Владимир Ступишин - Моя миссия в Армении. 1992-1994
– Кой черт тебя понес не туда и не тогда? Неужели ты не знаешь, что время и место встречи изменять нельзя, особенно там, где стреляют?
– Ты знаешь, мне хотелось посмотреть на азербайджанские деревни, сожженные армянами.
– А разве это входит в твои задачи? Ты же посредник в карабахском конфликте. Инспектирование армяно-азербайджанской границы – не твое дело. Зачем же зря рисковать?
– Ну, знаешь, полезно и это, – промямлил Володя.
– И там нас обстреляли армяне, – добавил он с наигранным негодованием, – а это пахнет серьезными осложнениями.
Оказывается, уже вечером 20-го возбужденный неадекватным докладом Казимирова и истерическими воплями посла России в Баку Вальтера Шония, который врал безбожно, лишь бы угодить азербайджанцам и начальству, господин Козырев успел публично заявить громкий протест в адрес армянских властей по поводу того, что утром был якобы обстрелян кортеж личного представителя президента России в карабахском урегулировании. В сообщении ИТАР-ТАСС это выглядело так:
«Сегодня при пересечении азербайджанско-армянской границы огнем из крупнокалиберного оружия с армянской стороны были обстреляны автомашины специального представителя Президента России, посла Казимирова и группы сопровождения. В результате пострадали сопровождающие российского представителя азербайджанские военнослужащие».
Козырев заявил также, что «подобная варварская акция в отношении российского представителя вызывает возмущение и не может быть оправдана». И пригрозил «жесткими выводами».
Армянский МИД отреагировал на следующий день заявлением, в котором подробно рассказывалось, как азербайджанцы с Казимировым нарушили договоренность о месте и времени встречи, и потребовал от имени Армении, чтобы Россия создала компетентную комиссию для расследования всех обстоятельств происшествия, которое в Ереване расценили как азербайджанскую провокацию. Тогда же Ваган Папазян направил Козыреву срочную телеграмму. Он выразил искренние сожаления, но признался, что ему «непонятен резкий тон» заявлений Козырева. Папазян потребовал также публичных объяснений от Казимирова, «был ли он в курсе намерений азербайджанской стороны об изменении согласованного маршрута или сам стал невольной жертвой провокации, организованной бакинскими властями». (Что точно – был, мы уже видели). Без таких объяснений, без четкого определения послом Казимировым своей позиции сотрудничество с ним в качестве посредника в карабахском урегулировании представляется затруднительным для Республики Армения, предупредил Ваган Папазян.
У Козырева это вызвало истерический припадок. В «праведном» гневе он обругал Папазяна с помощью странного эвфемизма «эта персона» и стал требовать срочно связать его с президентом Армении лично. Не добившись своего, он в понедельник 22 ноября устроил совместную с Казимировым пресс-конференцию, в ходе которой усугубил инцидент еще больше. Великий дипломат, понимаешь!
В то утро, ничего не подозревая об этой пресс-конференции, я отправился в МИД не столько за деньгами, сколько затем, чтобы уяснить обстановку и попытаться поправить дело, не дать развернуться козыревским холуям, которые в угоду любимому шефу могут сотворить нечто непоправимое. По МИДу уже ходил проект докладной на имя президента с предложением порвать дипломатические отношения с Арменией.
Первое, что я прочитал, было сообщение пресс-центра азербайджанского МИДа. Даже из него не явствовало, что обстрелян был именно официальный кортеж как таковой, а уж азербайджанцы это дело раздули бы как пить дать, особенно, если бы кто-то из их вояк пострадал. В сообщении говорилось, что обстреляна была «группа сопровождения В.Н.Казимирова», и назывался населенный пункт Ашагы Аскипара, где произошел инцидент. После этого я принял по ВЧ из Еревана, из нашего посольства, сообщение от поверенного в делах, который продиктовал мне версию армянской стороны со слов Давида Шахназаряна, не преминувшего выразить «сожаление по поводу случившегося, независимо от того, кто несет ответственность за инцидент». Он тоже недоумевал по поводу оценок, которые делались в Москве без выяснения реальных обстоятельств.
На основании этой информации и азербайджанского пресс-релиза я написал краткое изложение ВЧ-граммы для первого заместителя министра Анатолия Адамишина и директора ДСНГ Вадима Кузнецова с некоторыми собственными комментариями, чтобы показать нарушение азербайджанцами и Казимировым договоренности с армянами. Я подчеркнул, что в результате изменения маршрута «кортеж» съехал с единственно приличной дороги Казах – Иджеван, отправился чуть ли не по горным тропам туда, откуда попасть можно только к грузинской границе, а не к Иджевану и Еревану. Армяне просили: не делайте этого, не гарантируем безопасность, не пускайтесь в этот путь без согласия армянской стороны. 20 ноября по радио «Свобода» в Ереване узнали, что в 11.00 произошел инцидент, но обошлось без жертв.
