Владислав Савин - Страна мечты
Глядя на доблестных союзников в Париже, у меня возникало стойкое дежа вю с Римом до начала событий. Пока еще не тронутый войной, веселящийся город — и немецкие морды на улицах. Английских и американских военных в Париже отличала не только форма, но и самодовольное выражение на лицах, хозяев жизни. Как у дойче юберменьшей… или все же, нет?
На второй день здесь, я и Валька зашли в кафе — бистро. После того, как пару часов болтались по улицам — святое правило, раз уж попал сюда, ознакомься с территорией, карта и опрос знающих людей, это само собой, но личной рекогносцировки ничто не заменит. Ныряли в проходные дворы, в одном нас даже пытались ограбить, ну баловство одно, какие‑то трое апашей, даже не с огнестрелом, а с ножами — решили, наверное, что двое чистеньких штатских (мы были не в форме) испугаются их грозного вида? Совершенно не обратив внимание на некий длинный предмет у меня в руке, завернутый в газету. Мы же не в Голливуд играем, даже от этой шатрапы по дури можно было стать «трехсотым» и выйти из строя, так что обошлось все предельно быстро, без красивых сцен и долгих нравоучений, ну не играет нож против нунчак, а работать против них, не имея ствола, это надо быть Брюсом Ли или Чаком Норрисом. А после зашли в бистро, где уже сидели трое американских сержантов (система званий у них сложная, и нашего аналога не имеющая, вот как перевести, например, «главный дивизионный сержант»?).
Нам по барабану, мирно проходим, делаем заказ, садимся поодаль, лицом к двери, это уже на автомате. Кроме нас и янки, еще какие‑то французы обедают. И тут входят еще двое американцев, судя по возгласам, знакомые присутствующей тройки. Желают присоединиться, один свободный стул находится сразу. Американец хлопает по плечу одного из французов, тот встает, янки спокойно забирает его стул и двигает к своим (пять шагов к свободному столику, чтобы оттуда взять, сделать было лень). Наглеж — однако же, не наши проблемы.
Доели, встаем, тихо — мирно выходим. И тут один из янки, тот самый, что стул отбирал, встает и хочет отвесить мне пенделя! Дурачок, это блокируется легко, и рук поднимать не надо, просто разворот «от бедра», вторая рука на подхват, настоящий «май гири» так хрен возьмешь, пробьет, ну а хулиганский пендель, нефиг делать! Его стопа в захвате, довернуть носком внутрь и до упора — оп — па, янки летит мордой вниз, и с воем, тут минимум разрыв сухожилий, а если еще и мелкие кости в стопе переломаны, срастаться будет долго! Остальные, надо думать, к дракам привычные, вскакивают — вот только двоим пока стол мешает, третьим Валька занялся, а самому ближнему я, мгновенно переключившись (хромой нехай валяется, не мешает пока, а затопчут, его проблемы) влепляю с правой ноги «его — гири» в живот, он воет и ложится. Валька своего уже уложил, а вот теперь может всерьез начаться, если янки, оставшись двое против двоих, решат стрелять, тогда их валить придется, у меня метательные ножи в обоих рукавах закреплены, как раз полсекунды — секунду выиграть, чтобы после пистолет достать. Нет, на кулачках пытаются, ну тем хуже. Простите, мне с вами возиться некогда, еще на шум ваши приятели заглянут, или патруль, так что достаю нунчаки. И сверху, по рукам, снизу ногой в бедро или в живот, работает безотказно! Все это занимает меньше времени, чем рассказ о том — вылетаем из бистро, в спину нам злобный вопль:
— Мы вас еще найдем, паршивые лягушатники!
Ну, ищите, не жалко. Французам не завидую, кто под горячую руку мстителей попадет — но это уже их проблемы. Ну что стоило Де Голлю поторопиться и войти в Париж первым? А теперь терпите, раз впустили гостей.
С каким поручением я попал в Париж? Спросите у товарища Пономаренко! Поскольку мы, с киевских времен, как‑то незаметно перешли в подчинение к «инквизиции», получая приказы не от армии или ГБ, а от партийных (имея однако для «легенды» армейские или ГБшные корочки). Это ладно, разницы особой нет — но вот «политика» в задании, это лишняя головная боль. Диверсы мы, «ухорезы», как нас сам же Пономаренко однажды назвал. И сам же вручает мне политическое дело?
Хотя формально — как раз по нашей части. Проконсультировать французских товарищей на предмет безопасности генерала Де Голля — а то есть мнение, что кто‑то в Лондоне решил, «нет человека, нет проблемы». А неофициально (и это главное) выяснить позицию Генерала относительно того, что за чертовщина творится в его епархии. И отчего он сам проявляет недопустимую пассивность, не может же быть настолько слепым, и явно не дурак, чтобы обидеться на весь свет и ешьте меня мухи с комарами?
