Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер
Он положил посередине подвала две гранаты «Ф-1», к ним изолентой была примотана коробочка размером с мобильный телефон. Вверх торчала двадцатисантиметровая антенна, на торце с длинными интервалами мигала красная лампочка.
— Схема понятна? Образования, по-моему, должно хватить. В случае неблагоприятного для нас развития событий я, или специально на то поставленный человек, нажму кнопочку. Ну, а если всех убьют, через три часа таймер сработает. Об эффективности этих древних, но надёжных штучек, особенно — в закрытом помещении, распространяться не буду. Так что советую непрерывно молиться за успех именно нашего оружия, и чтобы я в суматохе не забыл взрыватель отключить. Ты бы лучше сказал — за три часа управимся?
Генерал снова выругался.
— Уважаю, — бросил на середину камеры до половины докуренную сигарету Фёст, — нет, не тебя, того, кто такого дуболома сумел отыскать и к делу пристроить. — Вздохнул, уже выходя: — Смертная казнь в России, к сожалению, так и не восстановлена, значит, даже военно-полевой суд больше пожизненного не даст. Мы на данный случай, к сожалению, не в Америке. Там бы тебе припаяли электрический стул плюс три пожизненных и штраф десять миллионов баксов.
Себе Фёст выбрал достаточно опасный НП — на двадцатиметровой высоте, в развилке ветвей отдельно стоящего трёхсотлетнего дуба. Отсюда он мог координировать действия своего небольшого гарнизона, оставался абсолютно невидимым. И стрелять, в случае необходимости, по особо важным целям. Но и уйти с него, будучи обнаруженным, уже не смог бы. Надеяться можно было лишь на то, что у противника просто не окажется времени, чтобы, даже обнаружив наблюдательный пункт, снять «кукушку» с её гнезда. Финским снайперам в «зимнюю войну» тридцать девятого года приходилось хуже — их уничтожали сосредоточенным огнём с земли почти в ста процентах случаев.
Вяземская с автоматом, шестью запасными магазинами и четырьмя ручными гранатами залегла в ложбинке между двумя невысокими, по плечо человеку, холмиками. На вершине одного торчал выветренный временем остроконечный камень, похожий на обломок скифского надмогильника, на втором рос пышный куст боярышника, усыпанный плодами и непроницаемый для глаза, даже вооружённого сильной оптикой.
Фёст её видел и переговаривался с девушкой через блок-универсал, в очередной раз радуясь их с Секондом сообразительности. Не обзаведись они вовремя аггрианскими комплектами, дела обстояли бы гораздо хуже. Мало, что они с Гертой, Людмилой и Секондом имели постоянную связь и успешно координировали свои действия, так могли в критический момент использовать портсигары как оружие массового поражения, наплевав на собственные рыцарские принципы и инопланетные законы. Но это действительно в самом крайнем случае. Уничтожать даже очень нехороших людей всякими пакостями (вроде газа «Циклон Б» или молекулярных деструкторов) врачу и честному солдату Ляхову претило до отвращения. Не зря его до сих пор возмущала манера американцев и англичан бомбить с десятикилометровой высоты древние исторические города Германии (а за последующие шестьдесят лет и многие другие), населённые по преимуществу женщинами и детьми. Все мужчины с шестнадцати до шестидесяти пяти лет уже были призваны в армию и фольксштурм. С точки зрения протестантского прагматизма (не подходящего, на взгляд Ляхова, в качестве религии для приличного человека), оно, может, и правильно, но русские солдаты уже «после всего», в сорок четвёртом и сорок пятом годах, относились к немецким солдатам с большим уважением, чем к чересчур «застенчивым» на поле реального боя союзникам.
— Ты смотри там, — говорил Фёст подруге, — не высовывайся до последнего. Позиция у тебя хорошая, но одноразовая. Если на тебя специальное внимание обратят, долго не продержишься. Лучше при близком попадании убитой прикинься…
— Учить меня будешь, — с гонором ответила Людмила, — я в сто раз больше тебя такие упражнения отрабатывала. Лучше о себе подумай, как обратно слезать будешь…
О том, что в настоящем бою она пока не бывала, а вот Вадим и подружки успели, Вяземская предпочла умолчать.
— Смотрите, товарищ полковник, — шепнул в этот же момент «Леонов» Секонду. Они с пулемётом тоже пристроились удачно в наскоро расширенной и замаскированной ветками прошлогодней медвежьей берлоге под корнями доживавшей свой век древней ели. Секторы обстрела отсюда были великолепные, и укрытие надёжное — только прямым попаданием из пушки стрелков подавить можно. — Вот и пришли по нашу душу.
