Геннадий Ищенко - Возвращение
— Здорово! — оценила она. — Этот романс можно спеть и под рояль. Ничего в этой песни такого нет, чтобы ее нельзя было петь. Сошлемся на Чехова, вряд ли многие его читали. О чем этот рассказ?
Я рассказал историю незадачливого дачника, вызвав смех подруги.
— Нормально, учим! — сказала она. — Кто читал, воспримет правильно, а остальные будут просто слушать, как шуточный романс. А рассказы и анекдоты у нас будешь рассказывать ты.
Пятнадцатого декабря после борьбы меня отвезли в один из тиров Комитета.
— Стандартные модели тебе не подойдут, — сказал инструктор. — Не потому что не удержишь или не сможешь стрелять, поставлена задача подобрать для тебя что-нибудь малозаметное.
— Что? — спросил я. — «Коровина»? Толку от него! Мне уже давали тысяча девятьсот шестой «Браунинг». Хорошо, что не пригодился, а то только рассердил бы противника.
— И как стрелял? — поинтересовался тренер.
— Из «Коровина» не стрелял, а из «Браунинга» результат был выше среднего.
— Карманный пистолет – это не такая игрушка, какой кажется, — сказал тренер. — Особенно для человека, который хорошо стреляет. Если бы ты знал, сколько народа из них положили. Попади куда нужно, и гарантированно выведешь из строя кого угодно. Не хочешь? Хорошо, попробуем «Вальтер РРК». Он немного тяжелей и больше карманных моделей, но это настоящее боевое оружие. Он изготавливался под разные калибры. Думаю, семь и шестьдесят пять тебе хватит. Подожди, сейчас принесу.
Пистолет мне понравился и красотой, и тем, что в снаряженном состоянии весил всего полкило. Летом даже такой небольшой ствол на теле таскать затруднительно, а сейчас – без проблем. Я не стал выпендриваться и показывать свой профессионализм, а выслушал все инструкции и повторил манипуляции тренера с разряженным пистолетом. Потом его зарядил и расстрелял все семь патронов, выбив шестьдесят два очка. Вторая попытка увеличила результат еще на два очка.
— Еще не чемпион, но уже близко, — сказал удивленный тренер. — У нас из него больше шестидесяти шести никто не выбивает. Сейчас я тебе покажу, как делать разборку и осуществлять уход. Завтра в это же время здесь будет комиссия, которая должна подтвердить твою готовность к ношению оружия. Потом оформят документы и подготовят ствол. Перед получением нужно будет еще выучить несколько инструкций и сдать зачет.
— Скоро буду вооружен и очень опасен, — сказал я Люсе. — Это, по крайней мере, настоящее оружие.
— Будешь носить?
— Только в тех случаях, когда не будет охраны, а так пусть лежит в сейфе. Люсь, сегодня печальный день.
— А что случилось? — всполошилась она.
— Умер один из тех американцев, ради которых этой нации можно кое-что простить. Уолта Диснея знаешь?
— Кажется, что-то знакомое, — неуверенно ответила подруга. — Слышала или читала, но не помню где.
— Это великий человек, — сказал я. — Именно он сделал мультипликацию такой, какая она есть сейчас, и заложил основы той, которая будет в мое время. Вы-то ничего из его работ не видели, разве что «Три поросенка». Могли еще видеть «Бэмби», но я его неоднократно смотрел в более поздние годы и не помню, чтобы видел в это время.
— «Три поросенка» видела, но это наш мультик.
— Знаешь, о чем я больше всего жалею? — сказал я. — Поменяется будущее, и много произведений просто не создадут. Мы с тобой можем спеть песни, я могу воссоздать часть книг, но фильмы и мультики останутся только в моей памяти. Как бы я хотел показать тебе многие из них, например, «Рапунцель». Ты была бы очарована.
— Не создадут те, будут другие, может быть, гораздо лучшие.
— Может быть, — вздохнул я. — Но мне будет жалко тех. И еще очень не хватает компьютера и всего того, что он давал в мое время.
— Да, ты рассказывал, но мне такое трудно представить. Ничего, когда-нибудь сделают.
— Боюсь, что той свободы общения больше не будет, или она будет еще очень нескоро. Если останется борьба двух систем, на свободу пользования сетью с обеих сторон будет наложено много ограничений. Той мировой сети, какую я знал, уже не будет. Да и компьютеры в личном пользовании у нас появятся разве что в следующем веке. Не потому что не смогут, просто посчитают это излишней роскошью, и все силы бросят на обеспечение ими науки и производства. Хорошо хоть геймеров не будет. В мое время молодежь с этими компьютерными играми забывала даже о размножении. Мои дети тоже этим страдали, хоть семьи все же создали. Это было сродни наркомании. Смотри, какой повалил снег! Получу пистолет, будем гулять во дворе одни. Хотят наблюдать, пусть наблюдают, но издалека.
