Василий Звягинцев - Билет на ладью Харона
– Давай, Василий, включай на выход. Разбудим начальство – не беда! Тем более я еще тут кое-что придумал. Боюсь, что генералу нашему будет очень интересно.
Глава двадцать первая
Чекменев выслушал доклад и счел решение Бубнова возвратиться совершенно правильным.
– Видите, вы легко вжились в роль командира-единоначальника. Ибо еще Петр любил говорить: «Не держись приказа, яко слепой – стенки». Хотя, с другой стороны, в большинстве случаев приказ все-таки следует выполнять с возможной полнотой и точностью, поскольку замысел вышестоящего как раз и может содержать в себе смысл, недоступный обычной логике. Например, если вам поручено осуществлять отвлекающий или дезинформирующий противника маневр… Впрочем, вы в академиях не обучались. В данный же момент, повторяю, поступили единственно верным образом.
Закончив воспитательный момент, генерал перешел к сути:
– Ну-ка, еще раз, давайте вернемся к вашим покойникам. Вы, кажется, сказали…
– Вот именно, господин генерал. Я осмелился предположить, что в боковом или, точнее сказать, широкополосном времени имеет место нечто вроде отстойника для новопреставленных. Или того же «чистилища», но не в религиозном, в чисто материальном плане. В нашем временном коридорчике человек уже мертв (для нас и в нашем восприятии), а там, – Максим развел руки, как рыбак, показывающий размеры добычи, – вроде как еще и нет. Возможно, это определенным образом зависит от причины и способа смерти.
Ну, вроде как смерть клиническая и биологическая. Конечно, все это тоже требует исследований и подтверждений. Думаю, следует попытаться взять «языка» из них и там же, на месте, прояснить некоторые вопросы. Интересная может диссертация получиться, я давно о докторской подумываю…
Чекменев сделал отстраняющий жест.
– В вашем сообщении для меня пока что ценным является сам факт наблюдения данного феномена. Правильно оценить его, увы, ни я, ни вы не в состоянии. Будем искать специалистов.
Максим позволил себе ухмыльнуться.
– Зря, зря иронизируете, – на полном серьезе ответил Чекменев, хотя доктор ничего не сказал. – Мой немалый опыт подсказывает, что, если какое-то событие случается и не является иллюзией или заблуждением наблюдателя, в девяноста девяти процентах случаев найдется некто, занимающийся этой проблемой давно и профессионально.
– Так точно! Именно этой проблемой на протяжении многих веков занимается огромное количество «специалистов»… – Что и требовалось доказать, – не поддался на провокацию Чекменев. – Соответственно, ими наверняка накоплен огромный массив фактов и объяснений к ним. Наша задача – выбрать максимально непротиворечивые и близкие к нашему случаю. Впрочем, это уже не ваша забота. Вы же, помнится, упомянули о желании немедленно переговорить с нашим уважаемым Виктором Вениаминовичем. О чем, если не секрет?
– Так, все больше о математике. А от вас какие ж секреты? Поприсутствуете – сами все услышите.
– Пригласите, – без дополнительных вопросов приказал Чекменев адъютанту.
Очевидно, он был готов к тому, что Маштаков потребуется для консультаций или для другой какой-то цели, и держал его под рукой, в рабочем состоянии, несмотря на ранний час.
– С возвращением, Максим Николаевич! Теперь вы убедились, все функционирует с точностью швейцарского хронометра. Ушли, вернулись благополучно. Никаких сбоев? – профессор радостно улыбался, шел навстречу, издалека протягивая руку.
Максим ее пожал, но выражение его лица Маштакова насторожило. Улыбка погасла.
– Что, отметили какие-то неполадки? Говорите же…
Растягивая удовольствие, Бубнов сначала сел на диван, попросил у Чекменева разрешения закурить, глубоко затянулся. Генерал наблюдал за его действиями со спокойным интересом, Маштаков – с нарастающей тревогой. Все ж таки перед ним сидели офицеры, а он по-прежнему осознавал себя заключенным, находящимся в их полной власти.
– …Дурак ты, Виктор Вениаминович, – наконец произнес Максим со вкусом. – И теория твоя дурацкая, и практика. Надо же, развел ахинею! Кантор, Эверетт, параллельные вселенные, точка «Алеф», откуда можно увидеть все настоящее, прошлое и будущее мира! Тот хоть с ума сошел, поняв свою глупость, а ты… Нет, ну и я хорош, – теперь Бубнов обращался уже к Чекменеву. – Какой из меня, на хер, математик?! Поддался террору среды. Ах, думаю, десять лет над темой работает, вычисления у него, электронные машины использует! Профессор опять же. А сейчас, пока вас ждал, меня словно стукнуло. По темечку. Сел с обычным блокнотом, на коленке расчеты проверил – и тут же ошибку нашел. Теперь знаю, куда он ребят забросил…
– Какую ошибку, где? – взвился Маштаков. На грубость и издевательский тон коллеги он не обратил никакого внимания. Пустяк по сравнению со всем остальным.