Что во Франции происходит? Так судите сами.
Главным военным Администратором Франции назначен генерал де Латр де Тассиньи. По праву первого вступившего в Париж (2я танковая дивизия Леклерка, принадлежала к его корпусу). Против этой традиции, законного права триумфатора, даже сам Де Голль не возражает, вслух и публично. Вот только как‑то незаметно, и с помощью союзников, Тассиньи де Голля от реальных рычагов управления «сражающейся Францией» оттеснил, по крайней мере в Париже. Возникла еще одна власть, аппарат Военного Администратора — всем непонятливым отвечают, там же все люди из «сражающейся Франции», какие вопросы… вот только «сражающиеся» тоже разные бывают, хотя о том не принято говорить, есть те, кто с де Голлем пришел из СССР, а есть те, кто остался с де Тассиньи в Англии, и кто в Администрации, вам объяснить, или сами догадаетесь? В строгом соответствии со Вторым Штутгартским Протоколом, именно де Тассиньи, по поручению союзников, замкнул на себя всю практическую работу по организации гражданской власти, фильтрацию местных органов власти, полиции и жандармерии — причем под предлогом «нелояльности», «подозрении в сотрудничестве с оккупантами», выгоняют не только коллаборционистов, но и людей де Голля, оставляя лишь угодных англичанам!
В войсках «свободофранцузов» (опять же, по преимуществу, у де Голля) ведется союзниками интенсивная пропаганда — зачем вам после победы и заключения мира, оставаться в строю? Дома семьи ждут — вперед к мирной жизни, ура! И никто не имеет права вас удерживать — после, когда будет организована настоящая французская армия, желающих позовут! Не сказать, что это имеет большой успех — но все же, у Генерала сейчас гораздо меньше людей, чем было на момент Победы! А партизан, кто вышел из подполья, просто разоружают, «за ненадобностью», и ради правопорядка, кончилась ведь война?
Объявлено о созыве Учредительного Национального Собрания (поскольку то, прежнее Собрание, разогнал Петен, и оно, по присоединению Франции к Еврорейху, как бы утратило законность). Учредительное Собрание примет Временную Конституцию уже Новой, Четвертой Республики — где будет подробно расписана система выборов на всех уровнях — и утвердит состав переходного Правительства, исполнительной власти до утверждения постоянного Правительства Республики. Генерал де Латр, как отвечающий за ситуацию в стране во время всего процесса, скрепит своей подписью «решение о признании выборов состоявшимися», собственно Учредительным собранием. Затем акт должен подписать глава союзной Военной Администрации. С началом первой сессии по утвержденной во временной конституции процедуре депутаты должны утвердить первый кабинет IV Республики. И самой первой задачей Национального собрания станет отработка и определение процедуры принятия уже постоянной конституции Республики.
А где в этой процедуре генерал де Голль? Даже, как оказалось, не генерал — всю войну так называли, а теперь вспомнили, что формально, по Уставу, его бегство в Англию в сороковом было дезертирством со службы, причем на тот момент его представление на чин бригадного генерала, правительство еще не успело утвердить! Так что, полковник де Голль, вот вам орденок за заслуги, и почет, как спасителю Отечества, и даже генералом в отставке, с пенсией и мундиром, утвердить вас можем — но политику оставьте другим, а вы мемуары пишите, и выращивайте виноград.
Где тут интерес СССР? Так де Голль, хотя и антисоветчик, и коммунистов, мягко говоря, не любил — но все же был за по — настоящему независимую Францию! А те, кого пропихивают ему на смену, готовят такое, нам кое‑что узнать удалось, ну просто слов нет, кроме матерных! Но непонятно, отчего де Голль не реагирует — сломался, боится, купили? И предполагалось, что с офицером — фронтовиком (да еще, тем самым, что Гитлера брал) он будет более откровенен, чем с советским послом. Ну хоть намеки, или обмолвки — и то, помогут понять, что происходит!
Аудиенция состоялась лишь на третий день. Наш посол говорил о советско — французской дружбе, а затем представил меня, «тот самый Смоленцев». И де Голль явно заинтересовался! А после, как и ожидалось, изъявил желание побеседовать уже в неофициальной обстановке.
Присутствовал еще один человек. Представленный Генералом как Армад Мишель, начальник его личной охраны, и «просто, хороший друг». А также, переводчик — ведь вам, мсье Смоленцев, легче будет говорить на родном языке?
![Владислав Савин - Днепровский вал [СИ от 09.10.2012]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