Так я и сделал. Когда «Вальтер» занял свое место в сейфе, я сходил к куратору.
— Федор Юрьевич, вы в курсе того, что меня вооружили? — спросил я. — Вот и прекрасно. Теперь я на все прогулки во дворе никого из вас брать не буду. Во-первых, нет никакой необходимости, а, во-вторых, потому что не умеете работать. Ходить по своему двору, когда по пятам топает то ли охранник, то ли конвоир – удовольствие ниже среднего. К тому же лишний раз привлекаете к нам внимание жителей обоих домов. Я и по поводу машины договорюсь, чтобы она больше не заезжала во двор, а ждала на улице. И так уже судачат, что за шишки живут в наших квартирах. А вам я буду звонить, перед уходом, и когда вернемся. Если посчитаете нужным, можете наблюдать, но издалека.
Он промолчал, и мы начали почти каждый вечер совершать прогулки, выбирая время после восьми часов, когда во дворе почти никого не было. Кто-нибудь из парней тоже выходил во двор, но нам они больше не мешали.
Я каждый день внимательно слушал сводки из Вьетнама. Налеты американской авиации на Северный Вьетнам участились и резко возросли потери самолетов. Долго так продолжаться не могло, они просто обязаны были что-то предпринять помимо восполнения потерь. В конце концов, их пилоты просто откажутся совершать боевые вылеты туда, где их убивают. Как показала история, американские вояки при заметных потерях оказывались полностью деморализованы. Во время Второй Мировой, когда они сражались с Японией или вели к нам караваны с помощью, такого не было.
Они эти меры приняли. В моей реальности до шестьдесят восьмого года стратегическую авиацию против Северного Вьетнама использовали только эпизодически, а потом «крепости» перестали использовать совсем. Массовые налеты начались только в семьдесят втором. Теперь все изменилось. Двадцать четвертого декабря с базы Андерсен на острове Гуам по районам предполагаемого базирования средств ПВО был нанесен удар двадцатью восемью стратегическими бомбардировщиками. В налете приняли участие и тактические бомбардировщики, и прикрытие из штурмовиков и истребительной авиации. В небо Демократической Республики Вьетнам ушли полторы сотни американских самолетов. Больше шестидесяти из них обратно не вернулись, в том числе и восемь «крепостей». Это был шок, вслед за которым в Штатах разразилась настоящая истерия. Очень быстро связали свои потери с караваном судов, который сопровождали наши боевые корабли, и сделали правильные выводы. В адрес Советского Союза посыпались угрозы и обвинения. В ответ прозвучало заявление министра иностранных дел Громыко, в котором говорилось, что СССР оказывал и будет оказывать ДРВ военно-техническую помощь. Советских войск на территории Северного Вьетнама нет, а присутствующие в небольшом числе военные советники и добровольцы лишь оказывают помощь братскому народу в защите республики от варварских бомбардировок. Последовал еще один массовый налет авиации, после которого у Америки стало на сорок три самолета меньше. После этого всякие бомбардировки ДРВ прекратились вообще.
— Наши наверняка понесли большие потери, — говорил я Люсе. — Надо будет при случае сказать Брежневу. Где только наши ребята не воевали после Кореи, и всегда это непонятно почему скрывали самым тщательным образом. Я читал, что родным погибших вообще не делали никаких выплат. Может быть, и врали, но, если и платили, то гроши. А это неправильно. Одно дело, когда защищают свою Родину, хотя и это нужно прославлять и достойно вознаграждать, и совсем другое, когда посылают к черту на кулички.
Случай поговорить представился уже на следующий день, когда генсек прислал за нами машину.
— Оружие не бери, — предупредила Белова. — Иначе придется сдавать.
— Лежит в сейфе, — сказал я. — Сейчас уберу туда же документы и через пару минут выйдем.
— Что так долго? — недовольно спросила Елена, когда мы наконец забрались в салон «Волги». — Это твои две минуты?
— Извини, совсем забыл, что ни одна женщина за две минуты не соберется, — ответил я. — Так что вы во всех выездах делайте поправку на мою подругу и приезжайте пораньше.
— Я лучше вообще никуда не поеду, чем ехать растрепой, — обиделась Люся. — И не так уж много времени я у вас забрала.