– Вот ошибка, вот… – он сунул профессору блокнот и ткнул пальцем в середину длинного столбца цифр и математических символов.
– Так куда? – спросил Чекменев, пока Маштаков вникал.
– Я сразу понял, что наших на базе вообще не было, о чем и сообщил Щитникову. Он, как следопыт, со мной согласился. Потом, после инцидента, мне пришло в голову – вдруг их сразу же, в момент перехода, захватили и куда-то уволокли покойники? Довольно естественная мысль в моем тогдашнем состоянии. Но что-то не сходилось. Мысль подспудная меня томила. Будто вот знаю, а вспомнить не могу…
Однако есть у меня некоторые мнемонические приемы, и я себя вспомнить заставил. Все сходилось так, что напортачил в очередной раз наш непризнанный гений.
Вернулся сюда, пока дежурный вас разыскивал и вызывал, я еще раз просмотрел его расчеты…
– А где же вы их взяли? – удивился Чекменев. – Они ведь в сейфе и под грифом. А ключ… – Он машинально коснулся брючного кармана.
– Виноват, Игорь Викторович. Оригинал, разумеется, в сейфе, и я даже не знаю, где этот сейф. А вот здесь и копия, и вспомогательные материалы, – Максим указал на шкаф вычислительной машины, стоящий у стены. – Мы же с ними работали…
– Работали, – кивнул генерал, – а потом все распечатали и из памяти стерли. Я же видел…
– В этой штуке совсем стереть нельзя. Кое-где информация все равно остается. Просто уметь надо…
– Так! – тон Чекменева не предвещал ничего хорошего. – Это получается – несанкционированный доступ?
– Простите, Игорь Викторович, никаких документов, запрещающих мне работать с ЭВМ, я не подписывал. О неразглашении да, было, так я ведь никому и ничего не разгласил. Даже вам. А техника… Ну, это просто такая техника.
– Хорошо, об этом – позже. Продолжайте по делу.
– Продолжаю. Короче, я убедился, что господин профессор допустил вполне школярскую ошибку при переходе из левой части уравнения в правую. Ну и пошло. Вот – смотрите… – теперь он протянул блокнот Чекменеву, но тот смотреть не стал. Не генеральское это дело, притом что последний раз он имел дело с математикой еще в старших классах гимназии. С тех пор – обходился без и даже забыл, что такое – пресловутый бином Ньютона.
– Одним словом, можно предположить, что ребята сейчас находятся где-то поблизости от места, где попали под удар «Аллаха». То есть на Ближнем Востоке.
Дело в том, что при пересчете по моей методике поле предстает не изохронобарическим[55], а, грубо говоря, напоминающим воронку, образующуюся над сливом ванны. И без специальной энергетической поддержки любой материальный объект из нашего мира (!) непременно в эту воронку засасывается…
– А как же вы? Пошли и вернулись, никуда не «соскользнув»? – проявил сообразительность Чекменев.
– Так в том и дело. Тут профессор случайно оказался прав. При постоянной работе генератора напряженность остается стабильной, а при прошлой попытке, видимо, произошел скачок напряженности, в результате – пробой и срыв…
Все это время Маштаков торопливо проверял вычисления Максима. Убедился в его правоте и отвернулся к окну, кусая губы.
– Ну и каков же практический вывод? – это интересовало генерала гораздо больше, чем добротность теории.
– Вывод один – слетать и посмотреть. Тем более что я по-прежнему уверен: «маяк», точнее, два «маяка», разнесенные на энное расстояние, могут сработать как пеленгатор…
Если Виктор Вениаминович не против, мы можем с ним этим заняться вдвоем. Чтобы не допускать впредь обидных ошибок… – Максим, покуражившись немного, все же признал, что по большому счету не ставит под вопрос несомненные заслуги Маштакова и даже определенное его над собой превосходство.
– Против, не против… Кто тут его спрашивать будет. Сегодня же и приступайте. Он пусть приступает, а вы присоединитесь позже, – тут же поправил себя Чекменев. – С Щитниковым еще нужно разобраться. Я за него, честно сказать, не слишком беспокоюсь. Уж если вы отбились, так тем парням – раз плюнуть, – он словно не заметил несколько уничижительного для Максима оттенка фразы. – Но связь-то все равно пропала. Надо искать, и без вас не обойтись. Опять туда идти придется. Как, не слишком устали? В силах себя чувствуете?
