруглил аудиенцию и вышел из кабинета вместе со мной, тянущим объемную пачку бумаг. Спустились в зал, прихватив по дороге слегка оклемавшуюся Таю. Первым делом Петр потащил меня через гомонящую толпу, расступающуюся на нашем пути, к группке очередных нарядных птах, одной из которых и оказался швед. Весь разговор государя со свеем свелся к тому, что Петр, потыкав в меня, указал этой птахе, с кем надо договариваться, и обещал, что по результатам наших договоренностей будет рассмотрено его прошение. После этого царь посчитал свой тонкий подход к политическим делам оконченным и занялся более важными мероприятиями.
Раскланялись со шведом, представились и договорились обсудить все вечером следующего дня у него дома. Как уже упоминал, о делах тут не говорили, заключали союзы, наживали врагов – все, что угодно, кроме торговли. Это они так говорили. Торговались при этом по-черному, со мной по крайней мере.
Дальше начался кошмар, который назывался «выражением бурного восторга любимцу царя и такому затейливому мастеру». Чем о меня только не потерлись в показных поцелуях в щечку – сделал зарубку в памяти: китовый ус – это очень больно, надо срочно изобретать лифчики.
Стоптал остатки языка, прокладывая дорожки к ушам, страждущим обстоятельных пояснений по новым товарам. Теперь ничуть не сомневался, что товары станут знаковыми и цену можно ставить вообще любую. Надо Федора порадовать.
Пустил слух, что для прекрасных дам есть новое средство, подчеркивающее их женское достоинство. Сначала меня не так поняли, но пояснять, где они ошиблись, уже не стал. Мне не трудно и пару треугольников на веревочках организовать в комплект к лифчику.
Слух о «дамском средстве» сам себя разжигал на фоне аншлага моих товаров, и скоро уже приходилось отбиваться, практически в прямом смысле, от настойчивых предложений снять мерки прямо тут, только в альков зайдя, но лучше у нее дома. Точку в этом поставил Петр, подойдя ко мне с мило выглядящей девушкой и приказав обеспечить ее моими новинками, коих я ему почему-то не показывал. Пришлось сочинять на ходу, что боялся быть не понятым, вручая мужчине предметы женской одежды. Объяснение было принято благосклонно, а моего приказчика было велено завтра же послать в палаццо к Анхен.
Приплыли. У меня тут даже трикотажа нет, и не представляю, делали такое плетение в это время или еще нет. Вот и очередная моя недоработка – что в обычный текстиль-то уперся? Опять шаблонность мышления сыграла плохую шутку. Похоже, князь на этом приеме дошутился.
Зато теперь уж можно шутить и дальше, хуже не будет… Господа, сейчас буду рассказывать вам сказки о паре толстых и неповоротливых купеческих кораблей, до топов мачт загруженных всеми этими, да-да, этими самыми деликатесами, и неторопливо шествующих через бурное море за границу этой весной… Да, надеются именно проскочить… Так ведь нету флота у государя, а так бы он непременно дал… Да, корабли вот эти самые, не обращайте внимания на обводы, посмотрите, какие крупные зато, и по самые топы груженные… Да-да, по самые топы!.. Не слушайте вы конструкторов, какое перевернется! У него же в трюмах вместо балласта сплошное золото!
Прорепетировал, теперь пойду слух пускать, только бы они на волне энтузиазма прямо сейчас на Соломбальских верфях винджаммеры на абордаж не взяли. А то после лифчиков уже ни в чем не уверен.
* * *Позднее утро, бесформенной массой огибаю сиденье выезда, пытаясь придерживать совершенно аморфную Таю. Всегда думал, что дамы на балах падали в обморок, чтобы привлечь кавалеров. Признаю свои ошибки. Был глубоко неправ. Один суточный бал сложнее пережить, чем три-четыре абордажа – как физически, так и психически. А затяни меня при этом еще в корсет, так же валялся бы в обмороке. Едем домой. Поспать в ближайшее время не получится, надеюсь, что все сегодняшние гости приема будут именно спать. Значит, один день у меня есть.