С этой бумагой я ознакомил и Чуркина, курировавшего в МИДе Закавказье, передав копию моего текста его помощникам.
А на пресс-конференции, которую он устроил вместе с Казимировым, г-н Козырев огласил «Заявление Совета Министров Правительства Российской Федерации» от 22 ноября. В этом заявлении совершенно определенно утверждалось, что спецпредставитель Президента Российской Федерации и сопровождающие его лица при пересечении границы в районе г. Казах «подверглись интенсивному обстрелу с армянской стороны». Правительство России, естественно, решительно осудило эту «беспрецедентную акцию, грубо попирающую нормы международного права», и потребовало «от высшего руководства Армении незамедлительно принести публичные извинения». А сам Козырев, переиначив этот текст, расшифровал «беспрецедентную акцию» как «нападение на личного представителя президента РФ».
Все это было грубой и бесстыдной ложью. Но самое удивительное – заявленное министром и с его подачи правительством не подтвердил даже сам участник инцидента (если не виновник). На той же пресс-конференции в присутствии Козырева «спецпредставитель президента» почему-то врать не осмелился и по существу признал, что в него, да и в кортеж тоже никто не стрелял. А если так, то о каком оскорблении президента и флага вообще может идти речь?
«Комендант района азербайджанский полковник Садыхов, – рассказывал Казимиров, – принял меры предосторожности и не дал нам следовать сразу всей колонной, а предпочел, чтобы мы переждали за холмом на окраине полуразрушенного села, и отправил вперед лишь передовую машину. Машина отсутствовала 40 минут…» Как потом говорил мне Давид Шахназарян, чтобы попасть в то место, где стреляли, казимировскому «кортежу» пришлось несколько раз нарушать армянскую границу, а дорога, по которой он поехал, заканчивается тупиком в виде противотанкового рва, «укомплектованного» минами. Азербайджанские сопровождающие об этом хорошо знали. Им нужно было не Казимирова через границу переправлять, а провокацию устроить, в чем они с помощью Казимирова, Козырева и подыгрывавшего из Баку Шонии преуспели. Добравшись до нужного места, «кортеж» остановился, Казимиров и Садыхов действительно спрятались в укрытие, а вперед пустили «уазик», выкрашенный в защитные цвета, одинаковые для советской, российской, армянской, карабахской и азербайджанской боевой техники. И этот «уазик» сорок минут катал взад-вперед на двухкилометровом отрезке тупиковой дороги, пока в него кто-то не начал стрелять. Офицер и два солдата, сидевшие в нем, тут же покинули его и забрались то ли в окоп, то ли в придорожную канаву, где спокойненько ждали окончания операции. «Уазик» загорелся, значит нехорошие армяне покусились на «кортеж» московского гостя, что и требовалось доказать, вернее, показать. Непосредственные участники автопровокации благополучно вернулись к своим. Это, видимо, и были те самые «наши ребята», о которых так участливо пекся Казимиров в разговоре со своим бакинским собеседником, который ворвался в наш с ним телефонный разговор 21 ноября.
Во вторник 23 ноября российские газеты массированно обрушили на Армению кучу всяческих обвинений. Особенно постарался корреспондент газеты «Сегодня» Вахтанг Джанашия. Совсем недавно я часа три разъяснял ему в моем кабинете в Ереване все аспекты карабахской проблемы и армяно-азербайджанских отношений. Он специализировался тогда на поношении армян, и мое интервью было, признаюсь, попыткой «просветить» его и даже, чем черт не шутит, «перевоспитать». Наивной, наверное. Этот журналист, правда, ссылаясь на Шонию, преподнес историю с Казимировым таким образом, будто стреляли прямо по его машине, и она чудом увернулась от пуль армянских злодеев, а несколько азербайджанцев было убито и ранено. Мы встретились с Джанашия в тот же день в «Армянском подворье», как я называл в шутку две комнатки госделегации Олеандрова в мидовском здании на улице Веснина (ныне снова Денежный переулок), где когда-то жил Андрей Белый. Это тот, где аптека. Джанашия принес на просмотр текст того самого интервью. Я не преминул ткнуть его носом в его, мягко выражаясь, необъективный репортаж на первой полосе газеты, но он тут же спрятался за спину Шонии, от которого получил ложную информацию, а проверять, дескать, некогда было – сенсация же! Да и вроде бы принято как-то послам доверять.