Андроид с многолетними навыками фронтового разведчика заметил в подлеске едва уловимое колебание ветвей раньше, чем человек, последнее время занимавшийся в основном кабинетной работой.
— Что ж это за публика пожаловала? — риторически удивился Вадим, очень медленно разворачивая ствол пулемёта в нужном направлении.
Три, а, может быть, и больше фигуры в камуфляжах незнакомого ни Секонду, ни роботу рисунка бесшумно возникли не далее чем в двадцати метрах от позиции. Подползли тихо и лежали тихо, вглядываясь и вслушиваясь в обстановку.
Секонд не знал, что пленный генерал успел сообщить этой группе с позывными «Зубр» своё собственное положение и передать команду на самостоятельные действия по цели. Теперь без всякой дипломатии, с единственным приказом: «Президента взять живым, любые другие ограничения снимаются». Но он видел и понимал, что имеет дело с классными специалистами, от которых не стоит ждать опрометчивых действий. Эти не будут спешить, постараются предварительно вскрыть систему обороны объекта (если она есть) и только потом пойдут на штурм. С боем или без шума — как получится.
Секонд остерегался выходить сейчас на связь с Фёстом, слишком близко враг, может услышать даже самый тихий шёпот.
«Леонов» расстегнул кобуру «АПС», извлёк из ножен длинную и даже на вид очень острую финку с покрашенным в зелёный цвет клинком. Показал жестом, чтобы напарник смотрел по другим азимутам, а туда, где обнаружились чужие разведчики, уже не обязательно.
Скользнул в щель между двумя толстыми, в руку, корнями и тут же растворился в невысокой, едва по колено, траве. Ни один стебелёк, показалось Секонду, не шелохнулся, что, в принципе, было невозможно.
Те, с кем решил познакомиться поближе андроид, явно были группой командирской рекогносцировки. Очень может быть, что, понаблюдав немного и убедившись, что штатная охрана разместилась внутри ограды, а никого из тех, кто связал боем колонну генерала, здесь нет, кто-нибудь демонстративно нарушит маскировку и направится к воротам для предъявления очередного ультиматума. Всерьез, или чтобы отвлечь внимание от штурмовой группы (или групп), заходящих с тыла.
«Как они не понимают, — думал Секонд с позиции своего времени и своего жизненного опыта, — что их дело провалилось с момента, когда прозвучал первый выстрел? Если здесь, кроме полуштатской охраны, обнаружились и действуют свойственными им методами армейские подразделения, хоть рота, значит, найдутся верные Президенту и батальон, и полк. Генерал со своими подручными так долго провозился на ближних подступах, что уже через полчаса-час могут прямо с воздуха начать десантироваться бойцы Псковской дивизии или морской пехоты Северного флота. Этих ребят под огнём не сагитируешь, значит, игра пойдёт совсем по другому сценарию — армия против мятежа столичных чиновников и жандармско-полицейской „элиты“…»
О способах организации всякого рода бунтов и мятежей полковник Ляхов, генштабист, «пересветовец», участник подавления польских и московских «событий», знал достаточно. Как и то, что «верхушечный переворот» и полноценная Гражданская война — совершенно разные вещи, со своими собственными законами. Что далеко ходить — Фёст знакомил его с документами здешних «чеченских войн», и первой, и второй. И заговорщики должны о них помнить не хуже. Если в дело вступает армия — результат предрешён независимо от всякого рода политических факторов.
Здесь боевики, сколько бы их ни пряталось по лесу, реально могут сделать только одно: если у них есть десяток «Шмелей» или ротных миномётов — уничтожить дачу вместе с Президентом, к чёртовой матери, просто со зла и отчаяния, а потом разбегаться и прятаться или вернуться в Москву, чтобы «геройски погибнуть на баррикадах», под огнём танковых пушек.
Но Секонд не предполагал, что цель заговорщиков именно такова. Ликвидировать главу государства можно было проще и без шума. А сейчас кто-то лихорадочно думает — решиться на последний отчаянный бросок или по-тихому сматывать удочки?
…Герта, подчиняясь указаниям Президента и Мятлева, соединила их уже с шестью или семью абонентами. После каждого разговора Президент всё больше мрачнел. Ни одного из тех, с кем он хотел бы поговорить, на месте не оказывалось. И невозможно было угадать — арестованы те люди, на которых Президент рассчитывал, перешли на сторону заговорщиков или ушли в подполье, спасая собственные шкуры или готовясь к «партизанской борьбе». Только вторые-третьи лица, то растерянные, то успевшие набраться наглости со слегка истерическим оттенком, отвечали примерно одно и то же: «Шеф буквально только что выехал в Кремль, в Дом Правительства, в Думу (в любое место, максимально удалённое от того, где должен был находиться сейчас), по мобильному телефону „временно недоступен“».