Нарисовать нижнее белье у меня еще выйдет, но шить способен только туристические размахайки и паруса. Нужен портной. Отвезу Таю, подниму Федора и поедем по портным. Буду присматриваться, с какими тканями они предпочитают работать и какое качество выдают по готовым изделиям.
Трикотаж на Руси был, завозной, правда. Сделал себе зарубку в памяти. Портного искали долго, опытные и именитые не хотели под моей рукой работать, а у начинающих мне не нравились изделия. Нашел приемлемый вариант – неплохая мастерская, но там явно плохо с деньгами. Заключили с портным договор, беру его на работу со всей мастерской и прислугой. Тут не принято было плотника без инструмента на работу нанимать, назвался плотником – имей все необходимое. Сел ему объяснять. Концепция белья оказалась не нова – и наплевать. Внесем новые веяния на пике интереса, а там как хотят, так пусть и пользуются. Мне из этих женских двустволок не стрелять.
Нарисовали, указал, где трикотажные вставки делать, где жесткие. Закрывал глаза и пытался вспомнить, где швы проходили. Воспоминания постоянно уходили в сторону и начинали нестись галопом по содержимому представляемого белья.
Принял решение не рисковать, и швы были просто назначены. Модель прорабатывали с уменьшенной верхней частью чашки, так как платья тут иного позволить не могли. Встал вопрос косточек и пряжек регулировки длины лямок. Крючки тут широко использовали и до меня. Велел портному сделать несколько комплектов на пробу, используя те размеры, которые у него есть от прежних заказчиц – до концепции унификации и этих размеров еще не дошли, видимо, женщины упорно продолжали считать, что их достоинства являются уникальными и ничего похожего ни у кого быть не может. Обувь и прочее почему-то унифицировали по размерам, мужскую одежду тоже, а вот женскую шили как уникальную.
Велел портному подумать об украшении, товар для знатных дам делаем. И нанять помощницу-женщину для снятия мерок. На нее сделать комплект обязательно, даже несколько – будет еще и моделью, так что брать симпатичную и стройную.
Сам поехал к ювелирам, пока Федор со мной окончательно не заскучал. Ювелира выбирал попроще, мне от него шедевров не надо. Дал заказ на серебряные пряжки и косточки. Несколько пряжек еще из золота попросил сделать. И несколько фигурных. Нарисовал, что имею в виду. Крючки тоже заказал серебряные. Просил к вечеру сделать хоть по шесть штук каждого вида, а если мне понравится качество, дам большой заказ. Уехал домой отсыпаться, строго-настрого велев поднять меня к вечеру, чем бы ни кидался и куда бы ни посылал.
На подвиг по извлечению меня из кровати отправили Таю. Подозреваю, что ее специально для этого разбудили, так как вид она имела полного автопилота. Даже не удивилась, когда была раздета и тщательно измерена. Похоже, самой большой наградой посчитала возможность снова залезть в постель.
Ювелир справился и получил свой большой заказ, сделал неплохо, по крайней мере, все заполировал. Портной тоже справился, но стало понятно, почему у него плохо с клиентами – никакого полета фантазии. Сказали чугуний, значит чугуний. Дал ему размеры Таи, сказал делать прямо сейчас по ним два комплекта, вот из этой и этой ткани с вон теми вставками. Давненько не приходилось с чистыми исполнителями работать. Мои мастера в большинстве созидатели, ими управлять не надо, только направлять.
Сам примерил на готовые комплекты пряжки и косточки. Вот за что мне нравятся хорошие исполнители – сказано четверть дюйма, лямка именно четверть и будет и к пряжке подойдет идеально. А не как у меня с мастерами – они, видите ли, решили, что так будет лучше, а то, что теперь их улучшенная штука никуда не пролезет, – это уже мелочи.
Вернулся домой до ужина, примеряли и подгоняли обновки. Мне понравилось. Тая краснела. На мое сообщение, что она теперь будет моей моделью и ей придется обнажаться до этого самого непотребства пусть даже и только перед женщинами, Тая стоически промолчала. Видимо, вспоминала дословно, что именно она мне обещала.
